Здравствуй, 1984-й (СИ) - Иванов Дмитрий

— Толя, напугал как ты нас! Силы мало за перила держаться? — сразу наехала тетя Маша.

— Силы хватает, просто я легкий, — говорю и начинаю смеяться над собой.

Дальше был ад пешего похода до поселка. Алёнка окончательно устала, и еле передвигала ноги, вроде, и по дороги шли, но все в грязи. И подвезти некому!

— Всё, я больше не могу, — сказала Аленка и зарыдала, успокаиваемая мамой. — Мы ещё и полпути не прошли.

— Вон там под деревом трава сухая, значит, не льёт на голову, — оглядевшись, заметил я. — Вы там ждите, а я в поселок за мотоциклом или, может, машину найду.

— Толя, стой! — кричит вслед тетя Маша, но я уже рванул под ещё сильным дождём вперёд по лужам.

А Штыба бегать-то не умел, и мне пришлось нелегко, но минут за двадцать-тридцать я добрался до края посёлка, и сразу повезло, увидел беременный запорожец, из которого под прикрытием от дождя в виде накинутой на башку куртки, выбирался мужик.

— Дяденька! — мальчишьим голосом завопил я, презирая свое малолетство.

Дяденька, или вернее дедушка, наотрез отказался помочь, сволочь старая. Даже за деньги, которые я ему посулил. Да не поверил, наверное, я бы и сам послал, если бы ко мне подбежал пацанёнок и пытался уговорить поехать хрен знает куда, да ещё без оплаты, ну или оплаты в будущем.

Не успел я расстроиться, как увидел… Кондрата! Он мокрый и злой ехал на батином мотоцикле с коляской.

— Толя, ты чего тут шаришься? — удивился он, лихо подкатив ко мне. — И мокрый весь, в грязи.

— Поехали за Аленкой Фарановой, — кричу ему, садясь сзади.

— Рехнулся? Я батю ищу, да на кой тебе Фаранова? — озлился друг.

— Она километрах в трёх отсюда, сидят под деревом, я сегодня чуть не утонул, они с теть Машей тоже мокрые все.

— Ниче не понял, но поехали, раз недалеко.

До места доехали быстро, но понимаем, что вчетвером нам тесновато будет. На сорок девятом иже два места и люлька. Причем одно место — водительское ниже, чем пассажирское позади него. Может сесть водитель и пассажир и двое в люльку. Задача известная про козу капусту и волка, или навроде того. Тетя Маша в люльке с Алёнкой и мною помещается с трудом. Одна там? Так это нам втроём впереди ехать с Аленкой в облипку, тьфу, в обнимку. Есть варик, что я с Алёнкой вдвоём в люльке, но это тоже в облипку. Соломоново решение принято — тетя Маша сама садится за руль, Аленка сзади неё, и мы с Кондратом в люльке. Доехали быстро, наскоро попрощавшись, поехали ко мне. Бабка, увидев меня такого красивого просто офигела.

— Что с тобой произошло? Новый же костюм — огорчённо причитала она.

Дождь льёт в поселке не так сильно, как на дороге, бабуле не понять моих страданий.

— Я в реку упал, — признаюсь ей.

— Переодевайся и в баню, как знала, затопила, — вздыхает старушка. — Это всё стирать, а всё, ведь, новое.

Отогревшись в парилке и хорошо попарив себя, иду спать. Щас бы водочки, но мне дают стакан теплого парного молока, и оно действует не хуже, чем спиртное.

Утром решаю проведать Фарановых, для этого завожу мопед и еду к ним. В нашей деревенской части поселка лужи составляют большую часть территории. Я наблюдаю как пацаны сделали плоты из поддонов и пенопласта и вооружившись палками на самодельных плотах устраивают бои в этих лужах. Там, кстати, кое-где приличная глубина, но кого из пацанов это когда волновало?

Дождь стих ещё ночью, наделав делов в округе. Доехал до пятиэтажки где жили мои вчерашние попутчики и задумался. По причине каникул на улицах полно шпаны и прочих хулиганских лиц и бросать мопед не камильфо. Как проведать мне Алёнку? Пришла даже в голову мысль дать двадцать копеек за то, что покараулят.

Подумав, отказался, не нужно тут прогрессорствовать, местная молодёжь легко может понять возможность халявных денег. Решаю закатить его в подъезд, и так с ним и поднимаюсь до третьего этажа. Звоню в дверь, открывает Олег младший.

— Привет, — киваю ему, — Аленка дома?

Он молча освобождает проход.

— Кто там? — кричит вчерашняя больная.

— Жених, — буркает брательник.

Я так понимаю, отца и матери дома нет, работа же.

— Ой, Толя, обнимает меня Фаранова в самовязанном длинном свитере. — Я так рада, что ты не утонул!

— А я-то как рад, — поддерживаю её настроение.

— И не жених вовсе! — кричит Аленка брату. — Нужна я ему, он там в городе пучок таких найдёт.

— Ты такая одна, да и сама увидишь, через годик за тобой столько ухажёров бегать станет.

— Ай, нужны они мне сто лет. Пошли чай пить, расскажешь, что там вчера было.

Чаёк да с малиной идёт хорошо, мне рассказали все новости, что отец приехал ночью и пьяный, краску пока не отвезли, но отвезут, что самой Аленке ставили банки и теперь там, наверняка, страшные синяки.

— Покажь? — я слушаю и поддакиваю в нужных местах.

— Дурак, да? Как я покажу, они на спине? — возмутилась рассказчица. — Олег дома же.

— А…, — тяну я, удивляясь её логике, мол, помеха только одна — брат свидетель.

Аленка и сама поняла двусмысленность своего ответа и покраснела, хотя и поправляться не стала. А я не стал педалировать тему, так как особого влечения к ней не испытывал, вернее, помня её уже взрослой, испытывал, но не к теперешней. Сейчас она, скорее, красивая кукла. Тем более появился повод пошутить.

— Папа сегодня до обеда работает, придет пораньше.

— Мы же ничего такого не делаем, — вспомнил шутку я.

— Ну да, да, — рассеяно кивнула она.

— А времени остаётся всё меньше и меньше? — продолжаю я.

— Ну да, да… Что? Штыба, вот ты наглый какой!

— Что я сказал? — удивляюсь фальшиво.

— Ты про что сказал, про поцелуи или чего похуже? — попыталась нахмуриться она.

— Ален, какие поцелуи? А что может быть хуже поцелуев? Ладно, не отвечай. Я не про то. Но ход твоих мыслей мне нравится.

Алёнка смеётся приятным смехом и говорит:

— Знал бы ты, как мне мама рассказывала вчера, мол, дружить с тобой можно, а вот если ты будешь давать волю рукам, не надо позволять. Она простой врач-педиатр, а с формулировками не справилась.

— Родители бывают такие, — серьёзно киваю я. — Но твои тебе точно не враги, слушай их. Мой тебе совет.

— Ой, Штыба, не будь таким скучным! А ты точно решил уехать?

Мы ещё поболтали немного, и я засобирался домой, чтобы не столкнуться с похмельным дядей Мишей. За время чаепития мой мопед не украли, но рядом на лестничной клетке уже стояла типичная такая советская бабулька, и, увидев меня, тут же высказала всю правду-матку обо мне. Я, как человек опытный, знал все, что она сказала и ещё скажет и, не слушая, и тем, более не вступая в споры, качу свою технику по ступеням вниз.

Обратно еду мимо тех же луж и пацанов на плотах. И такое желание самому залезть на такой плот и, отталкиваясь штакетинами, изображать из себя великого кормчего. Но справился. Гормоны, что ли? По приезду домой рассказываю бабуле детали своей встречи в комитете комсомола района, про дорогу, про дождь и прочее.

— Не сдашь, — коротко говорит бабушка, имея в виду экзамен. — Надо за билетами ехать, может уже не быть, собирайся, поедем на станцию.

Станций у нас рядом было две, одна в районном пункте, вторая небольшая в районе ГРЭС. Поехали, само собой разумеется, в маленькую. До этого долго ждали автобус, который оказался заполненным кучей народу. Автобусы сейчас ходят не по расписанию и очень редко, вот и забиты народом. Сидячих мест не было, но для бабули нашли, я стоял между сумкой с овощами и клеткой с кроликами. Автобус ехал по всем населённым пунктам, так сказать, экскурсионный. Доехали почти целые и идём прямо через ж/д пути к пункту продажи билетов — небольшому домику, больше похожему на деревянный сортир, типа МэЖо. АХ, да, на станции стояли вагоны с углём, и обходить было далеко, так мы пролезли под вагонами — обычное дело, хотя, конечно, локомотива не видно было. Там нас ждал облом. От Ростова до Красноярска поезду идти четыре дня, вроде нормально сел и доехал, но нет билетов на нужную дату! Сезон отпусков. Только купе в наличии, а оплатят мне его или нет, неизвестно. Серега намекал на плацкарту. Разница в цене приличная вместо тридцати пяти рублей почти полтинник. Но бабушка холодно достаёт завязанный в платок старомодный кошель, расшитый бисером и вынимает две двадцатипятиреблёвки!