Яндекс.Книга - Дмитрий Соколов-Митрич

Среди прочих в квартире на Гагарина сутками тусовались будущие основатели почти всех айтишных СМИ — Computer World, «Открытые системы», «Мир ПК», «Компьютерра». Обсуждали перспективы зарождающейся отрасли, придумывали темы статей, спорили, объединяли усилия. Их будущие издательские дома в тот момент представляли собой распечатанные на матричном принтере тексты, но это никого не смущало. Все чувствовали подъемную силу и исповедовали один и тот же символ веры: что-то из этого обязательно получится.

Кто ходит в гости по утрам?

Воронка взаимодействия вокруг Места на Гагарина неуклонно расширялась. «Песчинок» и «капелек» становилось все больше. На зарплате сидели пять человек, но поток родственных душ достигал уже 20 в день, а то и больше, в какой-то момент это становилось просто невыносимо. Друзья, родственники, друзья друзей, знакомые родственников, девушки, мамы, бабушки. Что-то подсказывали, доделывали, помогали, мешали, подкреплялись, прибирались, ночевали, выпивали. Кто-то привез мешок картошки, кто-то пришел попрощаться перед отъездом в Америку, кто-то просто окна помыл, еду приготовил. Именно с тех пор даже в современном многотысячном «Яндексе» всех офис-менеджеров зовут «хозяюшками».

— Первую нашу «хозяюшку» звали Валентина Масленникова, — рассказывает Татьяна Захарьевна. — Я ее сама привела на Гагарина вести учет, но она в качестве общественной нагрузки тут же взяла на себя еще и хлопоты по дому. Просто по натуре такая: не может работать в беспорядке, даже в творческом.

Как сообразить на троих?

Главный продукт «Аркадии» — поиск по Международному классификатору изобретений (МКИ) — очень скоро стал достаточно востребованным. Страна переводила документацию с бумаги в компьютерные хранилища, и заказчиков хватало. Конечно, по сравнению с торговлей компьютерами это были копейки. Впрочем, в те времена софтверные компании жили на 10–15 тысяч долларов в год, люди получали по двести долларов в месяц, и такой бизнес считался нормальным.

Для «Аркадии» вопрос выживания был философским: за ней стоял набирающий силу CompTek. Впрочем, работать все равно предпочитали так, будто никакого CompTek не было. Весь 91-й и начало 92-го года Аркадий, Татьяна и Илья провели на чемоданах — ныряя из одной командировки в другую.

— Точнее, на процессорах и мониторах, — поправляет «мать» «Яндекса». — Их мы закидывали на третьи полки купе и таким образом объездили почти всю страну. Иногда искали клиентов на выставках, иногда ехали напрямую к крупным заказчикам — таким как АвтоВАЗ или Ижорский завод в Ленинграде. Для нас это было счастливейшее время. Мы любили друг друга, мы понимали друг друга с полуслова, часто спорили так, что искры сыпались, но все равно оставались своими людьми.

Роли в деловых поездках по стране были распределены примерно так: Татьяна Захарьевна отвечала за общение, налаживание контактов — за все, что требовало знаний советской реальности. Аркадий был главным, он все решал и организовывал. А Илья заведовал технической частью: все налаживал, показывал клиентам, как что работает, отвечал на вопросы.

— Мы уже тогда пытались осваивать элементы такого айтишного лоска, — продолжает Сегалович. — Аркаша всегда придавал этому значение благодаря общению со своими американскими партнерами. Мы очень тщательно готовили презентационный материал, у нас была хорошая реклама.

Особенно серьезную роль сыграло объявление в «Известиях», которое «Аркадия» разместила в начале 1991 года. Стоило оно 15 тысяч рублей, а заголовок был такой: «Аркадия. Разумные проекты». Его готовили очень долго, три ночи сидели и вылизывали текст тщательнейшим образом. Результат превзошел ожидания: по этому объявлению потом в «Аркадию» еще года два люди приходили.

— А самой успешной поездкой стала для нас командировка в Минск в октябре 91-го, — продолжает вспоминать «самое счастливое время» Татьяна Захарьевна. — Там проходила выставка, организованная Научно-исследовательской лабораторией изобретающих машин (НИЛИМ), на которую съехались представители всех патентных бюро СССР. И процентов семьдесят из них согласились с нами сотрудничать. Мы подписали около полусотни договоров.

Но чем активней «Аркадия» налаживала связи по всей советской империи, тем очевидней становилось ее крушение. Кривая роста бизнеса и кривая падения национальной экономики двигались обратно пропорционально. Волож, Логинова и Сегалович то и дело становились очевидцами исторических событий: волнения в Вильнюсе, волнения в Тбилиси… Беловежская Пуща случилась, когда Аркадий и Татьяна Захарьевна находились в Тольятти, в полупустой, почти неотапливаемой гостинице. В эти дни им удалось продать еще пять программ. Собранный за последние месяцы существования СССР урожай позволил «Аркадии» прожить весь 1992 год, когда все уже по-настоящему повалилось.

Зачем одной стране две денежные системы?

В Советском Союзе, как и во многих государствах, не желающих считаться с законами экономики, фактически существовали две параллельные денежные системы — настоящая и условная. Настоящими деньгами были наличные. Они реально бродили по стране, являлись средством платежа, накопления, даже мелкого кредитования. Но их уделом были небольшие транзакции. Для серьезной хозяйственной деятельности существовала другая денежная система — безнал. И это был совсем не тот безнал, который существует в любой стране с рыночной экономикой.

Заработать много безналичных денег вовсе не означало, что их можно тут же взять в банке и потратить в магазине. Безнал можно было только «отоварить». Границу между безналом и налом государство контролировало не хуже, чем железный занавес вокруг соцлагеря. Иначе наличные рубли тут же наводнили бы экономику и мгновенно привели страну к гиперинфляции.

К концу перестройки эта условная финансовая реальность окончательно превратилась в фантасмагорию. Безналичные деньги стали бесконечными, их не было жалко никому — ни заводам, ни научно-исследовательским институтам, ни нарождающимся кооперативам. Именно поэтому первые пару лет «Аркадия» неплохо зарабатывала: «Поисковая программа? Почему бы нет! Берем. Безнал принимаете?»

Но на излете перестройки вместе с политическими границами затрещали и финансовые. Появилось множество полузаконных способов перевода безнала в нал. Например, через те же центры научно-технического творчества молодежи, о которых шла речь в интервью с Давидом Яном. Они имели законное право продавать свои разработки за наличный расчет — и это обстоятельство сделало их весьма популярным финансовым инструментом. А также — инкубатором будущих миллионеров на обналичке. Именно из этой среды потом выйдут многие олигархи первой волны.