Благоухание молока - Romapleroma
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– И чего теперь будет с нами?
– Не знаю, скорее всего, сначала проверят Архив на пропажу документов, а потом объявят нас в розыск по внутренним каналам. И, как ты понимаешь, эти самые каналы работают намного эффективнее официальных.
– Но мы ж ничего не взяли!
– Мы посягнули на систему. На идеологию. Такого Центр не прощает.
– А ты почему ввязалась в это всё? Ведь ты могла спокойно сдать меня охране и курить свои сигары у шкатулки с изумрудами!
– Видишь ли, та самая папка не должна была попадать к тебе в руки. Изначально Центр вообще хотел поставить крест на проекте Кали Огня. Ты считаешь, что твой дед, приседавший со штангой под 100 кг в 80 лет и бегающий марафон, умер случайно?
– Ты намекаешь, что Центр подарил ему свободу от тела?
– Я лично знала человека, который занимался, скажем так, освобождением твоего предка.
– Знала?
– Знала. Теперь его самого нет в живых. Но это не главное. Главное, какие планы Центр имеет на тебя.
– И какие же?
– Пока не знаю. Но все, кто видел Дерево Мнимого Греха, не прожил дольше года. Это своего рода подарок Центра человеку, которого собираются стереть. Поверь, не каждому дается возможность осознать реалистичность своей любви. Для большинства это лишь страсть и скоротечная мечта, завершающаяся разводом или смертью. Увидев человека, который дорог твоему сердцу как плод того дерева, ты встретишь его в следующий раз, когда родишься вновь. Это, пожалуй, высший дар, который способен принять земной человек – дар Узнавания. Я не думала, что он поведет тебя к Дереву. Если бы знала, никогда не втянула тебя в это. После того визита я глаз с тебя не сводила, поскольку считаю себя ответственной за происходящее.
– Что я такого сделал, что помешал Центру?
– Могу предположить, что Центр хочет аннулировать лишь еще один очаг наивности и на этот раз в твоем лице. Ты хотел быть мессией и выдать информацию толпе. Осознай две простые вещи – мессией не становятся по своему желанию. На эту позицию назначают. И второе – нельзя бросать дрожжи в несоответствующее этим дрожжам тесто. Пойми, папка даёт свободу от Зова. И такой побег можно совершить только в одиночку. Она предназначалась тебе, как единственному потомку твоего деда. У тебя кровь готова закипеть, понимаешь ты это или нет? А людей, если снять с ошейника, они покусают друг друга! Ты хотел перекрасить мир? Запомни мир уже стоит на радуге и ее спектр в корректировке не нуждается. Особенно со стороны людей. Скольких распяли за попытку сделать счастье глобальным? Ты хочешь быть следующим? Все люди мнят себя героями, пока не ощутят вес забиваемых в тело гвоздей. Папка это ключ от двери, куда проходят по одному. Беги сам!
– Знать бы от кого и куда.
– Мой шеф представитель Смотрящих за Рисунком. Так Их называют в стенах Организации. Они корректируют причинно-следственные связи реальности и следят за соблюдением непищевых законов.
– Каких законов?
– Законов, не ограниченных интересами желудка и яиц всей цивилизации, Роман.
Автомобиль остановился. Подружившийся с наступившей ночью переулок был жаден до фонарей, не давая глазам охватить геометрию окружающего нас пространства.
–Странно. Обычно с освещением проблем не возникало, – освобождая себя от необходимого давления ремня безопасности, тревожно подметила она.
Я неуверенно потянулся к дверной ручке, чтобы хоть как-то осмотреться снаружи.
– Сиди смирно.
– Что-то не так?
– Видишь тот фургон в кустах?
– Нет.
– Присмотрись.
– Не вижу все равно. Это что за нами?
– Я знаю все машины, которые паркуются здесь. Вряд ли фургон без номеров привез чьих-то детей из садика как раз в ночь проникновения в Архив конторы. Теперь Центр нас не отпустит просто так.
– Что будем делать?
– Для начала сменим машину. Эту знают как облупленную, да и наверняка в ней маяк. Она же служебная.
Она включила заднюю передачу и проехала метра три.
– Перелазь назад и подними заднее сидение.
Дав трезвую оценку ситуации и блеску ее глаз, я, не задавая лишних вопросов, сделал, как она велела. Перед моим взором предстал тротуар и край канализационного люка. Я понял ее план.
– Сдай еще чуть назад.
– Так?
– Да.
– Сможешь открыть?
– Ну, вариантов то нет, значит смогу.
Люк подался с третьего раза. Видимо редко открывали.
– Черт, Маш вот чего чего, а по сточным коллекторам в костюме я точно не бродил.
– Не поверишь, мой наряд тоже прежде не имел такой возможности.
Спустившись первым, я попытался поддержать ее, но женское тело отреагировало самостоятельностью.
– Куда ведет этот туннель?
– Ко мне в гараж.
– Ты что сама прорыла его?
– И снова не поверишь. Сама.
Мы оказались в темном сухом помещении. Рубильник позволил глазам оценить интерьер, пролив свет на гладкие бежевые стены и потолок. Гараж походил больше на идеально убранную комнату с полом из темного гранита, без намека на эксплуатацию живыми организмами. Ни ящика для инструмента, ни канистр с маслом, даже комплекта зимней резины здесь не было. Ядром пространства оказался автомобиль под космически-черным чехлом без опознавательных знаков
– Как думаешь что под ним?
– Понятия не имею.
– Предположи хотя бы.
– Слушай, мне кажется не самое лучшее время для викторины.
– Отвечай или никуда не поедем.
Она не оставила мне шанса и первое что пришло мне в голову был Лексус. А на чем еще может ездить женщина с наколотым на взъеме стопы револьвером?
Моя версия напоролась на приглушенный высокомерный смех, полный самодовольства.
– Снимай, – на выдохе шепотом сказала она и ее зубы поймали ноготь указательного пальца правой руки.
Её взгляд намекал на предвкушение триумфа. Я сделал шаг по направлению к темной материи, скрывающей еще одну тайну сегодняшнего вечера. По мере оголения металлического остова мой пульс подходил к красной зоне. Передо мной стоял Mercedes W201 в смертельно редкой комплектации EVO2.
– Садись за руль. Я познакомлю вас.
Не дожидаясь повторных приглашений я нырнул в тесный, но уютный бэйби-бенц.
– Не задавай вопросов. Достался по наследству.
– Как мне папка судьбы от деда?
Она не ответила. Ворота гаража с грацией дворецкого бесшумно поднялись вверх. Ночная тишина по-прежнему кутала улицу в своё неотвратимое одеяло страха и свободы.
– Ну что, с богом.
– С каким из четырех, Ром?
Я посчитал ее вопрос риторическим и выпустил гоночный болид из железобетонного
