Статьи из газеты «Труд» - Дмитрий Быков

Зураб Церетели решил подарить Пекину гигантского Колосса Родосского с лифтами внутри. Это будет символ пекинской Олимпиады.

Правда, пока еще церетелиевский Колосс только участвует в конкурсе, проводимом под эгидой самого Церетели (при участии подготовительного комитета пекинских Игр). Но трудно сомневаться, что Гелиос победит. А если вдруг не победит и не будет установлен у входа на главный стадион в Пекине, Церетели его предложит Олимпиаде в Сочи. Это уже решено. Город фактически обречен.

И вот я о чем подумал, воображая этого Гелиоса — церетелиевскую реставрацию 36-метровой статуи работы Хареса: в исторической перспективе, лет этак через три тысячи, Церетели войдет в историю как Харес или Фидий нашего времени, зуб даю. Харес был таким же гигантоманом, Фидий — универсалом (делал статуи богов, проектировал Парфенон) и трудоголиком. Харес и Фидий тоже отличались особой близостью к власти. Харес был любимцем родосского начальства, Фидий — афинского. Харес 20 лет заставлял остров тратить гигантские деньги на своего Колосса, Фидий заставил своими Афинами все Афины и тоже, вероятно, раздражал конкурентов.

Харес был олицетворением скульптора для современников (IV в. до н. э.) — и кто осмелится сказать, что Церетели не является архетипом ваятеля для москвичей? Правда, многие конкуренты предсказывали, что Колосс его неустойчив, что ноги — его слабое место и что власти поставили не на того ваятеля. И в самом деле, статуя была разрушена первым же землетрясением — она подломилась в коленях (откуда и пошла фраза «Колосс на глиняных ногах»). Но в список чудес света — а значит, и в историю — она уже попала, и то, что на нее было потрачено 400 тонн дорогой меди, забылось. Важен масштаб.

Не могу со стопроцентной вероятностью предсказать охлаждение москвичей к нынешнему мэру столицы и его любимцам (Фидий, например, попал в опалу и оказался в изгнании, как только закончилось правление Перикла) — но вполне допускаю, что Зураб Церетели не раз еще станет жертвой навето в. С него, конечно, все как с гуся вода, но неблагодарность современников налицо. Между тем он единственный сегодня персонаж — и в искусстве, и в политике, — которого можно смело назвать античным: то была эпоха титанов, ценилось прежде всего величие, а в этом смысле у Церетели конкурентов нет. Огромны его замыслы, заработки, задатки, он фантастически плодовит, триумфально самовлюблен, неудержимо благотворителен, и даже безвкусица некоторых его творений есть безвкусица титаническая, сверхчеловеческая, простому смертному недоступная. Его Петр — который уж точно дойдет до будущих москвичей хотя бы в виде репродукции — обязательно будет считаться одним из чудес света, потому что таких скульптур в мировых столицах не бывает, и тем не менее она стоит, опровергая все законы скульптуры, архитектуры и здравого смысла. В истории вообще чаще всего остаются не добродетельные ребята с безупречным вкусом, а вот именно что сотрясатели миров. И кому какая разница, сколько тот Колосс простоял и сколько стоил? Важно, что все, увидев его, офигели.

№ 544, 13 марта 2008 года

Прятать детей

Департамент экономической безопасности России обнародовал чудовищные цифры: мало того что в стабильной России чуть не вдвое выросла коррупция — двумя главными сферами взяткодательства оказались образование и армия!

То есть больше всего денег дают тем, от кого зависит будущее детей: военкомам и вузовскому начальству. Чтобы понять, почему это страшно, задумаемся об этом самом высшем образовании, вокруг которого ломается столько копий, которое никогда не было у нас в столь бедственном положении, как сейчас. Дело не только в нищете преподавательского состава, она как раз преодолима: можно начать платить профессорам сносные зарплаты, да и компенсация у них, как видим, неплохая. Дело в кризисе фундаментальной науки, в страшном количестве техникумов, провозгласивших себя академиями, в отсутствии новых идей, в мировоззренческих проблемах (а как вы хотите развивать гуманитарные и общественные науки без свободной дискуссии?). Скрытая безработица — то есть работа не по профессии — достигает в России 60 % (а по некоторым данным и все 80 %): то, чему людей учат, им не пригождается, а тому, что пригодится, не учат. И никаким распределением этого не поправишь, ибо от распределения всегда можно откупиться. Ребенка пихают в вуз не для того, чтобы он получил высшее образование (которое в отличие от советского давно уже ценится в мире ниже американского, европейского и даже китайского), а для того, чтобы спрятать его от жизни. Или от армии. И заметьте, что откуп от армии — вторая по доходности сфера. Положа руку на сердце, скажите: многие ли из нас готовы отдать ребенка в современную российскую армию даже на год? Многие ли готовы сразу после школы выпустить его в нынешнюю жизнь, не предоставив пятилетней буферной отсрочки? Многие ли из нас — если совсем честно — хотят, чтобы наши дети, которым здесь и сейчас предстоит оканчивать школу, повторяли наш путь и вообще оставались здесь? Отток капиталов — страшное дело, но отток детей, которых мы всеми силами прячем от реальности, сулит стране куда более пугающие перспективы.

Можно, конечно, позакрывать половину вузов. Можно устроить тотальные облавы на призывников. Думаю, борьба с коррупцией будет развиваться именно в этом направлении: хирургию у нас традиционно умеют лучше терапии и больше любят. Запретительными мерами нельзя добиться одного: вернуть людям смысл. Только в стране, жизнь которой осмыслена, родители не прячут детей от армии и не пихают их в институты только ради того, чтобы не заставлять уже с семнадцати лет мучиться в лицемерном и насквозь продажном взрослом мире. В двадцать два человек все-таки психически устойчивее.

Кажется, главными коррупционными сферами в России на ближайшие лет пятнадцать (как раз период действия «Основных направлений», разработанных Минэкономразвития) станут любые лазейки, ниши и норы, куда можно спрятать от государства самое дорогое. Не капиталы — детей. И заработки учителя, профессора и детского врача сравняются наконец с доходами бизнесмена.

Правда, никто не предупреждал, что это произойдет за счет коррупции. Но, как говорится в «Борисе Годунове», «не всяко слово в строку пишется».

№ 549, 20 марта 2008 года

Дмитрий Быков

Духовный пластырь

С 1 сентября 2009 года в школах появится обязательный предмет — «Духовно-нравственная культура». Об этом заявил замминистра образования России Исаак Калина.

Концепция нового предмета покамест не разработана, для преподавания требуются 400 тысяч учителей с предполагаемой нагрузкой по 2 часа в неделю на класс.

А классов будет много — со второго по одиннадцатый включительно. То есть 20 часов не Бог весть что, конечно, но на хлеб хватит. Непонятно одно: чему этот учитель будет учить.

Сказался вечный ужас нашего начальства любого уровня перед факультативностью, необязательностью, добровольностью. Все почему-то убеждены, что, предоставь они детям свободный выбор — дети тут же умчатся гонять в футбол. Представить, что десять человек из класса отправятся на урок «Основы православной культуры» разговаривать со священником о смысле жизни, чудесах Ветхого и глубинах Нового Завета, никто не в состоянии. В результате вместо внятного и вменяемого факультатива — необязательного для представителей других конфессий — имеем предельно невнятный предмет для всех. История религии? Правила поведения? Основы любви к Родине? Проблема в том, что каждое из трех слов в сочетании «Духовно-нравственная культура» обладает той степенью расплывчатости, при которой каждый из 400 тысяч будущих учителей сможет насытить его сугубо личным содержанием. И если историю, обрядность и Предание конкретной конфессии вполне можно изучать где угодно, то неформулируемую духовную культуру нельзя преподавать в принципе, и особенно в школе, где в силу методических причин выше всего ценится конкретика. Подождем концепции, конечно, но как вы яхту назовете, так она и поплывет. Стиль этого плавания уже различим. В школу мог прийти духовный пастырь, а предлагается, боюсь, духовный пластырь.

Будет еще один предмет, лишний час, проводимый в школе. Будут расплывчатые словеса о необходимости Бога в душе. Будет, наверное, экуменическая проповедь равноправия всех вер и непринципиальности их различий (замминистра уже призвал подходить к преподаванию без фанатизма). А уж представить себе контроль успеваемости… Как могут формулироваться экзаменационные вопросы по духовно-нравственной культуре? «Оправдание добра»? «Шесть доказательств бытия Божия»? «Историческая необходимость Самодержавия, Православия, Народности и матери их Безальтернативности»? Теряюсь. Как можно в рамках одного курса совместить историю католичества, православия, иудаизма и, допустим, буддизма, не понимаю вообще. Холодный, научный подход к религии, их сравнительный анализ и поиски генезиса — легкая задача для атеиста, но атеистов у нас, кажется, и так хватает.