Темная жатва - Тимофей Печёрин

— Самое важное, — улыбнулся Леннарт, — все могущество герцога Оттара, каким бы оно ни было, вся эта могучая северная рать… целиком зиждется на самом герцоге Оттаре — и на Руне Власти, которой он владеет, не расставаясь с ней даже по ночам. Это Руна, угодив в руки торнгардского владетеля, заставила горные кланы встать плечом к плечу с воинами герцога. Вместо того чтобы раскраивать им черепа топорами… ну или рубить друг дружку за неимением других занятий.

— Колдовство, — горько усмехнулся капитан Рейн, — можно было догадаться.

— Вы не вполне правы, капитан, — вежливо, но твердо возразил ему Кольм, — нынешние деревенские колдунишки просто беспомощное дурачье в сравнении с древними магами. Ну да впрочем, не буду спорить — дело-то ведь в другом. Важно, что при таком раскладе угроза всем нам может быть снята всего одним ударом… направленным куда следует, как вы понимаете.

— Понимаю, но не вполне, — заявил князь Вейдемир, — во-первых, кто должен нанести этот единственный и решающий удар? А во-вторых, как следует поступить с самой этой… Руной?

— Насчет Руны Власти говорю сразу, — отвечал Леннарт, — я пришел к мысли, что ее необходимо уничтожить… ну или убрать как можно дальше от людских глаз и рук. Не в обиду никому будет сказано: подобное могущество нынешним смертным не удержать. Руна ведь тоже небезвредна… даже для своего обладателя.

Теперь насчет удара: эту честь я надеюсь предоставить вашему сиятельству, достопочтенный князь Грифондола. И вот он будет вам в помощь.

На последних словах Леннарт извлек из дорожного мешка ножны с коротковатым, но необычного вида, мечом. Черная рукоять меча была увенчана фигуркой в форме человеческого черепа; сталь клинка покрывали красные прожилки, из-за которых он напоминал живое существо.

— Перст Кроворукого, — провозгласил Кольм, представляя оружие словно человека, — заговоренный меч. С ним шансы на успех в поединке гораздо выше, чем с обычной железякой.

Вейдемир нахмурился.

— Не хочешь ли ты сказать, — молвил он сухо, — что я должен зарубить своего сюзерена? Которому я принес клятву верности? Да как бы я ни относился к Оттару Железной Перчатке…

Слушая эту отповедь, Леннарт внутренне усмехнулся. «Ох уж эта треклятая дворянская честь, — думал он, — сколько ж бед мы могли избежать, кабы не она!».

А вслух ответил:

— Никто же не предлагает доблестному князю убивать Оттара из-за угла, ударом в спину. Хотите — сделайте все по чести: вызовете его светлость на дуэль… надеюсь, хоть это ваша клятва и честь допускают? Повод при желании найдете сами; взять хотя бы ваше пленение. Ну а коли впоследствии ваше сиятельство еще и сделается королем, любые кривотолки вокруг бесчестия очень быстро сойдут на нет. Уж поверьте.

— Я… подумаю, — осторожно и совсем без благородной спеси отвечал Вейдемир, — и… хочу еще спросить: почему ты, как особа еще более приближенная к герцогу, сам не нанесешь этот твой единственный удар?

— Увы, — Леннарт Кольм развел руками, — я все больше обучен обращению с пером и пергаментом, а не с благородной сталью. Воин из меня никудышный: не поможет даже заговоренный меч.

— Я подумаю, — повторил князь Грифондола, отстраняя недопитую кружку и поднимаясь из-за стола. Немного помешкав, он все-таки взял Перст Кроворукого.

Провожая взглядом двинувшегося к выходу Вейдемира Леннарт усмехнулся вновь — на сей раз открыто.

— Вот видите, капитан, — молвил он с ноткой сожаления, — достопочтенный князь еще не определился… запутавшись в собственной чести. А спасать наш любимый город кому-то нужно. Собственно, поэтому-то я и обратился к вам: добраться до герцога вам будет посложнее… но зато я уверен — уж вы-то сомневаться и раздумывать на сей счет не станете.

— Совершенно верно, — коротко отчеканил Аксель Рейн, — не стану ни на мгновение.

2

В неприметный заколоченный дом, плотно вжавшийся в узкую безымянную улицу, капитан Королевской Гвардии пожаловал лично — как, впрочем, он делал всегда. Со столичной Гильдией Убийц, обосновавшейся в этом доме, Акселя Рейна связывала давняя… нет, не дружба, однако и нельзя сказать, что лишь круговая порука. Скорее, что-то среднее: именно таким отношениям подобало слово «союз». Когда две стороны оказались полезными одна для другой.

Нельзя сказать, что до сих пор капитан Рейн как-то сильно нуждался в услугах Гильдии. Тем не менее, назвать оную для себя бесполезной тоже значило бы погрешить против истины. Как ни крути, а зловещие союзники в конечном счете помогали Акселю лучше исполнять свой долг — оберегать сумасбродного отца-короля. Оберегать, дать возможность дожить до седин и, при этом, сохранить трон.

Это именно Гильдия Убийц отправила в преисподнюю загадочного Ферзя: чужеземца, проникшего в страну из-за южных гор и прибывшего ко двору под видом проповедника. Велеречивый и не лишенный дара целительства, Ферзь попытался влиять на самого Адальрада Второго — человека, хоть и свирепого, но слабовольного. И сумел-таки добиться в этом некоторых успехов. Во всяком случае, пара неугодных ему сановников отправилась на плаху, а самого чужеземца все чаще можно было увидеть в тронном зале — да не где-нибудь в углу, а рядом с его величеством, по правую руку.

Торжествовать, правда, Ферзю довелось недолго, а закончился его триумф тем, что однажды ночью чужеземец выпал из окна спальни. Выпал не иначе как случайно… желающих же докапываться до истины почему-то не нашлось.

Второй раз Гильдия Убийц помогла Акселю Рейну, предотвратив ни больше ни меньше дворцовый переворот. Целью на сей раз сделался его предводитель: сэр Хельмут Подкова, командир знаменитого и непобедимого Стального Полка. Амбициозному военачальнику не помогли ни подчиненные ему ратники — гордость и краса королевства; ни талисман, за который Хельмут и получил свое прозвище. Принято считать, что подковы приносят удачу… только вот что в ней толку, если любимое вино оказалось отравленным?

Наконец, Гильдия однажды спасла и самого капитана Гвардии, избавив его от непрошеного внимания королевского казначея. Ни в меру и совсем не желательно любопытный, тот очень уж сильно интересовался судьбой каждой из казенных монет — включая те, коими Аксель платил Гильдии Убийц. За свое любопытство казначею пришлось искупаться во рве, отделявшем королевский замок от самого города. Купание было единственным… но большего и не потребовалось, ибо закончилось оно на дне. На весьма глубоком дне…

Не оставался в долгу и Аксель Рейн — не считая даже того золота, что время от времени покидало казну и перетекало в карманы членов Гильдии. Когда бургомистр Кронхейма затеял на Убийц облаву, его самого неожиданно схватили королевские гвардейцы. Да не просто так схватили, но по предварительно и старательно подготовленному доносу, уличавшему градоправителя в измене. Дальнейшую его судьбу решила камера пыток в замковой темнице, а также указ скорого на расправу короля.