Равновесие страха - Чингиз Абдуллаев

– Игорь, – выдохнул Феликс, понявший, о ком идет речь, – Игорь Широбоков.

– Вот именно. Я бы никогда в жизни не поверил. Как раз Игорь казался мне самым надежным, самым верным среди остальных. Я вообще больше доверяю молодым, они в отличие от стариков не циники, а романтики. И среди них меньший процент предателей. Но оказалось, что это Игорь. Я думаю, что его значение в банде было преувеличено, а его возможный тюремный срок был обманкой, наживкой для дураков. На самом деле он всегда играл за чужую команду.

– Это еще нужно проверить, – сказал задумчиво Викулов. – Я тоже не верю, что это мог быть Игорь.

– У него было идеальное прикрытие. Изображал этакого дикого националиста, а сам работал со мной, полукубинцем-полуметисом, которых он ненавидел более всего. Во всяком случае, именно так и говорил.

– Нужно проверить еще раз, – упрямо повторил Феликс, все-таки пытаясь выпить свой горячий кофе.

– Уже проверили, – мрачно сообщил Ваганов. – Дело в том, что Арсена я послал в Гватемалу, чтобы договориться о новых поставках, и сообщил ему, что никакого груза через несколько дней не будет. Я ему сразу сказал, что это блеф.

– А остальные трое?

– Остались трое, – кивнул Бразилец. – Из них молодыми можно считать двоих. Молодой Игорь и относительно молодой Таир. Только Таира мы теперь можем не подозревать.

– Почему теперь? Что случилось? Он погиб?

– Почти. Он в больнице, в очень тяжелом состоянии. Вчера вечером с ним на связь вышел Артист, это пешка в руках Отшельника, его «шестерка», и предложил Таиру от имени Роберта Туманова один миллион долларов, чтобы тот сдал информацию. Таир отказался. Можешь себе представить? Отказался от миллиона долларов, и тогда его скрутили и увезли.

– Кто это сделал?

– Отшельник и его люди. Мне уже все рассказали в подробностях. Таира вывезли за город и начали соблазнять деньгами. Он говорил, что ему сначала предложили миллион, потом два, потом три.

– И он отказался? – изумился гость.

– Да, отказался. И я ему верю.

– Неужели Отшельник предлагал ему такую сумму? – задумчиво проговорил Викулов.

– Предлагал. Торг закончился тогда, когда Отшельник начал избивать Таира за отказ с ним сотрудничать. А потом появился Санитар.

– Значит, позвали этого зверя. – Даже такое бессердечное чудовище, как Феликс Викулов, считал Санитара зверем.

– Он уже не опасен, – сообщил Бразилец. – Сегодня ночью Таир, которого они избивали и так мучили, сумел оттуда вырваться. Этого Санитара он пристрелил. А заодно пристрелил и еще двух охранников, чудом уйдя с этой дачи.

– Ушел от троих, которых перестрелял, и сам остался в живых? – улыбнулся Викулов. – Никогда в жизни не поверю. Это он и есть крыса. Где он сейчас? Я ему об этом в глаза скажу.

– Нет у тебя ни выдержки, ни терпения, ни мозгов, – огорчился Бразилец, – но в любом случае Таир теперь чист перед нами.

– Почему? Ты готов ему доверять даже после такого невероятного побега?

– Успокойся. Он сейчас в больнице, в реанимации.

– Почему в реанимации?

– Ты можешь ему не верить, можешь и мне не поверить, и нашему другу Министру. Только там все было по-настоящему. Наши ребята уже были в больнице и оттуда мне позвонили. Таира спасло чудо, его подвезла случайная машина. Женщина-врач, которая ночью возвращалась в город. У него сломаны четыре ребра, ему повредили позвоночник, ухо, сломали нос, чуть не отбили почки. Тебе этого мало? Ты по-прежнему считаешь, что его побег был подстроен, а он разрешил ломать себе ребра ради того, чтобы ты поверил в его алиби. – Было заметно, как нервничает Бразилец.

– Я этого не знал, – сказал Феликс, снова сделав попытку выпить свой кофе. На этот раз температура оказалась не очень высокой. – Если он убил Санитара, то мы об этом узнаем уже завтра утром. Санитар не такой человек, чтобы сгинуть без шума. Об этом будет знать вся Москва.

– Конечно, – согласился хозяин квартиры, – но меня больше убеждают не все эти слова и даже не возможные сообщения о побеге Таира, а его переломанные ребра и почти отбитые почки. Мне передали фотографию с его физиономией. Если хочешь, можешь полюбоваться. На его лице нет живого места. Слишком невероятная подстава получается, если его так обрабатывали только для того, чтобы мы поверили в его алиби. Показать?

– Не нужно, – мрачно ответил Викулов.

– Отшельник решил, что ему можно вот так нагло похищать моих людей и избивать их до полусмерти. Если бы Таир был крысой, никто не разрешил бы его похитить, – пояснил Ваганов.

– Это верно, – согласился Викулов, – выходит, что его мы можем исключить из числа подозреваемых. Тогда кто остается?

– Вот поэтому я тебя и позвал, – сказал Бразилец. Его глаза блеснули ненавистью. Викулов поежился, он хорошо знал этот холодный беспощадный взгляд. Приговор был уже вынесен.

– Значит, остались двое, – сказал он, глядя в эти глаза, – Никита и Игорь.

– Наша крыса не просто информатор, – пояснил Оскар Ваганов, – это офицер, внедренный в нашу группу. Кто угодно мог быть офицером, даже мы с тобой, только не Никита. И знаешь почему? У него сейчас нашли последнюю стадию рака. И он просто обречен. Но дело даже не в этом. Заболеть может и офицер, внедренный к нам из полиции. Но дело в том, что у Никиты плоскостопие. Обычное плоскостопие, из-за которого его не взяли в армию. И значит, офицером он никак быть не может. Там тоже проходят такую комиссию, прежде чем зачислить на учет офицером МВД. Понимаешь? Это такое абсолютное алиби. Остается только один человек. И этот человек Игорь, которого мы с тобой до сегодняшнего дня даже не подозревали. Нам казалось, что легче и удобнее подозревать людей старших по возрасту, а не этого молодого стервеца. Но все получилось иначе. Отдаю должное проницательности их отдела. Если бы мне даже не сообщил об этом наш друг, то и тогда я сумел бы вычислить Игоря. Из четверых – он единственный, кто подходит. Теперь ты мне поверил?

Ошеломленный Викулов кивнул. Он все еще никак не мог прийти в себя.

– Значит, мы его нашли, – мрачно сказал он.

– Мы его вычислили, – поправил своего заместителя Ваганов. – Но еще нужно узнать, кто у него связной. Но дело сейчас не в этом. Сейчас Игорь меня почти не волнует. Сегодня утром, часа через полтора или два, я позвоню к нему и сообщу, что есть очень важное дело. Ты поедешь за ним прямо отсюда. Только не в своей машине. А мои ребята все заранее приготовят. Все должно пройти спокойно, без шума. Если он что-нибудь заподозрит, то тебе придется действовать прямо в автомобиле, а это грязно и некрасиво. Поэтому займешь его разговорами и вывезешь за город. Место я тебе укажу.

– Сделаю, – ухмыльнулся Викулов.

– А потом навестишь Таира и своими глазами увидишь как его обработали. Чтобы научился верить людям.

– Я против него ничего не говорил, – возразил Феликс, – если его так страшно избили.

– Еще как избили. А теперь я тебе скажу самое важное. Что опять, кроме тебя, никто знать не должен.

Викулов в знак согласия кивнул.

– Наш друг Отшельник по-прежнему встречается с женой Романа Хаусмана, – пояснил Бразилец, – и я знаю, что сегодня днем у них назначена очередная встреча в известном магазине, торгующем французской одеждой и косметикой, и еще сумками, которые так любят наши модницы. Нам удалось договориться с одной из работающих там продавщиц. Оказывается, на втором этаже там оборудован небольшой кабинет для особо важных персон, где они и встречаются. Такое сочетание модного магазина с борделем. Она знает, что кабинет сдают только очень важным персонам, и их менеджер сказала, что сегодня днем кабинет должен быть в идеальном состоянии. Отсюда вывод – завтра, или вернее уже сегодня днем, Отшельник и жена Хаусмана приедут встречаться в этом магазине.

– Скажешь Хаусману, – ухмыльнулся Феликс, – чтобы он поехал на разборки, застукал свою жену в объятиях этого гада. Представляю выражение лица этого рогоносца.

– Нет, не скажу. Я уже пытался ему помочь, протягивал руку, а он отказался. Пусть теперь позорится на весь город. Мы устроим засаду у магазина. Когда женщина выйдет, мы ее пропустим. А когда пойдет к выходу наш друг Отшельник, нужно будет попасть ему точно между глаз. Сумеешь все организовать?

– Конечно, сумею. И ребята у меня есть надежные. Бывшие снайперы. В монету попадают. Можешь не сомневаться. Сегодня вечером Отшельник будет разговаривать с ангелами. Напрасно он так Таира обработал, теперь нам никто и слова сказать не сможет. Отшельник сам начал эту войну, и поэтому он обречен.

– Правильно, – удовлетворенно кивнул Ваганов, – теперь ты окончательно проснулся. Он первый нарушил «равновесие страха» между нашими группировками и, значит, первый должен умереть.

– Когда ехать за Игорем?

– Не сейчас. Под утро. Но сначала я ему позвоню, чтобы он ничего не заподозрил.

– Может, лучше сначала с ним поговорить?

– О чем? Ты его спросишь – является ли он офицером полиции? И ты думаешь, он тебе ответит? Расскажет обо всех своих грязных и темных делишках? Нет, конечно. Но я тебе расскажу, чем все это закончится, если мы еще будем с ним разговаривать. Или ты начнешь в его душе ковыряться. Он пристрелит сначала тебя, затем остальных. А потом доберется и до меня. Ты не слышал, что я тебе сказал – он сотрудник полиции. Старший лейтенант. И он не обязан миндальничать с нами. И мы не должны ему давать такой возможности. Все понятно?