Равновесие страха - Чингиз Абдуллаев

– От полутора до двух тонн кокаина, – сообщил Головко.

Егикян нахмурился.

– У вас точные сведения? Такой груз нелегко провезти в страну, минуя все пограничные и таможенные контроли.

– Мы обычно не ошибаемся, – пояснил подполковник. – Об этом нам сообщил наш информатор. Несмотря на его молодость, он уже один из самых близких помощников Бразильца, хотя успел отсидеть в тюрьме за националистические взгляды и убийство эмигрантов.

– И такого человека вы считаете своим информатором? – покачал головой Егикян. – Работаете с разными отбросами общества. Как можно доверять такому человеку?

– У нас просто нет другого выхода, – пояснил вмешавшийся в разговор Белобородов, – мы работаем с теми, кто соглашается с нами работать. Поэтому мы решили собрать вас, чтобы скоординировать наши действия.

– Подождите, – проговорил Керашев, – я не совсем понимаю, что именно происходит. Если ваш информатор сидел в тюрьме и вообще уголовный элемент, то почему им занимается именно ваш – тридцать четвертый отдел? Есть другие службы и другие отделы. А таких уголовников обычно вербуют в агенты сотрудники уголовного розыска, а не ваши офицеры.

Это был самый сложный момент. Казалось, что вся их затея обречена на провал.

– Мы не имеем права говорить, что он офицер полиции, – твердо сообщил Белобородов. – Именно поэтому мы говорим о нем как об уголовном элементе националистического толка. На самом деле он старший лейтенант полиции. И, несмотря на свой молодой возраст, он уже успел отличиться, стал одним из самых главных помощников самого Бразильца.

– Только не говорите, что это Викулов, – усмехнулся Керашев, – все равно не поверю.

– Мы не имеем права раскрывать имена наших сотрудников, – твердо сказал Белобородов. – Но Викулов в данном случае никак не подходит. Этот убийца и насильник уже много лет работает с Вагановым и не будет его сдавать ни при каких обстоятельствах. Кроме того, он далеко не молод, ему уже под пятьдесят и он старше самого Бразильца.

– Правильно, – согласился Керашев, – я не спрашиваю у вас, кто именно внедрен в организацию Бразильца. Я спросил только про Феликса Викулова. У нас накопилось к нему слишком много разных претензий. Полагаю, что вы не станете возражать, если мы в ближайшее время посадим его в наш изолятор.

– Мы договаривались сделать это месяцев через шесть еще на первом нашем совещании, – напомнил Белобородов.

– Прошло уже три месяца, – ответил Керашев. – Мы, конечно, можем еще немного подождать. Но уж слишком одиозная фигура этот Стальной Феликс. И вообще обидно слышать, что этим святым для чекистов именем называют уголовника. Ладно. Мы готовы подождать еще три месяца.

– Спасибо, – кивнул Белобородов, – мы ценим ваше понимание. Давайте обговорим все детали нашего сотрудничества. Я думаю, что мы все заинтересованы в том, чтобы узнать, каким образом такие партии грузов идут через границу и где существует дыра, через которую они попадают в нашу страну. Именно поэтому мы решили обратиться к пограничникам и таможенной службе, чтобы усилить контроль на границе и особенно на северном маршруте в ближайшие несколько дней. Полагаю, что так будет правильно. Мы хотели бы распутать всю цепочку, выяснив, кому поставляется такая партия и каким образом она затем расходится по всему городу.

– Мы все сделаем, – заверил его Керашев.

Совещание закончилось через два с половиной часа. Уставшие офицера расходились по своим машинам. Белобородов и Головко, оставшись вдвоем, начали еще одно совещание.

– Я думаю, что они все поняли, – возбужденно проговорил Головко. – Если среди нас действительно есть информатор Бразильца, то уже завтра утром он примет меры. Ваганов не тот человек, который способен выжидать, прежде чем нанести удар. Именно поэтому он сразу придет в ярость, поняв, как именно его обманывали.

– Надеюсь, что так и будет, – пробормотал Белобородов. – Во всяком случае, мы очень рискуем, хотя я думаю, что все сделали правильно. И уже завтра мы получим ответы на оба наших вопроса. Отвести подозрение от Шатена и узнать, есть ли возможный информатор среди тех офицеров, которые согласовывают с нами действия своих ведомств. Другие офицеры могут просто не знать всех деталей случившегося.

– Будем ждать, – согласился Головко. – Кстати, Юра, я хотел тебя спросить. Только без шуток. Если, конечно, захочешь ответить на мой вопрос. А за какую партию ты голосовал на выборах? Неужели тоже за правящую?

– Иди к черту, – беззлобно заявил Белобородов. – Уже поздно, и я хочу домой. Тоже социолог хренов нашелся.

– И все-таки, – настаивал подполковник, – скажи, за кого именно ты голосовал. Мне просто интересно.

– Ты должен знать о тайне избирательной комнаты, – никто не имеет права узнавать о подлинном выборе гражданина, – несколько патетически воскликнул генерал и сам улыбнулся.

– И все-таки. Я ведь знаю, что ты голосовал. Я ведь не скрываю, что проголосовал за коммунистов. А за кого голосовал ты?

– Я голосовал против всех, – ответил Белобородов, – вычеркнул все партии. Тебя устраивает мой ответ?

– Я так и думал, – улыбнулся Головко, выходя из кабинета.

Они еще не знали, что через несколько минут один из находившихся в кабинете Юрия Белобородова офицеров позвонит самому Бразильцу.

– Они узнали, что груз пойдет через три дня по северному маршруту, – сообщил высокопоставленный информатор.

– Кто сообщил, сказали?

– Он их офицер. Старший лейтенант. Самый молодой среди твоих помощников. Отсидел якобы срок. По-моему, за националистические убийства. Алло, ты меня понял?

– Понял, – повторил потрясенный Бразилец. – Что еще?

– Викулов вне подозрений. Они считают его слишком опасным. ФСБ будет брать его через три месяца. Все. До свидания.

– До свидания. – Бразилец тоже отключил связь. Он откинул голову на спинку кресла и, закрыв глаза, долго думал. Теперь ему предстояло сделать выбор. Но он все еще сомневался, даже не предполагая, что именно произойдет этой ночью.

Глава тринадцатая

Я все рассчитал так правильно, как и должен был рассчитывать такой авторитетный человек, как Отшельник. И поехал вечером на встречу с Маляровым. Потом я часто себя спрашивал – почему я решил не советоваться с ним по поводу разговора Артиста с этим Таиром. Наверно, потому, что хотел решить все вопросы сам, без вмешательства его людей и его службы. Именно поэтому я приехал на рандеву с Ильей Глебовичем и мы договорились, что завтра я встречусь с Ириной в последний раз. Я обещал ему с тяжелым сердцем, хотя прекрасно понимал, что он прав и нельзя так подставлять женщину, которая мне нравилась. В душе у меня теплилась надежда, что я смогу увидеть ее довольно скоро. Она говорила, что собирается снова навестить сына в Швейцарии, куда я мог бы отправиться по своим делам и случайно оказаться с ней в одном отеле. Хотя нет, теперь случайностей быть не может. В них просто не поверит ее муж. Значит, нужно будет регистрироваться в отеле под чужим именем. Или кто-то из моих помощников снимет номер на свою фамилию, а потом мы с ним поменяемся местами. Так будет правильнее.

Санитара я предупредил, что он должен лично выехать вместе с Артистом и еще тремя ребятами для захвата Таира. И хотя Фрол предупреждал меня, что Таир Бицуев ходит без охраны, мои ребята на всякий случай были вооружены. Трудно заставить человека сесть в чужую машину, если не подтолкнуть его в спину пистолетом. Ствол оружия действует лучше любых аргументов, это я точно знал.

Потом мне рассказывали, что Артист минут двадцать уговаривал этого Таира согласиться на мое предложение. Я даже думал, что он решил прикарманить себе часть денег и предлагал своему собеседнику не миллион, а гораздо меньше. Но потом я выяснил, что Артист не посмел так нагло меня обманывать, понимая, что его обман может рано или поздно раскрыться. И поэтому действительно предлагал целый миллион долларов за информацию. Но Таир громко рассмеялся и послал моего визитера очень далеко. Потом Артист снова долго его уговаривал. Но Таир не соглашался. И тогда Артист, повернувшись к машинам, сделал знак моим людям. Нужно сказать, что я держу при себе настоящих «волкодавов». Я плачу им неплохие деньги, и эти ребята готовы ради меня на любые «подвиги». Все бывшие десантники и спецназовцы. Но им пришлось повозиться с этим Таиром, который умудрился отбросить двоих, и только пистолет, который уперся ему в спину, заставил его подчиниться их требованию и усесться в машину. Таира отвезли на нашу загородную явку, о которой почти никто не знал, и перезвонили мне, чтобы я приехал.

Я появился там в первом часу ночи. Должен сказать, что я всегда испытываю какое-то брезгливое чувство, когда вижу привязанного беспомощного человека. Как будто баран на заклание. Я ведь вырос в Уфе, и там часто у мечети резал баранов в курбан-байрам, когда необходимо было принести жертву Аллаху. Самое обидное, что в советское время никому и в голову не приходило резать баранов прямо на улице. Этого идиота сразу бы забрали в милицию. Все было цивилизованно. Баранов резали где-то в глухих местах, подальше от глаз посторонних людей, женщин и детей. Потом раздавали мясо нуждающимся, готовили обильные обеды, и все были довольны.