Призванная. Когда закончится время (СИ) - Рыжих Гуля

Тим смолк. Стемнело. Холодный ночной ветер теребил подол платья. Вокруг был дремучий, не проходимый лес. А где-то там был Макс…

— На самом краю, практически на вершине гор, еще месяц назад была деревня — крайняя деревня наших, — продолжил Тим спустя какое-то время. — Она вела торговлю с королевством. Мы часто там бывали и в тот день шли по делам. Оставалось немного, но мы не успели и ночью устроили привал. На рассвете я его уже не застал. Макс ушел один.

Тим прервался, вглядываясь в темноту леса, словно не желая говорить дальше. Однако, пересилив себя, продолжил. Лишь крепко сжатые руки выдавали его напряжение.

— Я переживал за него. Зная его горячность, ожидал, что он может нарваться на неприятности. Спешил к нему, но опоздал. Когда я к полудню пришел в деревню, было уже поздно. Для всех. Понимаешь, для всех! Кроме него.

Я не сводила с него глаз, не дыша.

— Все полыхало огнем! Ами, я не просто нашел горевшую деревню. Я застал Макса, когда он поливал огнем все вокруг. Он сам больше походил на факел. С обезумевшими глазами, неистово крича, Макс стоял внутри пожарища, ничего не видя и не слыша. Сколько бы я ни звал. А его крик был не от боли. Жуткий, полный злобы, он звучал словно вызов. Я не мог его остановить, не сгорев сам. Мне оставалось только ждать. И смотреть.

Тим говорил почти шёпотом, но даже так его голос вмещал столько ненависти, что, казалось, ее можно потрогать, что она может обжечь.

— Невыносимый запах горелой плоти. Вокруг — тела. Он больше не был собой. Как только жар поутих, мы сцепились. На тот момент я был сильнее просто потому, что мой дар — это физическая сила. Я. Был. Сильнее. Приставил нож к его горлу. Но не смог. Не смог сделать то, что нужно. Тогда я еще видел в нем друга. И ошибся. Так же, как и ты сейчас.

Тим смотрел, ожидая моей реакции. Все услышанное ранее о Максе казалось невероятной ошибкой. Даже то, что рассказал Тим, звучало так, словно речь шла о другом человеке, которого я никогда не встречала. Этого не могло быть. Макс, который шел с нами, не был убийцей… или мне хотелось думать, что это не так.

— Мне просто тяжело в это поверить, — очень тихо призналась я.

— Ами, сейчас здесь нет ни одного человека, кто бы не потерял друга в той деревне. При этом большая часть еще помнит прежнего Макса. Но Макса для нас больше не существует. Его нет. Есть чудовище. И его зовут Шрам. В тот день, когда ты с ним встретилась, мы возвращались домой, но узнав, что он рядом, свернули с намеченного пути. Желали отомстить, но снова потеряли своих от его руки. Я не успокоюсь пока не доведу это до конца.

Меня словно поделили на два. Каждой своей клеточкой я ужасалась и не понимала, как могла верить Максу, ведь все время ловила в нем холод. Все, что он натворил, было ужасно, внушало отвращение и страх. Однако вторая половина тихо шептала, что он был другом, уверенным в своих словах и действиях. Защищал нас.

— Он рассказывал тебе сказку про других? Тех, кто приходят в наши земли из иного мира? Да? — Тим смотрел требовательно. Не думаю, что я могла соврать. Да и зачем? Я кивнула.

— Только это не сказка, а проклятие, Ами. Старое предзнаменование. И то, что я должен сделать сейчас — это немедленно привести вас с сестрой к старейшинам.

Я застыла. Нам нельзя сворачивать! Сказка или нет, но сначала я должна проверить, осталась ли возможность вернуться домой. Что он собирается делать?

— Ты еще хочешь найти проход? — в голосе звучала сталь.

— Да, — ответила я.

Тим кивнул.

— Хорошо. Ты поможешь мне, а я тебе. Завтра мы проведем вас до места. Он придет, вот увидишь. И если я сам не справлюсь, ты завершишь мое дело. Иначе — выдвигаемся знакомить тебя со старейшинами и рассказывать старые легенды и пророчества. У тебя есть время подумать до утра. Ты не пленница, но убежать не выйдет.

Его предложение словно бросило меня под лед тонуть, не находя выхода. Я не могла пошевелиться от холода, пробиравшего не тело, а душу. Хуже всего то, что я уже знала, чтО завтра отвечу.

Он ничего не добавил к сказанному. Мы так и стояли — молча, всматриваясь в темноту леса. Тим был предан и обманут другом, а теперь просил меня стать предательницей. Каждый был погружен в свои мысли. Флейта сменила грустную мелодию, залившись веселым мотивом. Присоединились ударные, кто-то бил в щиты.

— Ребята хотят отдохнуть и помянуть ушедших. — пожал он плечами. — Пойдем.

Все собрались вокруг костра. На вертеле жарилась птица — видимо, не первая, так как одна из девушек уже разделывала готовую дичь и складывала куски в большую миску. На импровизированном столе были разложены хлебные лепешки, овощи и пару тарелок, наполненных уже знакомыми ягодами. Тим устроился рядом с Ежиком, приглашая сесть рядом. Все смотрели, пока я шла по центру круга; кто-то что-то шептал, кто-то сплюнул. Меня здесь не жаловали и явно не горели желанием видеть: ведь я — подружка Шрама. Я подсела к Тиму. Девушкам рядом это не понравилось.

Все притихли — видимо, ждали только нас. Шумно вздохнув, Тим поднялся. Какое-то время он просто стоял, словно не мог произнести ни слова. Валери встала рядом и, приложив правую руку к сердцу, посмотрела на него. Все до единого повторили за ней этот жест. Тим сделал это последним.

— Кристоф, Сэм, Роб, Фил, пусть дела ваши будут завершены. А коли нет, пусть они лягут на плечи достойных. Да будет так!

— Да будет так! — вторили ему голоса. Тим продолжил:

— Вам более не о чем волноваться в этом мире. Легкого пути и дороги назад!

— Легкого пути и дороги назад! — повторили все следом.

— Легкого пути и дороги назад, — прошептала я.

Он был темнее ночи. Фред протянул ему кружку, налив в нее что-то из фляги. Тим отхлебнул и тут же сплюнул.

— Хороша, да? — ухмылялся Ежик.

— Нет, — сухо ответил он, вернув кружку Фреду.

Тот весело кивнул и протянул ее мне.

— Привет. Мир?

Я опешила.

— Пей, пей, — проговорила Валери, присаживаясь рядом. — Тебе надо, а то на тебе лица нет.

— Даже не думай! — гаркнул Тим.

Пахло спиртным. «Не умею пить», — подумала я, пытаясь припомнить, когда в последний раз пробовала что-то хмельное. Воспоминания пришли, словно они были из чужой, не моей жизни. Тогда мне было плохо, и я не запомнила половину вечеринки.

Другая «я», не с таким разбитым сердцем.

Сделав глоток, я тут же закашлялась. Желтоватая жидкость обожгла горло. Раздались смешки. Все так же продолжали наблюдать за мной, не скрывая этого. Жар разливался по горлу, забираясь глубже, словно в душу. Боль, сковывавшая меня, заметно ослабла, словно спиртное могло смыть ее. Тим протянул руку, собираясь забрать напиток, но я, выдохнув, сжала покрепче кружку и осушила до дна, позволяя наливке обжигать рот, наслаждаясь ощущением, вытесняющим все мысли. Оставался только жгучий жар в горле. Послышался веселый гул и одобрительные свистки.

— Полегче! — воскликнул пораженный Тим, возвращая Ежику пустой стакан. Он, не задумываясь, наполнил его снова и, к удивлению Тима, протянул кружку мне. Я тут же принялась за вторую порцию и опустошила ее, зажмурив глаза от горького послевкусия

— Мир, — сказала я, когда смогла говорить. Парень весело улыбнулся, принимая стакан, чтобы повторить.

— Хватит! — предостерегающе зарычал Тим на друга. Фред послушно кивнул.

Вокруг становилось веселее, флейта продолжала заливаться, ей вторила пара барабанов. Валери подняла с земли скрипку и присоединилась к играющим. Тут же обнимающаяся парочка пустилась в пляс. Девушка прыгала и крутилась вместе с парнем, исполняя неизвестный задорный танец.

Я обратила внимание на то, что еще два таких стакана ходили по кругу. Кто-то отпивал из них, кто-то передавал кружку дальше, не притрагиваясь к напитку. Лишь немногие осмеливались осушить ее до дна. Заметив приближающийся ко мне стакан, я потянулась за ним, когда Тим меня остановил.

— Хватит, — повторил он и сам сделал большой глоток.