Российское гражданство - Олег Кутафин

Текст этот оставался неизменным и в последующих указах: от 8 марта 1762 г.130 и 6 июля 1793 г.131 В соответствии с указами от 12 декабря 1796 г.132 и 18 апреля 1801 г.133 присягающий, не называя себя рабом, обещал тем не менее «верным, добрым, послушным и вечно подданным с моею фамилией быть». Текст этот перешел, в конечном счете, и в Свод законов134.

Как способ натурализации, присяга на подданство существенным образом меняет свое значение в XIX в. «С прекращением колонизаторской деятельности русского правительства, – указывал В.М. Гессен, – разрывается та связь, какая в предшествующую эпоху существует между присягой на подданство и водворением. С этого времени присяга на подданство становится для иностранцев средством освобождения от тех правоограничений, которые устанавливаются для них в интересах коренного населения. В частности, со времени издания Манифеста 1 января 1807 г., воспрещающего иностранцам, не присягнувшим на вечное подданство, вступление в гильдии, – натурализация, т. е. присяга на подданство, становится для иностранцев единственным средством приобретения в России торговых прав, присвоенных гильдейскому купечеству. Само правительство на вступление в подданство смотрит, как на особую форму вступления в гильдии; в официальных законодательных актах «вечно подданные иностранцы» так и называются «иностранцами, присягнувшими вступать в гильдии».

Ничего нет удивительного в том, что при подобном взгляде на натурализацию наше законодательство обнаруживает постоянную тенденцию к возможному облегчению и упрощению порядка принесения присяги»135.

В справедливости этого утверждения нетрудно убедиться, сравнив два правовых акта того периода.

Так, закон 27 мая 1807 г.136 устанавливал довольно сложный порядок принесения присяги. Согласно этому закону иностранцы, желавшие вступить в гильдии, если они находились в столице, должны были явиться в Министерство коммерции и подать объявление о желании вступить в вечное подданство. Министерство после изучения сведений о поведении и занятиях иностранцев представляло Сенату заключение о допущении их к присяге, которая приносилась в Губернском правлении. В других местностях упомянутые обязанности Министерства возлагались на губернаторов, которые были обязаны представить свои заключения Сенату. Таким образом, принятие в подданство законом 1807 г. ставилось под контроль Правительствующего Сената.

Законом от 6 февраля 1826 г.137 этот порядок был существенно упрощен. Отныне приведение к присяге всех иностранцев, желающих вступить в гильдии, мещанство или в цех, осуществлялось распоряжением Губернских правлений после получения у них необходимых сведений об их поведении. Причем привидение к присяге должно было осуществляться в присутствии представителя Губернских правлений. Впоследствии губернатору было предоставлено право разрешать иностранцам принятие присяги в полиции, в городской думе или ином ближайшем присутственном месте.

Предоставление права принятия в подданство иностранцев Губернским правлениям означало, что государство не считало необходимым осуществление централизованного руководства и надзора делом натурализации иностранцев. Практически каждый «неопороченный по суду» иностранец имел право на вступление в русское подданство.

Это объяснялось отчасти тем, что, рассматривая натурализацию как способ приобретения определенных, преимущественно служебных и торговых прав, законодательство вплоть до 1864 г. не считало натурализованного иностранца действительным подданным, таким же подданным, как подданный по рождению. В результате между подданством, приобретаемым натурализацией, и прирожденным подданством существовало коренное и принципиальное различие: натурализованный иностранец оставался иностранцем, хотя и привилегированным. Как таковой, он обладал правами, которых был лишен прирожденный подданный, и был лишен тех прав, которыми обладал подданный прирожденный138.

Действительное уравнение натурализованных иностранцев в правах с прирожденными подданными было осуществлено законом от 10 февраля 1864 г. «О правилах относительно принятия и оставления иностранцами русского подданства»139.

Из наиболее крупных стран Европы феодальные пережитки и сословные привилегии дольше всего сохранялись в России. Российское законодательство различало несколько разрядов подданных, пользующихся различными правами: природные подданные, инородцы и финляндские уроженцы. В свою очередь, природные подданные и финляндские уроженцы подразделялись на сословные группы.

В Своде законов о состояниях (книга первая) (ст. 2)140 всё природные подданные были разделены на четыре сословные группы: дворян; духовенства; городских обывателей и сельских обывателей. Однако этим делением характеризовался состав природных подданных только в самых общих чертах. В каждой из этих четырех главных сословных групп существовали разряды, принадлежавшие к которым значительно отличались друг от друга как по своему историческому происхождению, так и по своим правам и обязанностям141.

Самым привилегированным сословием являлось дворянство. Согласно ст. 15 Свода законов о состояниях «дворянское название есть следствие, истекающее от качества и добродетели начальствовавших в древности мужей, отличивших себя заслугами: чем, обращая самую службу в заслугу приобрели потомству своему нарицание благородное».

Дворянство делилось на потомственное и личное (ст. 16 Свода законов).

Потомственное дворянство приобреталось: а) пожалованием по особому усмотрению императора. При этом в грамоте на пожалование дворянства должно было быть указано, что жалуется именно потомственное дворянство; б) государственной службой при условии получения на этой службе определенных чинов и орденов. На военной и морской службе потомственное дворянство давали чин полковника или капитана 1-го ранга, на гражданской службе – чин IV класса. Право на потомственное дворянство приобретали также награжденные орденами св. Владимира и св. Георгия всех степеней и всеми другими орденами первых степеней.

Закон предусматривал еще две категории лиц, которым предоставлялось право «просить потомственного дворянства». Первую составляли лица, дед и отец которых состояли на службе, имея чины, приносящие личное дворянство, не менее 20 лет каждый. Эти лица могли просить потомственного дворянства по достижении 17 лет и поступлении на службу (ст. 24 Свода законов). Вторую категорию составляли старшие султаны сибирских киргизов, прослужившие в этом звании по выборам три трехлетних срока (ст. 25 Свода законов, примечание).

Личное дворянство приобреталось: а) пожалованием императора без распространения дворянского достоинства на потомство пожалованного; б) государственной службой при условии получения на этой службе определенных чинов и орденов. На военной и морской службе уже первый офицерский чин давал личное дворянство, на гражданской службе – чин IX класса. Личное дворянство давали также все ордена кроме тех, которые давали потомственное дворянство (ст. 45–5 °Cвода законов).

Чины и ордена, полученные не на службе или при увольнении в отставку, не давали основания для получения дворянства. Исключением в этом смысле было получение чина IX класса купцами, что служило основанием для приобретения ими личного дворянства.

Приобретение дворянства затруднялось тем, что право поступать на гражданскую службу принадлежало, как правило, только дворянам и детям лиц, имеющих личное дворянство, а также чиновников. Однако наличие высшего образования давало это право всем, независимо от происхождения. Что же касается военной службы, то для ее прохождения никаких сословных ограничений законодательство не предусматривало.

Личное дворянство на гражданской службе давалось независимо от чина, по выслуге 12 лет. Приобретение потомственного дворянства связывалось с чином полковника или действительного статского советника, получить который могли только лица, занимавшие сравнительно высокую должность. Однако получение потомственного дворянства облегчалось тем, что его могли получить лица, прослужившие 35 лет, независимо от чинов и должностей, а также лица, прослужившие 25 лет, из числа высших служащих, поскольку это давало им право на получение ордена св. Владимира четвертой степени, а с ним и право на потомственное дворянство.

В особо благоприятных условиях для получения дворянства находились лица, получившие высшее образование, особенно ученые степени, а также лица, занимавшиеся научной или преподавательской деятельностью. Высшее образование давало право на производство в чины XII, X или IX класса, а ученая степень доктора – в чин VIII класса. В результате дворянином становился практически каждый, получивший высшее образование и состоявший на государственной службе. Правда, поскольку получение чинов и орденов законодательство одно время связывало только с государственной службой, земские деятели, имевшие высшее образование, были лишены практической возможности сделаться дворянами. Однако впоследствии это ограничение было отменено, а новое земское положение предоставило права государственной службы и членам земских управ.