Темная жатва - Тимофей Печёрин

Первая молния ударила точно в цель. Она прожгла одного из торнгардцев насквозь, превратив его вместе с конем в груду горелого мяса. Доспехи северянина отчасти переплавились, отчасти пригорели к телу — тем самым придя в полную негодность.

Вторая молния угодила в землю, чем только напугала стоявшего рядом коня. Взбрыкнув, тот сбросил седока и ринулся прочь, не разбирая дороги. Вскоре поспешили убраться и другие всадники — даже те, кому ранее довелось спешиться. А заклинание осталось — со всеми своими молниями… в отсутствие других целей принявшихся разить поселок: его дома и сараи.

Те вспыхивали мгновенно и поярче любого костра.

В отчаянии Шейла кинулась к поселку. Нет, остановить собственноручно сотворенные чары она и не пыталась. Легче было снова поймать орла, только что выпущенного на свободу. Но вот спасти людей, уговорить их присоединиться к ополчению или, на худой конец, избежать лишних жертв стоило хотя бы попытаться. Равно как и попробовать обратить свой нечаянный провал в успех.

Жители поселка, правда, и сами были не дураки: толпой высыпав из домов, они все-таки сообразили держаться от них подальше. Кто-то бестолково суетился с лоханями воды, бегая то к реке, то к колодцу; все же остальные сочли, что жизнь дороже. И потому лишь молча наблюдали за разгоравшимся пламенем — надеясь, что добру каждого из них повезет поболее остальных.

Такими жители поселка и встретили Заклинательницу Ветров.

— Это… колдовство, — на одном дыхании выпалила она, — это все они… торнгардцы. Они пришли, чтобы разграбить ваше селенье. Потому и наслали на вас… эту грозу.

— Что за чушь? — раздался в ответ низкий басовитый голос.

Жители поселка расступились и навстречу Шейле тяжелой поступью вышел человек, одетый так же как сбежавшие торнгардские конники.

— Мой отряд здесь не для того чтобы грабить, — заявил обладатель низкого голоса, — мы пришли договариваться о поставках провизии для людей его светлости.

— И платить золотом, — угодливо поддакнул один из поселян.

— …а вот кто ты такая… и откуда у тебя такие познания насчет колдовства?

Шейла осеклась; замолчала, не зная, что ответить.

— Так может она и есть колдунья? — закричала какая-то старуха, сама больше похожая на ведьму из сказок.

— А мы это сейчас и проверим, — торнгардец грубо схватил Шейлу за руку, потянул к себе, одновременно отворачивая ей рукав. Пока наконец не нашел, что искал: небольшую узорчатую татуировку на запястье.

Знак Храма — нанесенный достаточно давно, чтобы успеть к нему привыкнуть и даже забыть.

— Так я и думал, — с удовлетворением заключил торнгардец, — Храм Стихий. Его светлость верно распорядился уничтожить это чародейское гнездо… только, похоже, кое-кто спасся. Так что, сударыня, будете отрицать, что причастны… к этому?

Он указал рукой в сторону горящего поселка и уже начавших светлеть туч. Шейла молчала.

— Повесьте ее, — распорядился торнгардец, не дождавшись ответа, — и помните: его светлость ценит только преданность.

— Нет! — крикнула, чуть ли не взвизгнув, заклинательница.

Невзирая на боль, она смогла резко вывернуть и тем самым высвободить руку — а затем отскочить, ударив по толпе порывом ветра. Ни на что другое сил у Шейлы уже не осталось… не получилось и далеко убежать: поселяне настигли и разом накинулись на Заклинательницу Ветров, принявшись избивать ее и топтать. И только начальственный окрик торнгардца остановил расправу.

Когда же Шейлу еле живую поволокли к дереву с приготовленной веревкой, девушка успела заметить как возвращаются всадники. Те самые, что недавно бежали от ее грозы.

— Командир, — бодро выкрикнул один из них, обращаясь к сослуживцу, оставленному в поселке, — тут неподалеку банда разбойников притаилась. Вооружились нашим оружием. Ну мы потоптали их, сколько смогли… ублюдков ихних порубили, шлюх. Некоторые разбежались…

— Это ненадолго, — одобрительно молвил в ответ командир.

А той же ночью к Вальденроту пожаловало несколько повозок с тщательно укрытой поклажей. Повозки вели какие-то неприметные люди, почему-то старавшиеся держаться от них подальше.

— Чего везем? — вопрошал, зевая, один из стражников у ворот.

— Ночью въезд запрещен, — ворчливым тоном сообщил его напарник, — приказ наместника… господина Кольма.

— Так мы ж это… съестного немножко привезли, — с выражением простоватости пролепетал один из неприметных людей, — пустите, а? А то жалко… да и поздно уже возвращаться.

— Ладно, — чудесным образом подействовало на ворчливого стражника упоминание съестного.

Оно и неудивительно: с приходом герцога Оттара с провизией в городе сделалось совсем туго. Мало того что теперь приходилось кормить все его воинство — это сборище горцев и торнгардцев. Так, вдобавок, и пополняться городские амбары стали заметно хуже. Хуже с каждым днем: по мере того как все больше деревень грабилось северными дикарями, и все новые крестьяне становились беженцами вместо того чтобы трудиться на полях и скотных дворах.

Так что провизии в Вальденроте были только рады… и даже словам о провизии. Тем более что нехватка еды не обошла стороною и городскую стражу.

— А что за съестное-то, — первый из стражников двинулся было к ближайшей повозке, словно желая ее осмотреть. Неприметные люди разом напряглись точно струны… но обошлось: стражник снова зевнул и отошел в сторону.

Оказавшись, наконец, в городе, адепты Храма Тлена сразу же приступили к делу. А заодно порадовались легковерию стражи… равно как и чудесному свойству Темного Мора. Благодаря последнему зараженные тела начинали разлагаться и смердеть только на следующий день, до этого ничем себя не выдавая.

Поскольку носителей заразы оказалось меньше, чем изначально планировалось, адепты гораздо тщательней подходили к месту их оставления. За ночь они обошли весь город, выкладывая трупы крестьян на площадях и самых широких улицах. Не обошли вниманием служители Тлетворного и городские колодцы.

Когда наутро к одному из этих колодцев пожаловала первая баба с ведром, она еще не знала, чем эта вода обернется для нее очень скоро. Для нее самой — и для всего города.

Интерлюдия

Необычные захватчики

Маленький городок на краю Ульвенфеста не имел даже названия. То есть, название-то, разумеется было… только вот едва ли интересовало хоть кого-то, включая даже самих его жителей. Городок не наносили на карты, ни разу не удостоили упоминания в летописях, да и просто проездом из других поселений и краев бывали в нем редко. Не особенно интересовался жизнью в тех краях и здешний люд, из-за чего слово «город» в их речи употреблялось не в общем, а в совершенно определенном смысле. Других городов для этих людей по большому счету не существовало.