Золото - Крис Клив

Джек взял Софи на руки, чтобы отнести вниз – очень осторожно, стараясь не задеть катетер Хикмана. На пороге ее комнаты остановился.

– Может, я все-таки уговорю тебя одеться, а? Софи захихикала и стала болтать руками и ногами.

– Не-а!

– Что, на всю жизнь останешься в этой пижаме? Джек не видел, но почувствовал, как Софи кивнула.

– В пижаме? Правда? Даже когда вернешься в школу? Даже в день своей свадьбы?

Софи снова кивнула.

– Даже когда поднимешься на олимпийский пьедестал почета и услышишь «Боже, храни королеву»?

– Я не стану спортсменкой, ты разве забыл? Я буду джедаем.

– А-а-а, я забыл. Прости. Жаль, что забыл.

– Ты еще как пожалеешь.

– Это угроза?

– Нет, обещание.

Джек рассмеялся и тут же поморщился: Софи стукнула его кулаком по виску.

– Эй! – притворно возмутился он. – Вот не думал, что ты такая хулиганка.

Он легонько прижал к себе дочку, заставив ее брыкаться и хихикать. С Софи нужно вести себя очень осторожно, чтобы не разбушевались ее лейкоциты. Джек освоил эту науку: насколько крепко можно ее обнимать.

Он отнес Софи в кухню и усадил за стол. Кейт уже была там. Она заварила чай в большом коричневом чайнике, покачала его, поставила на стол, заботливо накрыла чехлом с изображением британского флага. Кейт была в кроссовках и белой обтягивающей футболке. Когда она наклонилась к столу, чтобы снять чехол с чайника, футболка задралась до талии. Джек усмехнулся.

– Что такое? – спросила Кейт.

– Ты – самая сексуальная из ныне живущих женщин, которые до сих пользуются чехольчиками для чайников.

Кейт отбросила протянутую к ней руку мужа.

– Уж эти мне шотландцы, – покачала она головой. – До чего ненасытны!

– Только потому, что ты такая зовущая.

– Перес-с-стань! – прошипела Кейт и попыталась вырваться из объятий мужа.

Он поцеловал ее в шею, отпустил и подмигнул дочке. Кейт ушла в соседнюю комнату, чтобы сложить и убрать в шкаф одежду после стирки, а Джек подключил свой мобильник к музыкальному центру. Зазвучала запись «Пять сотен миль» в исполнении «Проклэймерс», потому что это была любимая песня Софи, а еще потому, что как иначе можно было начать такой день, как сегодня, когда предстояли часы изнурительных тренировок, а солнце было ясным и чистым, как детские обещания?

Софи подпевала. Джеку ужасно нравилось, что она обожает «Проклэймерс» – этих свирепых человечков из Эдинбурга, в своих самых лучших воскресных рубашках, заправленных в дешевые джинсы, в нелепых очках, с нелепыми же прическами. Если бы они все еще выступали, он непременно сводил бы Софи на их концерт, когда она чувствовала себя лучше, – пусть посмотрит, как выглядят эти парни на сцене. Один с акустической гитарой, а второй – только со своими эмоциями. Они выкрикивали эту песню, словно стреляли железными пулями в брюхо самого дьявола. Зазвучал припев, Джек поднял Софи на руки и закружился вместе с ней по кухне.

– Но я-а пройду пять СОТЕН миль! И я-а пройду еще пять сотен миль! Чтобы через ТЫСЯЧУ МИЛЬ упасть у двери твоей и увидеть тебя!

Софи выкрикивала слова песни, а Джек ощущал острое чувство любви. Вся эта песня была дерзким вызовом. Она помогала Джеку, Кейт и самой Софи верить в то, что она поправится. В душе Джек считал, что они смогут победить лейкоз одним только шотландским духом.

После того как отзвучала песня, Джек занялся лекарствами. Нужно было достать капсулы из нескольких коричневых баночек. Софи обхватила ноги отца. После танца ее слегка пошатывало.

– Ну-ка, Софи, садись. Ты ведь у меня уже большая, да? А я пока разложу твои пилюли.

Ну вот. Опять сбился со счета! Шесть маленьких желтых капсул. Четыре бело-голубых. Шесть красно-зеленых. Все они отправлялись в старый серебряный кубок с желтыми ленточками на ручках – на ленточках было написано «ЧЕМПИОН».

Софи знала, в какой очередности принимать лекарства. На дверце холодильника на всякий случай висела соответствующая распечатка – смешным веселым шрифтом. Хорошо, что химиотерапия так забавна. Иначе Джек бы ее побаивался. Рука дочери снова сжала его ногу.

– Пап?

– Ну что? – отозвался Джек и тут же повторил мягче: – Что, детка?

– Мне надо пописать.

– Ну и что? Ты же знаешь, где туалет.

– Знаю. Но я устала.

– Да ну? Самой идти не хочется? Софи улыбнулась.

– Ага.

Джек улыбнулся в ответ, притворяясь, будто ничего особенного не происходит. Вправду ли Софи так слаба или решила его подурачить? Порой на этот вопрос ответить трудно.

Джек погрозил дочери пальцем:

– Ты мне тут англичанку из себя не строй!

Из соседней комнаты выскользнула Кейт. Она положила на стол мобильник и взяла Софи на руки.

– Ладно, – сказала она. – Я тебя отнесу.

Софи обняла мать, уткнулась носом в ее шею. Кейт потянулась к Джеку и поцеловала его – неторопливо, по-настоящему. Свободная рука скользнула под его футболку.

– Ты… – прошептала она, и страх его как рукой сняло.

Джек сел за кухонный стол, проводил взглядом соблазнительную фигурку жены. «Какие же вычисления провела жизнь, чтобы я заслужил эту женщину? – гадал он. – Может быть, судьба просто отвлеклась на время и отсчитала таблетки не из той баночки?»

Кейт отнесла Софи к унитазу и включила свет. Она сняла с дочки бейсболку с логотипом «Звездных войн», потому что козырек упал Софи на глаза, как только она устроилась на сиденье. Кейт терпеливо ждала. Порой моча начинала литься за секунду до того, как Софи снимала трусики, иногда приходилось стоять в ожидании чуть ли не до минуты. А иногда вообще ничего не получалась. Вот так действовала химиотерапия. Не было ни одного органа, на который бы она не влияла.

Кейт думала о только что полученном сообщении.

– Мы с Зоей должны встретиться с Томом после тренировки! – крикнула она Джеку. – В чем дело, не знаю. Ты можешь сегодня подольше посидеть с Софи?

– Без проблем, – отозвался Джек. – Хотя вообще-то я мог бы взять ее к вам на тренировку, мы бы вместе на вас посмотрели.

Кейт стояла рядом с Софи и смотрела, как та старается.

– Ты хочешь взглянуть, как мама и Зоя тренируются, милая? Хотя на велодроме может быть очень холодно.

Кейт надеялась, что Софи скажет «нет», но она ответила:

– Хорошо.

Помочиться ей пока что не удавалось.

Так, значит, надо представить сегодняшний вечер. Если Джек возьмет Софи, придется до отказа набить спортивную сумку. Понадобится баллон с кислородом и запасной катетер Хикмана, а также список врачей, которых можно в крайнем случае вызвать. Кроме того – шприцы и лекарства для экстренных инъекций, ингалятор Софи и полный набор героев «Звездных войн». И еще десяток всяких мелочей из аптечки, которые почему-то исчезали в самый неподходящий момент. Ты забывал, для чего они предназначены, а вспоминал тогда, когда они уже успели перекочевать в мусорное ведро. В их случае это было просто ужасно: Софи могла умереть только потому, что ее драгоценные мама и папа выбросили регулятор для кислородного шланга, приняв его за деталь испорченного велосипедного насоса.

А Зоя выйдет из своей квартиры с легкой сумкой через плечо и тонким ключом в заднем кармане джинсов. Чтобы добраться до велодрома, Кейт и Джеку придется усадить Софи в детское кресло, пристегнуть ее ремнями безопасности, а потом осторожно проехать мимо дюжины рекламных щитов, на которых сияет лицо Зои. Зеленые глаза, зеленые волосы, зеленая губная помада на фоне зеленого запотевшего стекла. «„Перье“. Подавать холодной». К тому моменту, когда семейство Аргаллов проедет через строй многочисленных Зой и доберется до велодрома, сама Зоя уже час будет

там разминаться. Как же Кейт сумеет составить ей конкуренцию? Зоя жила одна, на вершине самой высокой башни в Манчестере; Кейт жила внизу, на земле, со своей семьей.

– Сдаешься? – тихо спросила Кейт.

– Да, – вздохнула Софи.

Кейт помогла ей натянуть пижамные брючки и обняла свою девочку. Все время, пока они с Зоей будут тренироваться, она будет думать только о Софи. А потом вдруг прозвучит свисток Тома, и придется вернуться к реальности; в это мгновение Зоя уже обгонит ее на десятую долю секунды. Свобода делала Зою более быстрой, но даже если бы у Кейт был выбор, она не поменялась бы с ней местами. И все же порой приходилось очень стараться, чтобы не горевать. Даже зная о том, что движет Зоей, понимая, что произошло с ее братом, сложно забыть о тех случаях, когда Зоя ставила соперничество выше дружбы. Но, возможно, это свойственно всем людям. Возможно, каждый сражается с чем-то таким в своей памяти, что упорно не желает забываться. Возможно, к тридцати двум годам просто чудом было бы окончательно простить всех своих друзей.

Кейт зябко поежилась и прогнала эту мысль.

Она улыбнулась Софи и убрала тонкую прядку волос со лба дочери. Прядка прилипла к ее пальцам, отделилась от кожи. Это были последние волосы Софи, но та ничего не заметила.