Святой – Гарпун для акулы - Сергей Зверев

Главарь медленно пятился. За его спиной со вскинутым на изготовку дробовиком маячил низкорослый киргиз. Оставив борт открытым, налетчики расселись на ящиках. Они успели распаковать автоматы и суетливо набивали магазины патронами.

"Урал" тронулся с места, покатил к выездным воротам.

Черная линия провода тянулась за машиной от бункера.

Дверь налетчики закрыли, пропустив провод в щель. Закрыли на замок ключом! А все ключи хранились в караульном помещении, которое оставалось целехоньким и нападению не подвергалось.

"Надо обогнать "Урал"! Провода хватит чуть дальше ворот! Серегин в "бээрдээмке". Дадим немного отъехать от складов… – прибавляя шаг, лихорадочно размышлял взводный. – Или лучше сразу по скатам!"

– Оружие на землю, щеглы! – кричал солдатам у ворот киргиз с дробовиком. – Мордой вниз и руки за голову!

– Выполняйте! – осипшим от волнения голосом скомандовал Святой.

Он отходил от "Урала", забирая влево, чтобы сократить расстояние, которое ему предстояло пробежать до разведывательной машины.

Главарь завертел головой. Нутром он почуял: что-то в его плане не сработало.

– Лейтенант! Мы уезжаем! – с деланной бодростью крикнул пахан. Спасибо за подарки и примерное поведение. Нам понравилось! Может, еще наведаемся!

Провод в его руке задергался. И тут из казармы выбежала дочка Али, шестилетняя Ася. В суматохе про нее все забыли. Странная веревочка, так забавно тянущаяся за машиной, привлекла внимание ребенка. Девочка поймала черную змейку и дергала ее ручонками. Залп из обоих стволов дробовика подбросил маленькую Асю как невесомую пушинку.

– Твари! – взревел Голубев.

Святой не видел, как главарь выбросил бесполезную батарейку, как кончился провод и последняя катушка упала на землю, как заколотили по крыше кабины налетчики.

Он нырнул в проем люка БРДМ.

– Газуй, Коля! Они Асю застрелили…

Приклад башенного пулемета уперся в плечо. Дорога прямой стрелой легла между холмами.

– По скатам целите? – стараясь перекрыть рокот двигателя, кричал Серегин. – В баки им…

– Все сделаем, Колян! – прошептал Святой, ловя в перекрестье прицела намеченную точку.

Трассеры красным пунктиром прочертили синеву утреннего неба. "Урал" вспыхнул как спичечный коробок, слетел в кювет, перевернулся и взорвался. Объятая пламенем человеческая фигура металась по полю.

– Приказ: пленных не брать… – шептал Святой, нажимая на гашетку пулемета.

Dura lex, sed lex.

‹Dura lex, sed lex (лат.) – закон суров, но это закон.›.

Закон что дышло – куда повернул, туда и вышло.

Русская пословица

Казармы, где жили курсанты, стояли в четырехстах метрах от офицерских общежитии. Штаб – на равном отдалении от обоих комплексов зданий.

Офицеру, чтобы добраться до Новикова, пришлось обежать плац, на котором плотными рядами выстроилась недавно пригнанная в центр боевая техника. Технику укрыли тентами и маскировочными сетями.

– Охрану в ружье поднял! – хрипел офицер. – У казармы старики сцепились с группой новых… Одевайся быстрее!

Центр пополнялся не только техникой. Его состав постоянно обновлялся. Прибывали молодые стажеры, страстно желавшие научиться правильно разрешать тактические задачи, командовать мобильными отрядами, умело пользоваться средствами разрушения.

Накануне в центр как раз прибыла новая группа курсантов. Новиков не обратил никакого внимания на кучку негров с застывшими бездонными глазами.

– Ночь! Что они не поделили? – недоумевал Виктор, спешно натягивая китель. – Что ж ты сам ко мне прибежал?

Прислал бы солдатика, а сам сразу туда.

– Давай, Новиков! Часовой передавал: они глотки друг другу зубами рвут! Быстрее… – торопил дежурный. – Тебя послушают!

– Да иду! – злился старлей, потому что нога упорно не желала попадать в сапог.

Внезапно очнулся Миша. Хмель точно по волшебству улетучился, и его глаза смотрели осмысленно. Переводчик поднялся, прислонился спиной к стене.

Его отрезвление передалось и майору. Офицер сделал глубокий вдох, резко потер руками лицо.

– Что происходит? – спросил он.

– Поножовщина, товарищ майор! – доложил дежурный.

– У нас в центре? Абсолютный бред! – не поверил майор. – Невозможно…

Новикову наконец удалось надеть сапог.

– Миша, ты что-нибудь понимаешь? Бегом за мной! – выдохнул он. Офицеры выбежали на улицу, оставив в комнате лишь беззаботно похрапывающего капитана.

– Я предупреждал… – выплевывал слова Суров. – Списки поступили… Я предупреждал Пирогова.

– Толком говори! – перебил его Виктор.

– Среди новых.., зимбабвийские солдаты… – Миша пытался говорить связно. – Они участвовали в этнических чистках против мозамбикцев… Давно, очень давно… – задыхался переводчик.

– Вон они! – заорал дежурный, указывая на круг света от прожектора, укрепленного на фронтоне казармы.

Этот желтый круг напоминал цирковую арену, присыпанную золотистым песочком. В его границах катались, били друг друга, рвали в слепой ярости волосы, уши и носы чернокожие люди.

– Прекратить! – закричал Новиков, врубаясь в гущу толпы.

Суров, как преданный оруженосец, последовал за ним.

– Разойтись! – заорал Виктор и разразился виртуозной матерной тирадой. – Миша! Отойди!

Потом старлей будет мучительно вспоминать, почему он хотел, чтобы переводчик ушел из этого круга желтого цвета.

– Отойди… – Бронебойный удар кулака лег точно в подбородок офицера. Новиков упал, тут же вскочил как на пружинах и занял оборону.

Тщедушный негр не из его группы с жутким белоснежным оскалом надвигался на старлея.

"Зажал что-то в руке, – понял офицер. – Дохлый слишком, чтобы пустой рукой так мощно бить".

Ювелирно рассчитанным движением ноги Новиков подсек негра. Тыльная сторона правой ступни пришлась аккурат по носу зловредного хиляка.

– Браво, командир! – Кто-то похлопал инструктора по плечу.

– Жоаким! – Виктор схватил курсанта за ворот куртки. – Ты затеял…

– Немного учить… – ухмыльнулся негр, одновременно отталкивая руку офицера. – Мало-мало учить…

И не успел Новиков опомниться, как Жоаким хватил своим кулачищем по виску неосторожно приблизившегося противника. Удар был настолько силен, что бедняга рухнул как подкошенный и изо рта у него хлынула кровь.

– Уведи людей, Жоаким! – потребовал Виктор. – Ты же меня подводишь…

Дежурный метался рядом.

– Их нельзя бить! Под трибунал пойдем! – истерически кричал он, то и дело хватаясь за кобуру. – Новиков, останови их!.. Суров!..

Негры дрались самозабвенно. Так способны драться лишь люди, в которых не угасли свирепые инстинкты воинов эпохи зари человечества, когда побежденный не рассчитывал на милость и снисхождение, а мог составить главное блюдо торжественного обеда победителя.

– Стреляй! – крикнул Новиков дежурному офицеру. – Стреляй! Может, это их остановит?

– Не могу… Не положено!

Клубок человеческих тел катался по песку. Глухие удары перемежались с надрывными воплями. У некоторых Виктор увидел ножи.

– Караул поднимай! Всех наших солдат-срочников… – перекрывая вопли, орал Новиков дежурному-размазне. – У них ножи. Надо немедленно остановить…

– Смотри! – дернул старлея Суров.

У самой стены казармы навзничь лежал майор. По всему было видать – ему крепко досталось. Офицер не шевелился.

– Унеси его отсюда! – подтолкнул Сурова Виктор. – Солдат, солдат возьми…

– Ага, понял! – закивал Миша.

Он с трудом приподнял грузное тело майора. Старлей разнимал дерущихся, не упуская из вида Мишу с офицером.

– Уходи быстрее! – резкими окриками подгонял он переводчика. Навстречу своему командиру, отбрасывая в стороны наседающих врагов, пробирался Жоаким.

"Парень кое-чему научился, – оценил Новиков мастерство своего подопечного. – Хорошо, что до боевого самбо еще не дошли".

Негр отстранил Мишу, взвалил майора на плечи и стал беззащитен. Его руки были заняты, движения стали медлительными, походка твердой. Майор оказался слишком тяжелой ношей.

Тщедушный хиляк, которому Новиков уже успел расквасить нос, наискосок пересек дорогу Жоакиму. В руке доходяги тускло отсвечивала узкая полоса металла.

– Берегитесь! У него нож! – предупредил Виктор. Сзади его уже кто-то обхватил.

Негр с ножом чуть пригнулся. От напряжения на его шее вздулись узлы вен.

– Брось майора!.. Он убьет тебя! – кричал старлей, по-прежнему пытаясь высвободиться из цепких объятий. Изо всех сил он лупил вцепившегося в него локтями, но тот лишь крепче вжимался в него, стараясь смягчить удары.

Новиков растопырил пятерню и саданул пальцами по лицу противника. Офицер не видел, куда бьет, только чувствовал горячее дыхание. Что-то липкое потекло по пальцам.

Противник коротко всхлипнул, отпустил Виктора, зайдясь пронзительным воем.