Оборотни Его Величества - Алина Илларионова

– Поиграешь со мной?

Вилль оторопело повернулся кругом, но, естественно, никого не увидел. Бред какой-то…

– Поиграеш-шь? – настойчиво повторил тоненький девчачий голосок.

Вспомнился господин Берен Грайт в старые добрые времена, когда десятилетний Виллюшка, вместо того чтобы дружить со сверстниками, посреди ночи удирал в волчью стаю.

– Деточка, не нервируй дядю, а?

Ребенок премерзко захихикал.

С-с-сшух!.. Перед лицом Вилля что-то свистнуло, взметнув челку и опалив щеку морозом…

Свет вспыхнул так внезапно, что в первый миг ослепил. Интуитивно заслонившись рукой, Вилль шарахнулся назад, запнулся, не удержал равновесия и с размаху шлепнулся на диван, раскидав по полу подушки.

Ну и компания тут. Вилль замолотил в дверь. Сперва в решетку ткнулась обмотанная замшей дубинка, потом только – знакомая рожа.

– Понял? – неожиданно спокойно поинтересовался охранник.

– Позови начальство.

– Не уполномо…

– Зови, или я сейчас дверь выломаю и надаю тебе по башке! – Озлившись, Вилль показал клыки.

– Понял! – округлил глаза тупица.

Он точно понял. Пяти минут не прошло, как явился сам господин Флокс, такой же помятый и отчаянно зевающий. Дознаватель укоризненно посмотрел на кипящего от злости Вилля.

– В чем дело, Винтерфелл?

– Задаю тот же вопрос, что и дуболому у двери: по какому праву меня здесь ЗАПЕРЛИ?!

Флокс поморщился:

– Ну не кричите так, Винтерфелл. Третий час ночи уже.

– Выпустите меня.

– А смысл? К семи часам будет господин Севар, который хочет побеседовать с вами. Вы едва успеете слетать до дворца и обратно. К тому же ночью в городе неспокойно, и я просто не имею права рисковать вами.

– Думаете, мне будет спокойнее в компании призрака? – сыронизировал Вилль.

– Призрака?! – Флокс возвел очи к потолку. – Винтерфелл, призрак Бродяжки – байка, которой пугают новичков. То, что вы слышали в кабинете, – розыгрыш: знаете, скатывают лист бумаги в трубку и кричат через него в вентиляцию. У вас просто разыгралось воображение.

– Неужели?

– Такое и раньше было, верно? При расследовании дела о северингском оборотне вы утверждали, будто видели некую мать шушеля. Известная деревенская байка, не так ли? В Ковене ваш юмор оценили по достоинству.

– Я счастлив… – плюхнувшись на диван, Вилль уперся лбом в ладонь. Оказывается, неяркий свет, отражаясь от глянцевых стен и потолка, рассеивал по комнате блики, от которых искрило в глазах.

Никуда отсюда не выпустят, а если будет настаивать, сошлются на агрессивное поведение. И опять же придраться не к чему. Ну кто же виноват, что у аватар чувствительное зрение?

– Так-то лучше! Вы бы поужинали, голубчик, и поспали, а то завтра будете совсем-совсем квелый. – Голос Флокса зажурчал ручейком.

– Я не голоден.

– Не любите парную телятину?

– Я не ем мясо убитых животных.

Представив рожу Флокса, аватар хмыкнул, однако дознаватель не купился:

– Ха-ха-ха! А вы все шутите? Это хорошо.

– Вы и Алессу арестовали?

– Арестовали?! Что вы! Никого мы не арестовывали, а вам просто предоставили апартаменты на ночь.

– Где Алесса?

– Там же, где могли быть сейчас вы. Во дворце. Мы уточнили показания госпожи Залесской и предложили наш экипаж. За то, что она отказалась, мы ответственности не несем.

Вилль скрипнул зубами. Вроде снова придраться не к чему, и Алесса наверняка наслаждается роскошью дворцовой спальни, но аватар знал, что сам уже не уснет от беспокойства за нее.

– Когда я ее увижу? – Прищурившись, он поднял голову.

– Скорее всего, завтра. Доброй ночи, Арвиэль.

Кивнув, Флокс прошел до двери, затем вдруг вернулся и плеснул в стакан воды из графина. Выпив, причмокнул:

– Минеральная. Оч-чень рекомендую.

Едва дверь захлопнулась, Вилль жадно вцепился в графин. Вода и впрямь оказалась вкусной, прохладной, чуть солоноватой. Теперь захотелось есть. Зверски. Проснувшийся волк тоскливо заскулил в районе желудка. Пара крохотных бутербродов за день – для аватара не закусь даже, а так, травля души. Передвинув дразнящий обоняние стол к стенке, Вилль в струнку вытянулся на диване, заложил руки за голову и уставился в потолок. Свет померк.

– Ссс-шшш… Поиграешь? – В комнате запахло землей.

Вилль промолчал. Сердце бухало, набирая темп, а под рукой не было мало-мальски годного оружия. Нельзя показывать страх призраку.

– Давай поиграем в жмурки?

– А давай в шахматы?

Шахмат в комнате не оказалось, и Бродяжка, сконфузившись, ушла. Через полчаса вернулась. Диван заходил ходуном…

…Господин Флокс немало изумился, поутру обнаружив своего потерпевшего-заключенного не разметавшимся на диване в объятиях волчьих грез, а стоящим в дальнем углу, со скрещенными на груди руками и скептически поджатыми губами.

– Вы уже проснулись?

– Еще не ложился, – хмыкнул аватар. – Но это – мои проблемы.

Флокс не счел нужным его разубеждать.

– Пойдемте, вас уже ждут. Руки.

Мог бы и не приказывать: браслеты аватар увидел раньше, чем поднял взгляд на холеную физию ищейки. Волк заскулил, почуяв неминуемый капкан. Вместе с росчерком заклинания, намертво спаявшим металл, навалилась усталость. Значит, вот как чувствуют себя люди с голодухи да недосыпа. Паршивенько. Вилль зевнул, потер саднящие глаза, и в комнате потемнело. Н-да. Коридора он просто не заметил, но на ступеньки смотрел внимательно, боясь споткнуться. Казалось, даже чувство равновесия сейчас изменяло.

Зайдя в кабинет Флокса, гвардеец в восхищении задрал голову: росту и комплекции господина Севара мог позавидовать матерый орк.

– Мастер земли пятой ступени Севар. Присаживайтесь, – любезно предложил мужчина.

Вилль медлить не стал: рядом с человеком-горой очень неуютно чувствовать себя выглядывающим из травки менгиром. Значит, маг, обладающий силой чуть выше средней. Пятая ступень из семи – неплохо для мужчины, которому больше сорока не дашь. Глядишь, годам к шестидесяти станет магистром, проскочит три ступени и еще лет через пятьдесят наденет мантию архимага.

– Я изучил дело о вашей… ммм… охоте на оборотня. Очень печально.

– Что именно вас опечалило?

– Столько народу погибло, м-да…

– Их убили темные маги.

– Да, да… Насколько я понял, вас отстранили от должности капитана за самоуправство? – жесткое, четкое, точное слово. В яблочко!

Вилль нахмурился:

– Я сам подал заявление.

– Да, конечно… Вы превысили полномочия по отношению к Теофану Улессу, жрецу Иллиатара Триединого.

– Темному магу и некроманту.

– Но в тот момент вы не были в этом уверены?

– Был. Он угрожал госпоже Залесской.

– Да, во время задержания вы рисковали жизнью госпожи Залесской.

– Это был необходимый риск, – с нажимом ответил Вилль. Дурак был, что тут сказать?

– Риск – благородное дело, верно? – Севар чуть улыбнулся, но серые цепкие глаза оставались серьезней некуда.

Но не когда рискуешь жизнями тех, кто только в тебя и верит. Снова – в яблочко.

– Насколько я понял, вы лояльно относитесь к иным расам, включая метаморфов?

– Да.

– А вы не будете против, если… скажем, люди поселятся в Силль-Миеллоне?

– Буду.

– Но почему? Эльфы, да и представители других рас живут в наших городах.

– Силль-Миеллон – это исконная вотчина эльфов. Их дом, их традиции, их убежище. Вы не будете против, если я раскину шатер в вашем саду? – сыронизировал Вилль.

– А мне кажется, вы не хотите, чтобы туда пришли маги. Не любите вы нас, Винтерфелл. Ох, не любите!

«А за что вас любить?» – мрачно подумал аватар, но вдруг вспомнил Лина, Мариуса, Арамэя. Ведь неплохие были люди. Да и Триш ничего: не разбазаривает силу попусту, каждую крупицу считает.

– Вы уже убивали магов, верно?

– Преступников, господин Севар.

Севар сцепил руки в замок, водрузил на них массивный подбородок и прищурился:

– Скажите, Винтерфелл, а вы не хотите убить меня?

– Нет.

– Я – маг.

– Бывает.

– Вы – Перворожденный. Старшая раса, первой ступившая на Свободную Землю и давшая ей имя. Раса, увидавшая рождение Эльа, когда первые лучи Зари Мира пробудили все живое ото сна. Единственная, чьи представители способны призвать Альтею во плоти. Двуликая Богиня любви и войны собрала холод звезд и ярость солнца, дабы сотворить прекраснейшую из рас, а вам, совершенным avatte d’Shaattar – Избранным Саттарой – подарила крылья и клинки, чтобы оберегать покой и гармонию сущего от таких, как я.

– Вау!

– Так вы хотите меня убить?

– Нет.

Битых три часа Севар уговаривал убить его всевозможными способами. В итоге аватар предложил ему скинуть кирпич с крыши Академии магии, после чего быстренько телепортироваться в эпицентр приземления. Эта идея пришлась магу по вкусу, заскрипело перо. Бывшего потерпевшего, а ныне уже шушель знает кого, увели. Однако залеживаться не дали.

Демонолог – Вилль прослушал, какой ступени – мастер Флафий пришел в компании писаря и пучеглазого жреца Триединого, который, узрев острые уши вошедшего, принялся кропить святым треуглом всех и вся, включая герань; зубами откупорив бутылек размером с селекционную грушу, яростно плюнул пробкой, и с челки гвардейца потекло. Вилль утерся рукавом, чихнул и выругался Бездной. Что тут поднялось! Брякнувшись на колени, жрец молил остальных, кроме «нелюда богомерзкого», последовать его животрепещущему примеру и воззвать к милости Божией, дабы очистить обитель эту от вышеупомянутого нелюда путем изгнания. Мокрый, шмыгающий Вилль сам был не прочь изгнаться поскорее, о чем вслух и заявил. Жрец, схватившись за голову, выдрал из макушки клок волос и взвыл. Насилу угомонили.