Воронцовы. Их жизнь и общественная деятельность - В. Огарков

Привлечение поселенцев в благодатный край, пригреваемый лучами теплого южного солнца и омываемый глубоким морем, стало одною из главных забот Воронцова. Население Бессарабии, насчитывавшее не более половины миллиона жителей до Воронцова, значительно возросло при нем. Граф исходатайствовал многочисленные льготы для переселенцев, привлекавшие последних в пустынную страну. Появились швейцарские колонии, приняты десятки тысяч эмигрировавших из Турции болгар, – трудолюбивое население, способствовавшее быстрому экономическому росту края. Южный берег Крыма, теперь цветущий сад, обязан своим процветанием деятельному генерал-губернатору.

Не было почти ни одной отрасли государственного хозяйства, которой бы не коснулась рука нового правителя, снабженного громадными полномочиями и развивавшего обширную деятельность. В чем другом, но в необычайном трудолюбии не могли отказать Воронцову даже его недоброжелатели: в этом отношении он не изменился до глубокой старости, приобретя привычку к постоянному труду еще с детства в Англии, где, как и в Америке, “время – деньги”, Но, уделяя время важным заботам о вверенном ему крае, граф не забывал ни литературы, ни искусств: он обратил внимание на обилие классических памятников, находимых в раскопках, а его собственные обширные библиотеки ломились под тяжестью собранных книжных сокровищ. Основание учебных заведений составляло одну из усердных забот графа. Кроме общеобразовательных школ в разных местах края были основаны вызывавшиеся нашими развивавшимися сношениями с востоком школы и цехи для подготовки моряков и школа восточных языков в Одессе.

Еще ранее назначения в начальники нового края Воронцов построил впервые в своем имении, на Днепре, пароход, и эта новинка, только что недавно появившаяся в Европе, была, конечно, совершенною редкостью в России. Вероятно, это “чудовище обло и озорно” немало производило сначала сенсации у скромных приднепровских обывателей. Обратив внимание на глубокие и удобные для морских сообщений воды Черного моря, граф уже в 1828 году основал срочное пароходство между Одессою и Крымом; рейсы совершал коммерческий пароход “Одесса”. А в 1833 году Михаилом Семеновичем было основано на акциях общество пароходства между Одессою и Константинополем. Это было только начало развившегося вскоре судоходства и обширной морской деятельности. Нечего и говорить, что помянутое обстоятельство отразилось благоприятно на развитии богатого края. На пустынных берегах Азовского моря были основаны города Эйск и Бердянск (1835 год). Много забот было посвящено Керчи и другим более или менее важным пунктам Азовского и Черного морей.

Это старание поднять экономические силы страны и заботы о развитии в ней торговых сношений составляли в графе черту, приобретенную за его продолжительное пребывание в классической стране “торгашей” – Англии. Эта же черта деятельности Воронцова послужила основанием и для названия графа “полукупцом” в знаменитой эпиграмме Пушкина.

Граф помимо этого тратил большие личные средства на выписку опытных садовников и виноделов из-за границы, поставивших эти отрасли хозяйства в обширном крае на рациональную почву. Граф выписывал из Франции и Германии виноградные лозы, которые и раздавались даром желающим. Если когда-нибудь случится, что Крым, Кавказ и Бессарабия будут снабжать своими винами всю Европу, перещеголяв в этом отношении классическую страну виноделия – Францию, то прочный фундамент этому делу был положен несомненно Воронцовым. Не было забыто развитие шелководства и марены, а богатые пастбища с сочною и густою травою являлись великолепным кормом для стад, и Воронцов первый положил основание тонкорунному овцеводству в подчиненной ему стране. Не забудем сказать также, что по инициативе графа начата разработка и знаменитых Грушевских залежей превосходного антрацита. Все эти мирные заслуги деятеля были оценены по достоинству еще Александром I, путешествовавшим по южному краю и видевшим заботы графа: перед смертью императора Воронцов был произведен в “полные” генералы. Не забудем сказать, что в течение нескольких лет перед тем граф не принимал участия в делах по причине господства “аракчеевщины”.

Граф объезжал по нескольку раз в год громадную страну, следя за всем и везде проявляя свою инициативу. Южный берег Крыма, не имевший дорог до Воронцова, стал удобопроезжаем. Граф часто посещал этот чудный уголок, купил там большие пространства земли и завел образцовые виноградники. В Алупке в 1837 году окончена постройка дворца, расположенного в полутропическом саду террасами, спускающимися к морю, которое с шумом дробит свои волны о красивые берега Алупки. Этот уголок был местом отдыха для Воронцова, куда он приезжал почти каждый год после своих одесских и кавказских трудов. Обо всем заботился граф; это была деятельность, не похожая на заботы щедринских градоправителей, считавших необходимым увековечить память о себе фонарными столбами и рассадкою тощих ветел на улицах, а дело глубоко сознательное и живое. Но судьба и здесь отрывала Воронцова от мирных забот к шуму битв и к тяжелым сценам войны. Кроме того и самый благословенный новороссийский край посещали тяжелые испытания. Затем и на долю самого Воронцова, могущественного и, казалось, застрахованного от земных бедствий человека, выпадали тяжелые личные удары.

В 1828 году русские войска неудачно осаждали Варну. Государь, находившийся близко от места военных действий, поручил осаду Воронцову, – и Варна была взята, за что Михаилу Семеновичу досталась осыпанная бриллиантами шпага.

Богатый край не раз опустошала саранча и посещало еще более страшное бедствие – чума (в 20-х и 30-х годах). Михаил Семенович был знаком с чумою еще в Грузии. Эта убийственная зараза, страшный бич южных стран, при появлении которой ослабевают все общественные, дружеские и родственные связи, не напугала генерал-губернатора. С сознанием необходимости выполнить долг он отдавал энергические распоряжения, входил сам в зачумленные дома, уничтожал зараженное имущество, и возможно, что благодаря умным распоряжениям Воронцова зараза, похитившая тысячи жертв, не сделала еще более страшных опустошений.

Эта борьба в общественном деятеле долга с личными привязанностями нанесла графу тяжелую рану в сердце. В 1830 году, когда эпидемия, ослабевая в Одессе (где она снова свирепствовала в 1837 году), продолжала усиливаться в Севастополе, в последнем городе возник опасный бунт: возмутившимися были убиты генерал Столыпин и служащие в карантине. Между тем Воронцов только что послал свою опасно больную старшую дочь Александру в Вену с матерью, думая отправиться вслед за ними. Но когда было получено известие о бунте, граф не мог покинуть края. И он был среди тяжелых трудов и опасностей в то время, когда там, далеко от родины, томилась предсмертною болезнью любимая дочь. После того, как спокойствие было восстановлено, причем, благодаря тактичности и умению Воронцова, это обошлось почти без жертв, а наказания применялись с возможною гуманностью, измученный отец поспешил к умиравшей дочери, но на дороге получил известие о ее смерти. Нужно самому быть отцом, да еще таким нежным, каким был Воронцов, чтоб понять его горе в это печальное время.