Лига запуганных мужчин - Рекс Стаут

— Сколько столько?

— Столько, чтобы сказать «здорово» или вообще «привет».

— Я вас не осуждаю. Можно к вам заглянуть?

Я распахнул дверцу и всунул голову в машину настолько, чтобы как следует рассмотреть фотографию водителя в рамке, которая вместе с его фамилией была прикреплена на приборной доске. Это была ничем не обоснованная догадка, однако я подумал, что, если бы вдруг мне повезло, мы могли бы сэкономить время. Затем я вылез обратно из машины, поставил ногу на подножку и улыбнулся ему.

— Я слышал, что вы неплохой инженер.

С минуту он удивленно смотрел на меня, потом засмеялся.

— Это было, когда я еще играл комика. Теперь я уже играю другие роли. Господи, да не стройте вы мне свои гримасы, у меня от них голова болит.

Я стер с лица улыбку:

— А почему вы мне подмигнули, когда я проходил мимо?

— А почему бы мне не мигать?

— Не знаю. Черт возьми, не изображайте из себя этакого умника. Я же вас нормально спросил. Что означало ваше подмигивание?

Он покачал головой:

— Я человек с характером. Я же сказал, что у меня голова болит. Неплохо было бы, если бы мы придумали, куда бы я мог вас отвезти. Ведь вас зовут Ниро Вульф?

— Нет. Зато вас зовут Питни Скотт. Я составил некий список и включил вас в него с суммой пять долларов.

— Слыхал про этот список.

— Да? А от кого?

— Ну, знаете… От людей. Можете меня вычеркнуть. За последнюю неделю я заработал восемнадцать долларов и двадцать центов.

— А вам известно, о чем идет речь?

Он кивнул:

— И это я знаю. Вы хотите сохранить мне жизнь. Так вот что, дорогой мой друг. Требовать пять долларов за сохранение моей жизни — это просто грабеж. Это чрезмерная цена, поверьте. Чистой воды ростовщичество. — Он захохотал. — Я уверен, что все имеет свой конец. Отрицательных величин не существует, разве что в математике. Вы даже понятия не имеете, насколько спокойней и уверенней чувствует себя человек, когда он это знает. У вас дома найдется что выпить?

— А как насчет двух долларов? Мы сделаем это и за два.

— Вы все еще меня переоцениваете.

— Тогда ровно один доллар.

— Послушайте. Вы ростовщик. — Для ноября было здорово холодно и дул резкий ветер, однако он был без перчаток и руки у него были красные и потрескавшиеся. Закоченевшими пальцами он полез в карман, вытащил какую-то мелочь, выловил из нее одну монету и сунул ее мне. — Я заплачу наличными, чтобы больше не морочить себе этим голову. Ну а теперь, когда мы в расчете и я больше ничего вам не должен, не найдется ли у вас что-нибудь выпить?

— А что вас устроит?

— Ну… если бы нашлась приличная хлебная водка. — Он наклонился ко мне, и его глаза оживились. Потом вдруг он отстранился, голос его погрубел и звучал отнюдь не дружелюбно. — Вы что, шуток не понимаете? За рулем я не пью. А эта женщина сильно поранена?

— Думаю, что нет, голова еще держится. Доктор ее починит. А вы часто ее возите? Или ее мужа?

Он все еще выглядел раздраженным.

— Я подвожу ее, когда она мне звонит. И ее мужа тоже. Я ведь таксист. Они дают мне при случае подзаработать, по старой памяти. А мистер Пол Чейпин? Пару раз он позволял мне у них как следует наесться. Он любит, когда я сытый, да и о выпивке всегда позаботится. — Он улыбнулся, и все его раздражение исчезло. — Знаете, если взглянуть на это дело с разных сторон, то трудно даже представить себе лучшую шутку. Я должен оставаться трезвым, чтобы ничего из этого не пропустить. А подмигнул я вам потому, что вы теперь тоже занимаетесь этим делом и можете веселиться точно так же, как и все остальные.

— Это меня не… со мной всю дорогу случается что-нибудь забавное. А Чейпин тоже с вами выпивает?

— Нет, не выпивает. Утверждает, что у него от этого болит нога.

— А вы знаете, что тот, кто найдет Эндрью Хиббарда, получит премию в пять тысяч долларов?

— Нет.

— Живого или мертвого.

Он посмотрел на меня так, как будто совершенно случайно нашел что-то важное. Выражение его лица изменилось, он выглядел удивленным, словно вдруг осознал что-то, что раньше не приходило ему в голову. Затем он процедил:

— Он, конечно, человек стоящий, но не так-то уж много за него предлагают. И все же Энди неплохой парень. А кто назначил эту премию?

— Его племянница. Завтра об этом сообщат в газетах.

— Очень мило с ее стороны, благослови ее Бог. — Он засмеялся. — Да уж, пять тысяч долларов чертовски больше, чем двадцать центов, — это неопровержимый факт. Что скажете? Сигареты у вас есть?

Я вынул пачку и прикурил для нас обоих. Пальцы его заметно дрожали, и мне даже стало его немного жаль. Тогда я сказал:

— Вы только представьте себе, Хиббард живет на Юниверсити Хайтс. Если бы вы поехали куда-нибудь в центр города — ну, скажем, в район Перри-стрит, я не имею в виду какой-то конкретный адрес, — а оттуда дальше до Сто шестнадцатой улицы, сколько бы вы обычно могли за это получить? Подождите-ка. Две мили… восемь миль… в сумме вышло бы где-то полтора доллара. А если бы вы ехали из города и случайно везли своего бывшего однокашника Эндрью Хиббарда, или же его труп, или даже часть его, скажем, голову или руку, вы бы получили вместо полутора долларов пять штук. Так что, как видите, все зависит от того, что вы везете.

Я выдыхал дым уголком рта, чтобы лучше его видеть. Конечно, разыгрывать человека, который ужасно хочет выпить и никак не может получить эту выпивку — это то же самое, что отнять у слепого его белую палку, но мне можно не напоминать, что в любви и бизнесе все дозволено. С подобными принципами нужно родиться или же наоборот — не родиться.

Однако он неплохо держал себя в руках, даже рта не раскрыл. Смотрел на свои трясущиеся пальцы и дрожащую сигарету до тех пор, пока я тоже не начал на них смотреть. Наконец он опустил руки ка колени, посмотрел на меня и, рассмеявшись, спросил:

— Разве я вам не говорил, что вы тоже будете смешным? — Голос его снова стал резким. — Слушайте, катитесь отсюда! Отваливайте, да поскорей. Бегите домой, а то простудитесь!

Я сказал:

— Ладно. А как же ваша выпивка?

Но он уже успокоился. Я попробовал еще нажать на него, но он онемел и закоченел. Мне пришло в голову, что я мог бы принести немного ржаной водки и дать ему понюхать, но я решил, что в результате это еще больше заткнет ему рот. Я сказал ему: «Ладно, придет и мое время» — и оставил его.

Прежде чем пойти домой, я обошел его машину и записал номер.

Я направился на кухню. Вульф все еще сидел там в деревянном кресле с подлокотниками, в котором он обыкновенно сиживает, командуя Фрицем, или ест, когда на него нападает рецидив обжорства. Я сообщил ему:

— Перед домом стоит Питни Скотт. Тот самый таксист. Это он привез ее сюда. Заплатил мне двадцать центов в качестве своего взноса и утверждает, что большего он не стоит. Ему что-то известно об Эндрью Хиббарде.

— Что именно?

— Вы спрашиваете, что ему известно? Убей меня Бог, не знаю. Я рассказал ему о награде, которую установила мисс Хиббард, моя клиентка, а он шарахнулся, как будто увидел сатану. Он такой застенчивый, что с ним нужно обходиться осторожно. Думаю, что едва ли он точно знает, куда делся Хиббард или то, что от него осталось, но, пожалуй, он мог бы это выяснить. Еще месяцев семь и он будет регулярно видеть белых мышек, розовых змей и крокодильчиков. Я попытался зазвать его на стаканчик, но он и от этого отбивался. Так и не захотел зайти. Возможно, его и не удастся обработать сразу, но мне пришло в голову предложить вам выйти и взглянуть на него.

— Выйти? — Вульф поднял голову. — Выйти наружу и спуститься с крыльца вниз?

— Ну да, всего лишь на тротуар. Вам даже не придется выходить на проезжую часть. Он стоит совсем рядом.

Вульф прикрыл глаза:

— Не знаю, не знаю, Арчи. Не знаю, что это тебе пришло в голову, что ты так упорно пытаешься заставить меня нестись как оглашенного. Выбрось это из головы. Это совершенно нереально. Он что, действительно, дал тебе одну монету?

— Ага. Но разве вы сможете чего-то добиться, если пренебрегаете парнем, который работает таксистом, да к тому же еще и пьяница, хотя и учился в Гарварде? Честное слово, сэр, иногда вы все делаете шиворот-навыворот.

— Хватит! Достаточно! Иди посмотри, удалось ли им привести миссис Чейпин в приемлемое состояние.

Я пошел и обнаружил, что доктор Волмер уже закончил свою работу в ванной, возвратился со своей пациенткой в кабинет и снова усадил ее в кресло. Шея у нее была забинтована так, что ей волей-неволей приходилось держать голову прямо. Он давал ей советы, как себя вести, а Фриц убирал таз, тряпки и все прочее. Я подождал, пока доктор закончит, а затем отвел его на кухню. Волмер констатировал:

— Совершенно новый метод покушения, мистер Вульф. Абсолютно оригинальный способ — резать ее сзади. Он порезал одну из мышц на задней поверхности шеи. Мне пришлось немного сбрить ей волосы.