Убийство из-за книги (сборник) - Рекс Стаут

– Попробуйте.

– Очень хорошо. Некто захотел подкинуть мне улику, которая поддержала бы мою линию расследования, но такую улику и таким образом, чтобы мы не продвинулись к цели ни на шаг. Подстава Корригана могла быть преднамеренной, но могла быть и случайной; кого-то пришлось бы подставить в любом случае, а Корригана могли выбрать, поскольку он практически неуязвим. Я не хотел оказаться в дурацком положении, поэтому предпочел, чтобы действовали другие. Мне снова пришлось бы столкнуться с негодующими отрицаниями. А теперь тех же результатов добился лейтенант Роуклифф, я же остался в стороне. Они не знают, и, главное, мой противник не узнает моих намерений. Я, со своей стороны, не знаю ни кто он такой, ни его планов, ни мотивов, что побудили его бросить мне перчатку, но хотел бы знать. Если он пойдет на это еще раз, вполне вероятно, я все это узнаю. – Вульф повернул ладонь тыльной стороной кверху. – У меня все.

– Я вам не верю.

– Иного я не ожидал.

– Хорошо. Я вас внимательно выслушал, теперь послушайте меня. Вы сами сделали эту надпись и преподнесли мне. Для чего?

– Мне очень жаль, мистер Кремер, но помочь вам я бессилен. Если, конечно, вы не готовы предположить, что я выжил из ума, но в таком случае зачем тратить на меня время?

– Я и не собираюсь. – Кремер встал с кресла, и его решимость не выходить из себя внезапно улетучилась как дым. Он швырнул незажженную сигарету в мою корзину для бумаг и промахнулся на добрый ярд. – Мерзкий, лживый пивной бочонок! – прошипел он, повернулся и вышел.

Решив, что такое поведение не заслуживает учтивого прощания, я не двинулся с места. С другой стороны, мне пришлось в голову, что Кремер тоже не лыком шит и может попытаться нас одурачить, поэтому, как только входная дверь хлопнула, я встал, направился через прихожую к двери, посмотрел через одностороннее стекло и увидел, что он подходит к машине, дверца которой уже услужливо распахнута перед ним.

Когда я вернулся в кабинет, Вульф сидел откинувшись на спинку кресла, прикрыв глаза и наморщив лоб. Я уселся, надеясь, что он не ощущает такой беспомощности, как я, но, всмотревшись в выражение его лица, я чуть-чуть приободрился. Я взглянул на часы. Стрелки показывали два часа пятьдесят две минуты. Когда я взглянул еще раз, было шесть минут четвертого. Мне захотелось зевнуть, но я решил, что не имею на это права, и подавил зевок.

– Где мистер Уэлман? – Рык Ниро Вульфа вывел меня из оцепенения.

– В Пеории. Он уехал еще в пятницу.

Вульф раскрыл глаза и выпрямился:

– Сколько времени самолет летит до Лос-Анджелеса?

– Часов десять-одиннадцать. Некоторые больше.

– Когда ближайший рейс?

– Не знаю.

– Выясни. Подожди. Когда-нибудь на твоей памяти нас припирали к стенке, как сейчас?

– Нет.

– Его отчаянный гамбит с этой пометкой на письме – к чему это? Проклятье! Ничего, кроме сплошных отрицаний. У тебя есть имя и адрес сестры Дайкса в Калифорнии?

– Да, сэр.

– Позвони мистеру Уэлману и скажи, что я предлагаю послать тебя встретиться с ней. Скажи, что, если он не согласится, мы умываем руки. Если он готов оплатить эти расходы, забронируй место на следующий рейс и укладывай вещи. К тому времени я подготовлю инструкции. В нашем сейфе много наличных денег?

– Да.

– Возьми столько, чтобы хватило. Ты готов на то, чтобы пересечь континент на самолете?

– Согласен рискнуть.

Он содрогнулся. Для него и поездка в такси за двадцать кварталов – безумная авантюра.

Глава четырнадцатая

На Западном побережье я не был уже несколько лет. Почти всю ночь я проспал, но, когда стюардесса утром принесла кофе, проснулся и принялся разглядывать в иллюминатор землю. Пустыня, между прочим, смотрится куда аккуратнее, нежели земля, поросшая растительностью, и проблемы сорняков там нет, но сверху мне виделись такие пространства, где здоровенные сорняки в полном цвету были бы только на пользу.

Часы показывали 11.10, когда самолет замер на бетонной полосе в лос-анджелесском аэропорту, поэтому, перед тем как встать, выйти на трап и спуститься, я перевел стрелки на десять минут девятого. Было тепло, стоял легкий туман, но солнце было плотно укрыто облаками. К тому времени, как я получил свой чемодан и нашел такси, лицо и шея у меня стали мокрыми и пришлось вытереть их платком. Правда, в машине меня обдуло ветром, но, боясь подхватить воспаление легких в чужом городе, я наглухо закрыл окно. Люди выглядели так же, как в Нью-Йорке, а вот архитектура строений и пальмы казались искусственными. Не успели мы добраться до отеля, как пошел дождь.

Я съел обычный свой завтрак, а потом поднялся в номер и принял обычный свой душ. Номер у меня – я остановился в «Ривьере» – был чересчур пестрым, но мне это не мешало. Правда, в нем попахивало плесенью, однако из-за дождя открыть окно я не решился. Когда я побрился, оделся и разобрал чемодан, было уже больше одиннадцати, а поэтому я позвонил в справочную и спросил номер телефона Кларенса О. Поттера, проживающего в Глендейле по адресу: 2819, Уайткрес-авеню.

Я набрал номер, и после трех гудков женский голос произнес: «Алло!»

– Будьте любезны попросить к телефону миссис Кларенс Поттер, – вежливо, но не чересчур сладко проговорил я.

– Я слушаю. – Голос был высокий, однако без пронзительных нот.

– Миссис Потер, это говорит Томпсон, Джордж Томпсон. Я приехал из Нью-Йорка, вы меня не знаете. Я здесь по делам, и мне хотелось бы побеседовать с вами по одному важному поводу. Я готов встретиться в любое удобное для вас время, но чем раньше, тем лучше. Говорю я из отеля «Ривьера» и мог бы подъехать прямо сейчас, если вас это устраивает.

– Как вы сказали? Томпсон?

– Совершенно верно. Джордж Томпсон.

– Но зачем я вам? В чем, собственно, дело?

– Вопрос весьма личного характера. Я ничем не торгую, не беспокойтесь. Мне нужно разузнать у вас кое-что о вашем покойном брате, Леонарде Дайксе, и наш разговор никаких неприятностей вам не доставит, а быть может, и пойдет на пользу. Я был бы крайне вам благодарен, если бы сумел повидать вас сегодня.

– Что вы хотите знать про моего брата?

– Это не совсем телефонный разговор, миссис Поттер. Позвольте мне заехать и побеседовать с вами.

– Что же, приезжайте. Я буду дома до трех.

– Спасибо. Я сейчас же отправляюсь.

Что я и сделал. Схватив шляпу и плащ, я вышел из номера. Но внизу в вестибюле меня задержали. Я уже бежал к выходу, как кто-то позвал: «Мистер Томпсон!» Поскольку я был целиком сосредоточен на своем задании, то чуть было не испортил дела. Но вовремя спохватился и, повернувшись, увидел, что портье протягивает мне желтый конверт.

– Вам телеграмма, мистер Томпсон.

Я вернулся, взял конверт и вскрыл его. Телеграмма гласила: «Черт побери, сообщи, благополучно ли прибыл?»

Я вышел, сел в такси, сказал шоферу, что мы едем в Глендейл, но сначала должны остановиться возле какой-нибудь аптеки. Когда он подъехал к аптеке, я вошел в телефонную будку и продиктовал телеграмму: «Добрался благополучно. Еду на встречу с интересующим нас лицом».

Пока мы добирались до Глендейла, осадков выпало не меньше чем на три четверти дюйма. Уайткрес-авеню, по-видимому, только что продолжили, ибо она еще не была заасфальтирована, а дом под номером 2819 стоял почти в самом конце улицы, и над ним на краю обрыва возвышалось какое-то недавно высаженное дерево, все в маленьких листочках и крохотных цветочках.

Перед домом росли две покосившиеся пальмы и еще одно дерево. Таксист остановился прямо на обочине дороги – с правой стороны колеса омывал поток воды глубиной дюйма в четыре – и объявил:

– Приехали.

– Да, – согласился я, – только я не тюлень. Может, подъедете к дому?

Он что-то пробурчал, сдал назад, въехал на развороченную землю, которой еще предстояло превратиться в подъездную дорожку, и остановился шагах в двадцати от входной двери – большой розовой коробки с коричневой отделкой. Я заранее предупредил его, что ждать меня не нужно, а потому расплатился, вылез и метнулся к двери, которая была защищена от стихии козырьком размером с крышку ломберного столика. Когда я нажал кнопку звонка, чуть ниже уровня моих глаз появилась щель размером три на шесть, и оттуда донесся голос:

– Мистер Джордж Томпсон?

– Я самый. Миссис Поттер?

– Да. Извините, мистер Томпсон, но я позвонила мужу и передала ему наш разговор, и он сказал, чтобы я никого из посторонних в дом не впускала. Знаете, здесь еще так необжито… Поэтому, если просто скажете мне, что вас интересует…

Косые струи дождя, посмеиваясь над навесом с карточный стол, заливали меня в тех местах, которые не были прикрыты плащом, а под плащом было не менее мокро, чем снаружи, так как я обливался потом. Положение было не то чтобы отчаянным, но не самым приятным.

– Вы видите меня через щель? – спросил я.

– Да. Для этого она и приспособлена.

– Как я выгляжу?