Не вместо (СИ) - Гейл Александра

— Это потому, что ты искал нечто максимально похожее. Глупое решение. Дважды в одну воду…

— Понятия не имею, как выбирать недвижимость. Никогда этим не занимался. Так что с процессом отца?

— Главной нашей связующей нитью между покушением на Тиффани и отцом было кольцо и шантаж матери Тифф. Но у нее нет никаких доказательств. Телефонный звонок с номера Баса как улику исключили, потому что этот самый Бас мертв и не может свидетельствовать о предмете разговора. Разве что один эгоистичный придурок, не приехавший на слушание, даст показания…

— И что мое присутствие даст?

— Без понятия, Стефан. Но ты всю эту кашу заварил, а теперь в кусты?

— Не смог в самолет сесть, — задумчиво кручу я в пальцах сигарету. — С одной стороны, хочу, чтобы его упекли навсегда. С другой, было время, когда он был единственным человеком, которому я был нужен. И ты — не исключение. По-моему, это нормально, что я тупо хотел, чтобы все решилось без меня.

— Заметил, что у тебя есть склонность посылать все на хер, когда начинает пахнуть паленым? Со мной, с отцом, с Бостоном, с блондиночкой этой…

Я вкладываю сигарету в рот, раскуриваю и глубоко затягиваюсь. Норт молчит, явно выдерживая паузу в ожидании моих объяснений. А я с наслаждением выдыхаю длинную струю и усмехаюсь:

— Так хочешь откровений о блондиночке? Ее зовут Шерил. Она ректорская дочка. Влюблена в Ротшильда местного разлива. В пятницу он приперся на вечеринку с какой-то пластиковой куклой. И… Шер затащила меня в сраный сарай и разделась. В сарай, блядь. С натуральной рыболовной сетью. И я ее послал. Сказал, что не трахаюсь для того, чтобы отомстить за невнимание какого-то там козла. Вот почему она сегодня пришла сюда, чтобы на меня наорать, а не сделала это еще в кампусе.

Норт фыркает и тушит сигарету в пепельнице. Интересно, у Тиффани от запаха сигарет тоже волосы дыбом встают или она нормальная? В том, что Звездочка ненормальная, я ни разу не сомневаюсь. Нормальная бы не пришла на меня орать спустя четыре часа после стычки.

— И с каких пор ты отказываешь девчонкам в сексе?

— Сам от себя охренел, уж поверь. Но отыметь Шерил Абрамс на рыболовной снеди — слишком даже для меня.

— Не думал, что тебе пригодится мой скромный опыт, но стоя — тоже можно, — фыркает Норт.

— Придурок, — я помимо воли начинаю ржать, но смех глохнет в горле, стоит вспомнить о Докери.

Меня ужасно взбесило, как этот Майлз явился вечером, прождав весь день, чтобы в сиянии своего величия освободить нас от незавидной участи. Гребаный герой. Как будто знал, когда именно на допрос заберут Шерил, чтобы впечатлить ее. Да ни в жизнь не поверю, что он ее не хочет. Просто ему дико нравится мысль, что по нему сохнет такая шикарная девчонка. Он бы едва ли стал напрягаться ради других, если бы не Шер. Когда тот мальчишка упал в бассейн, Майлз говорил себе по телефону и даже дважды в его сторону не глянул. Как Шерил удается не замечать таких элементарных вещей?

— Ты моих советов не просил, но я все равно скажу: если хочешь завоевать девчонку, а тем более отбить у другого парня, то орать на нее не стоит.

— Мудрость века. В жизни бы не догадался, — огрызаюсь я. Впрочем, Норта это вообще не впечатляет.

— Ты серьезно думаешь, что с Тиффани просто? У меня есть дежурная скороговорка, которая успокаивает, когда хочется на нее наорать. Тот, кто наорал первым, — виноват априори, — фыркает Норт. — А если серьезно, найди способ отыметь свою Шерил. Даже если она собралась с тобой переспать только из-за какого-то хахаля, почему-то она собралась переспать именно с тобой. Едва ли тебе удастся ее разочаровать после того, как ты перетрахал весь бостонский колледж.

Да, свежий взгляд такой свежий. Ни за что бы не сумел взглянуть на ситуацию под таким углом. Но все это слабо поможет, учитывая, что я ляпнул про ее ненаглядного брата. Я в полной заднице. Но в одном Шер права: не при моей семейке кидаться камнями в окружающих. Только как заставить эту упрямицу выслушать извинения?

— А теперь, после того как я избавил тебя от унизительной необходимости объясняться с Тифф по поводу голосистой блондиночки, давай все же обсудим нашего отца и твое упорное нежелание давать показания.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

19. Тальятелле под острыми разговорами

Когда мне на телефон падает сообщение от Майлза с предложением поужинать вместе, я невольно хватаюсь за пуговицу на блузке и начинаю ее нервно теребить. Он хочет поговорить со мной о разбирательстве, конечно же только о нем. Умом я это понимаю, но сердце заходится от радости, а в голове уже появляется голографическая проекция собственного немаленького гардероба. Лекция окончательно позабыта.

Я собираюсь на свидание, которое вовсе не свидание, без малого четыре часа. Ох, если бы я знала заранее, сходила бы в салон обновить маникюр, вместо того чтобы вчера бездарно орать на Стефана и потом реветь в машине над его словами по поводу Джеймса! Не пойму, с какой стати для меня имеет значение чужое мнение обо всей этой ситуации. А еще конкретнее — с какой стати я вообще слушаю Стефана Фейрстаха. То, что парень не дурак и побывал в переделке, еще не значит, что он заслуживает моего внимания. Я вообще не могу понять, с чего вдруг о нем думаю. Его больше нет и не будет в моей жизни. И все наши договоренности отменены.

Майлз Докери старше меня на четыре года. Я уже рассказала, что влюбилась в него, когда мне было четырнадцать, а ему, соответственно, восемнадцать. Мой отец тогда активно сотрудничал с его семьей, и мы часто пересекались. Майлз научил меня кататься верхом: когда отец приезжал к Докери-старшему на переговоры, сын брал меня на конные прогулки. И когда он помогал мне подняться на лошадь или спуститься, обхватывая за талию своими крепкими руками, я каждый раз оказывалась на седьмом небе. А потом он уехал учиться в Йельский, и я была убита этой новостью. Его могли принять в университет отца, ведь Докери спонсировали именно это заведение. Было бы логично… Но это лишний раз показало, что даже статуса отцовского заведения для такой семьи недостаточно. Не говоря уже о прелестной, но простоватой дочурке.

И обо всем этом я забываю, как только Майлз Докери оказывается рядом. Мой в общем-то неплохой мозг каждый раз будто размягчается, напоминая о том, что я тоже девочка. И сегодня для встречи с ним я снова завиваю волосы в локоны и выбираю бледно-зеленое платье, вставки на котором делают мою фигуру настолько идеальной, что не обернуться вслед нельзя.

Только за пять минут до выхода, подбирая клатч, я понимаю, что перестаралась. Неделю назад я решила выкинуть Майлза из головы и из жизни, а теперь… Теперь он спас меня во время допроса отцом, и в моей голове снова полно мыльных пузырей. Да и поздно сожалеть. Я никогда не позволю себе явиться на встречу позднее оговоренного времени. Даже если собираюсь выглядеть так, что при моем появлении мне все простят.

Когда я спускаюсь, Майлз разговаривает с моим отцом о делах, но быстро сворачивает тему, едва меня заметив. И если я в глубине души надеялась, что сумею поразить его своим внешним видом, то опять просчиталась. Для этого у меня слишком много ребер и нет пуш-апа в бюстгальтере. Никогда не считала, что он мне требуется.

Зато у меня едва хватает сил оторвать взгляд от его глаз. Даже посещает злая мысль, что, может, ему с гардеробом помогает теперь та девица с вечеринки Масконо. Потому что последние два визита Докери выглядит безупречно даже на мой взыскательный вкус.

— Мне показалось или вы с отцом на ножах? — спрашивает Майлз, едва я забираюсь в его машину.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— После расследования? Конечно на ножах. Согласись, было немного странно прессовать меня по этому поводу после того, как я помогла мальчишке.

— Обсудим это за ужином, — улыбается Докери и вдруг выдает: — Ты не пристегнулась.

Он зачем-то тянется к ремню сам, а у меня замирает дыхание. В нос бьет знакомый парфюм. В отношении запахов Докери моногамен. В последний раз он был так близко, когда мне было четырнадцать и он легко закидывал меня на лошадь. Я даже умудряюсь разглядеть, что его ресницы длиннее, чем мне всегда казалось: корни темные, кончики светлые. Его капризные губы кривятся в легкой понимающей улыбке.