Августина лучше всех (СИ) - Васильева Юлия

И то верно. При всей декоративности своего внешнего вида Лилия Северин в отличие от своих дочери и пасынка была вольной птицей. И если Лунаре «летать по миру» мешал ее дар, то что останавливало Ролана?

Лу? Скорее всего.

— Так что же вы хотели рассказать? — спросила я, стараясь сдержать негодование.

Лилия поманила меня к себе пальчиком и, наклонившись, сказала:

— Это касается матери Ролана. Вы умная девушка и, раз уж взялись за тайну проклятия, наверняка недоумеваете, почему она одна из всех успела дать жизнь ребенку… Так вот… Марина выходила замуж беременной.

— Что? — Я невольно отпрянула.

Но гесса Северин снова поманила меня рукой.

— Одна старая служанка рассказала мне, что Ролан родился раньше времени, но для такого срока был вполне себе крупным младенчиком… — Моя собеседница внезапно фыркнула. — Пф-ф-ф! Не удивлюсь, если мой высокоблагородный муж и женился-то в первый раз только по этой причине. Гордость и честь текут у Северинов в крови! Но не ведитесь на пышные фразы, моя дорогая… Такая честь хуже подлости.

Лилия вздохнула и как ни в чем не бывало потянулась, напомнив мне при этом невоспитанного ребенка, который не ведает, что творит.

— Мой вам совет: развлекайтесь, пока молодая! Бросьте думать и о Ролане, о его проклятии, — закончила она совсем уж в противоречии с поведанной мне тайной, вспорхнула со стула и направилась в самую гущу гостей.

Некоторое время я сидела с широко раскрытыми глазами и только и могла, что хлопать ресницами.

— Ты должна это попробовать! — На освобожденном стуле вдруг возник Лось и попытался впихнуть мне в руки тарелку с какими-то маленькими хлебцами, надетыми на шпажки. — Ешь, я еле отбил последние у мира О’Боза. У тебя лицо такое, будто ты призрака увидела. Или реально увидела? Чок, кис-кис-кис!

— Ничего я не увидела, — остановила я нелепые попытки Терри залезть под скатерть и взяла угощение. — Скажи, а что бы ты сделал, если бы оказался под таким же проклятием, как Северины?

— Тьфу на тебя! — Нерелигиозный Лось даже перекрестился.

— А все же?

— Это просто — никогда бы не женился.

— А если бы влюбился?

— Тем более! Кому нужна мертвая возлюбленная? Ты это прекращай. — Он строго ткнул в мою сторону шпажкой от бутерброда. — Вокруг и без Северина достаточно приличных мужчин.

Это точно. Я вновь поймала на себе взгляд одного из них в красном мундире и, улыбнувшись, повернулась обратно к собеседнику.

— Но как же любить и не жениться? — продолжала пытать Лося я.

— Очень просто. А если смущает мнение общества, то всегда можно соврать, что поженились в другом месте, или вообще переехать в это самое другое место.

Вот так, Нора. В исполнении Терри проклятие выходило не такой уж и проблемой. Но отчего-то я не верю, что все было настолько просто, как он говорит. Легко ли отбросить воспитание, традиции, ответственность? Легко ли, в конце концов, поверить в само проклятие? А ведь сделать это должны оба: и наследник рода, и его избранница…

Я невольно примеряю этот выбор на себя и не нахожу решения.

Заканчиваю первую часть своего письма. Кажется, Лу таки уснула. Попробую провернуть свой маленький фокус. А еще меня ждет мое чудесное бальное платье из золотисто-желтой тафты. Хоть и дешевое, оно необычайно выгодно оттеняет цвет моей кожи и волос. Я вся в предвкушении танцев!

Ах, Нора, если бы я только знала, то не спешила бы восторгаться праздником. Никогда, повторю, никогда еще на моей памяти стечение обстоятельств не было таким несчастливым!

Но я медленно выдыхаю, и, хотя дрожь в руках не так-то просто унять, с каждой строчкой перо слушается все лучше, а мне будто становится легче.

Поэтому буду писать по порядку, надо успокоиться и набраться душевных сил, чтобы довести свой рассказ до конца.

Я спустилась вниз раньше Лу, оставив именинницу вносить последние штрихи в прическу и наряд. Признаюсь, меня смущали ее настойчивые попытки одолжить мне серьги или браслет. Ну как объяснить доброй малышке, что дорогие украшения — это последнее, что мне хотелось бы носить на таком празднике, как этот?

У двери в бальный зал я обнаружила Флору. Девушка почему-то была одна и с тревогой заглядывала в уже наполненное гостями помещение.

— Какое чудесное платье! — с чувством похвалила я бледно-лиловый наряд, чтобы придать ей хоть немного уверенности в себе. — Не сомневаюсь, оно станет одним из самых красивых на сегодняшнем празднике!

Мисса О’Боз засмущалась и робко меня поблагодарила, когда сзади вдруг раздался не терпящий возражений голос крестной:

— Настоящая уверенность — это не считать себя лучше всех, а заходить в зал, не оценивая других.

И гесса Версавия тут же продемонстрировала нам, как это нужно делать. С прямой спиной, неся перед собой грудь, утянутую синим корсажем платья, она решительно вплыла в помещение. И даже самый злой из недоброжелателей не смог бы сказать, что эта женщина будет на кого-то равняться или позволит себя с кем-то сравнивать.

Я многозначительно усмехнулась Флоре и, взяв нерешительную скромницу под локоть, буквально втащила ее в зал, который мы легко пересекли в кильватере крестной, разрезавшей толпу на две части, словно мощный боевой корабль.

— О, кажется, наша живописная группа произвела впечатление, — шептала я на ухо своей подопечной. — Самое время улыбнуться и обеспечить себе приглашения на несколько танцев.

Флора несмело подняла глаза, чтобы тут же их опустить, поэтому я отдувалась за нас обеих.

— И гесс Северин? — вдруг спросила она.

— Конечно нет, что вы! Сперва он должен вывести Лунару.

Это сообщение неожиданно подбодрило миссу О’Боз, и девушка наконец-то чуть приподняла подбородок.

Атмосфера в зале царила прекрасная. Несколько высоких хрустальных люстр превратили мрачный замок в чудесный дворец, а зеркала и натертый до блеска паркет только добавляли сияния. Лакеи разносили игристое вино в высоких бокалах, на заднем фоне мелодично наигрывал оркестр, спрятанный в специальной нише.

Ничего подобного мне раньше видеть не приходилось. Точно волшебный бал из сказки. Кажется, не только я, но и все гости пребывали в некоем зачарованном трансе.

Мне едва удалось пригубить свой бокал, как музыка стихла и на верхней галерее появился Ролан, ведущий под руку сестру. На Лу было белоснежное платье, посверкивающее мелкими искорками, зеленые перчатки и изумрудный кушак с длинной бахромой, голову венчала та самая диадема с изумрудами. В высокой взрослой прическе, открывавшей нежную линию шеи, она действительно сидела словно корона.

Как только Северины стали спускаться с лестницы, тихонько заиграли скрипки, но их деликатную мелодию перекрыли аплодисменты гостей.

Ролан вывел Лунару в самый центр зала, и танцмейстер, разодетый в пух и прах, вскрикнул будто ужаленный:

— Первый танец, господа!

Ты же знаешь, как я обожаю этот обычай, Нора. Все холостяки в зале приглашают на танец девушку, только что вышедшую в свет, — есть в этом нечто воодушевляющее, будто твоя дальнейшая судьба зависит лишь от тебя и твоего выбора.

И пусть мы теперь доподлинно знаем, что это не так, хотя бы в этот миг можно окунуться в мечты. Помнишь, как я на своем празднике назло всем остальным кавалерам выбрала Виктора, только-только приехавшего на Иланку? Конечно же, помнишь.

Ну а Лу, к сожалению или к счастью, не захотела никого удивлять, вложив ладошку в протянутую руку Терри.

После того как именинница определилась, остальные мужчины сделали легкий поклон, словно принимая ее решение, и повернулись к залу, свободные выбрать и пригласить кого-то другого или остаться среди зрителей.

— Он идет к нам! — раздался за моей спиной испуганный голос Флоры.

Да, Ролан шел в нашу сторону. Может, это самонадеянно, но я отчего-то знала, что первое приглашение достанется мне от гесса Северина. И дело даже не в возвращенной расписке, а в языке жестов и взглядов.