Ричард Длинные Руки — виконт - Гай Орловский

Пес благовоспитанно держится рядом со мной, тихий, как мышка. Понимает, что, если чуть напомнит о себе, тут же выгонят. У стены справа массивный алтарь, дыхание мое сбилось, всем существом ощутил древность и… святость, что ли, хотя и для меня смешны эти пьяные попы, уверяющие о чудотворности икон. И сама церковь категорически отрицает чудодейственность как икон, так и всех этих вещей, принадлежавших святым или даже самому Иисусу: власянице, гвоздям или кусочкам дерева из его креста. И ведь сам понимаю, что все это дурость, но всем существом своим чувствую и святость, и величие, и незримую мощь…

Я вдыхал полной грудью, чувствуя, как проясняется сознание. Там, снаружи, воздух уже с утра жаркий, сухой и царапающий пылью горло, а здесь прохлада, чистота, словно работают бесшумные кондиционеры. Взгляд зацепился за странный выступ в левой стене: морда льва, это привычно, все высекают морды львов и драконов, никто — оленя или козы, но этот лев вырублен как будто из цельной льдины. Или из огромного куска горного хрусталя. Или алмаза, но не простой камень, не простой.

Пока мои друзья бьют поклоны, я, как жидомасон с более высоким допуском, прошел к художественному творению. На уровне моей груди морда льва, из разинутой пасти вытекает жиденькая струйка воды, бесшумно ныряет в небольшой бассейн, обрамленный обыкновенным камнем. Я такие фонтаны уже видел в исторических центрах: в Петергофе, в Риме и Неаполе. Правда, в Риме и Неаполе — в передаче «Путешествия». Струйка тускло блестит, в небольшом бассейне пузыри, но не мешают рассматривать на дне мелкие монеты. Водоем огражден обычными камнями.

Сзади тяжелые шаги, я спросил, не оборачиваясь:

— Сэр Смит, это более позднее творение?

Он встал рядом, перекрестился с великим благоговением.

— Говорят, его тоже создал сам Симон Волхв. Или один из учеников. Это же Святой Источник!

— Ого, — сказал я, — значит, если побрызгать, сгинет любая нечисть?

— Да!

— А еще что можно?

— Ну, — ответил он в затруднении, — можно пить. Главное, Источник дает самую лучшую воду, какую возжелаете! Ну, если хотите, скажем, любой сок — пожалуйста! Только скажите, какой. Или хорошо представьте. Изволите свежий березовый среди лета или осени? Только молвите! Да что угодно, хоть даже масло… Нет, масло вроде бы не дает…

Я во все глаза рассматривал источник.

— И что же, вода станет такой, какую я пожелаю?

— Ну, — сказал он и тяжело вздохнул, — к сожалению, вода не может стать вином…

— Почему?

Он задумался, вздохнул.

— Наверное, Симон в тот день мучился похмельем. Иначе в первую очередь научил бы источник превращать воду в вино. Но, увы, так уж получилось.

— Или желудок больной, — предположил я.

Сэр Смит оскорбился:

— Больной желудок только вином и лечат! Вообще вином лечат все болезни!

— Да, — согласился я, — капля никотина убивает лошадь, а капля хорошего вина — и лошадь снова на ногах!

— Вот-вот, — поддержал сэр Смит. — Вино, если честно, даже лучше, чем женщины. Вино бьет только в голову, а женщина — куда попало.

Подошел брат Кадфаэль, лицо восторженное, еще раз пробормотал начальные слова молитвы, подставил ладони под струю. Мне показалось, что вода слегка изменила цвет. Кадфаэль напился, вознес хвалу Пречистой Деве. Сэр Смит, запинаясь, сказал несколько слов из благодарственной молитвы. Вода полилась просто ледяная, я чувствовал ее холод, затем побежала струйка, исходя горячим паром, Смит на этот раз не подставлял ладони, только смотрел с интересом, экспериментирует, богохульник, я наконец подошел вплотную к барьерчику и проговорил медленно:

— А мне — дистиллированную.

Глава 11

Струя прервалась, несколько мгновений мы с ожиданием смотрели на блестящее мокрое отверстие в пасти льва. Сэр Смит разочарованно вздохнул, от такого странного заклятия ожидают невесть чего, и тут в глубине львиного естества зафыркало, заклокотало, послышались странные звуки, словно труба старается высморкаться. Пошла рваными толчками вода: желтая, дурно пахнущая, местами даже красная. Кадфаэль ахнул, я же узнал примесь ржавчины.

Пофыркав, струя выровнялась, выгнулась дугой и пошла с невиданным напором — искристая, веселая, звенящая. Мне почудилось, что весь лев задрожал от страсти, наконец-то получив долгожданный заказ.

Я осторожно подставил ладонь, вода прохладная, поднес к губам. Кадфаэль и сэр Смит смотрели, затаив дыхание, как я сделал осторожный глоток. Язык и нёбо ощутили знакомый привкус… вернее, отсутствие всякого привкуса, что воспринимается организмом тоже как сильный привкус.

Я допил из ладоней, эти оба смотрят во все глаза, то ли ждут, что превращусь в дракона, то ли вырасту вдвое, но ничего не происходило, послышались разочарованные вздохи.

Кадфаэль спросил осторожно:

— Сэр Ричард… вы получили?..

— Да, — ответил я. В моем голосе прозвучало изумление, оба снова уставились с новой надеждой. — Вот уж не думал…

— Это что, волшебный напиток?

— Основа, — ответил я, посмотрел на их серьезные лица, пояснил: — Основа для многих… волшебных напитков. Ладно, друзья, здесь нам не обломится. Пошли взад. Надо успеть зарегистрироваться для участия в турнире до начала свадьбы.

— А к святому Клименту? — напомнил Смит.

Я отмахнулся.

— Если успеем. К нему можно и в другой раз.

Яркий свет ослепил, мы вышли, щурясь, как братские народы, издали донеслись испуганные крики. Сэр Смит тут же ухватился за рукоять меча и воинственно шагнул в слепящий день, брат Кадфаэль забормотал молитву и отступил на шаг, я усиленно моргал, пока не разглядел, что народ вовсе не протестует, что мы в храм заходили с собакой, все выбегают на открытые места и с громкими воплями тычут пальцами вверх.

В небе плывет, почти не шевеля крыльями, исполинский, настолько исполинский, что таких просто не может быть, дракон… даже не дракон, просто это слово первым лезет услужливо, а нечто чудовищное, невозможное, чуждое этому миру, светящееся, как глубоководный червь, покрытое электрическими разрядами, рогатая голова в огнях святого Эльма. Пространство вокруг него ощутимо прогибается, близкое облачко мгновенно растаяло, а те, что подальше, начали быстро истончаться.

Существо слегка изменило угол наклона крыльев, теперь больше походит на исполинского ската, заряженного уже не электричеством, а термоядом, если не чем-то похуже. На темном теле выступы, именно они горят дьявольскими огнями, теперь вижу, что все тело окружено мелкой сеточкой электрических разрядов, то ли защита, то ли выброс лишней энергии.