Тайна голландской туфли. Тайна испанского мыса - Эллери Куин

Инспектор Квин закрыл глаза. Он опустил пальцы в старую коричневую табакерку — своего постоянного компаньона. Казалось, он избавился, наконец, от своего раздражения.

— Вы делаете нам предложение? — пробормотал он. — Заключаете пакт с полицией, так? Опомнитесь, мистер Дорн. — Он внезапно открыл глаза и резко сел прямо. — Вы нам рассказываете все подробности без всякого торга, и немедленно!

Дорн хитро покачал лысой головой.

— А вот и нет, — неприятнейшим фальцетом позлорадствовал он. — Вы не смеете нажимать на меня, мешье инш-пектор… Вы мне обещаете — я рассказываю. Иначе — нет.

— Я вот что вам скажу, — внезапно смягчился инспектор. — Наверное, вы опасаетесь за свою жизнь. Мистер Дорн, я уверяю вас, что, если вам нужна защита, мы вам ее предоставим.

— Вы предоставите мне полицейских? — с интересом вопросил Дорн.

— Если ваша безопасность того потребует — да.

— Ну хорошо. — Дорн подался вперед и громко и быстро зашептал: — Я весь в долгах, весь… все заложено, до трусов. Я много лет подряд занимал у него деньги. Большие суммы, огромные!

— Послушайте, послушайте! — прервал его инспектор Квин. — Это требует пояснения. Мне уже дали понять, что у вас есть небольшой, но постоянный доход.

Толстяк игнорировал ремарку небрежным жестом руки:

— Ерунда. Ничего у меня нет. Я играю в карты. Я ставлю на лошадей. Я… то, что вы называете… спортсмен. Мне не везет… фатально не везет. Итак! Этот человек — он дает мне деньги. Затем говорит: «Мне нужны мои деньги назад». А я не могу заплатить. Затем я иду, говорю ему — и он дает мне еще денег. Я имею в виду Ай-оу-ю[2]. Сколько? Боже, боже! Сто десять тысяч долларов, джентльмены!

Сэмпсон присвистнул. В глазах Харпера появился огонек. Выражение лица инспектора посерьезнело.

— Но какую гарантию вы ему можете дать? Весь мир знает, что у вас нет собственных денег.

— Гарантию? — Глаза Дорна превратились в узкие щелочки. — Лучшую в мире гарантию! — Он ухмыльнулся во всю ширину своего жирного лица. — Состояние моей сестры!

— Вы имеете в виду, — спросил Сэмпсон, — что миссис Дорн давала вам доверенности на получение этих сумм, подписывала ваши векселя?

— О нет! — Он икнул. — Но в качестве брата Абигейл Дорн я был известен как наследник. Естественно, моя сестра ничего не знала о моих долгах.

— Интересно, — пробормотал инспектор. — Хорошо устроились, мистер Дорн! Вам дают деньги под богатое наследство!

Губы Дорна обвисли. Он испугался.

— Ну ладно, ладно! — воскликнул инспектор. — И какой в вашей истории для нас смысл? Давайте выкладывайте!

— А смысл в том… — и дряблые щеки Дорна обвисли вниз, когда он наклонился к инспектору, — что годы шли, а Абигейл все не умирала, я так и не отдавал долги… и тогда он сказал, что ее нужно убить!

Он торжествовал в наступившей паузе. Инспектор и Сэмпсон переглянулись. Эллери, с раскрытой книгой в руке, воззрился на Дорна.

— Значит, это и есть то, что вы хотели нам сказать? — спросил инспектор. — А кто ваш заемщик? Банкир? Брокер?

Дорн побледнел как мел. Он внимательно оглядел своими поросячьими глазками все углы комнаты. Его испуг был натурален. Заговорил он свистящим шепотом:

— Майкл Кадахи…

— Большой Майк! — воскликнули вместе инспектор и Сэмпсон. Старик вскочил на ноги и начал сновать по толстому ковру. — Большой Майк, черт побери! И тоже в госпитале…

— Мистер Кадахи, — холодно пояснил Эллери, — имеет первоклассное алиби, отец. В то время, когда горло миссис Дорн перетянули, его положили под наркоз, и это подтвердят врач и две медсестры. — Он вновь вернулся к книжным полкам.

— Конечно, у него алиби, — внезапно хмыкнул Харпер из своего кресла. — Молодец парень! Классно задумано. Все гладко, ни сучка…

— Это дело не может быть сделано руками Кадахи, — пробормотал инспектор.

— Но это мог сделать один из трех молодчиков, которые были с ним, — живо возразил окружной прокурор.

Инспектор не проронил ни слова. Он выглядел неудовлетворенным.

— Не вижу тут связи, — пробормотал он. — Преступление слишком идеально сработано, слишком отполировано. Для такой работы не годятся ни Джо Гекко, ни Снэппер, ни Крошка Вилли.

— Да. Но их действиями могли руководить мозги Кадахи, — возразил Сэмпсон.

— Послушайте, — сказал из угла Эллери. — Не торопитесь, джентльмены. Старик Публилий Сир[3] знал, о чем говорил, когда сказал: «Мы должны тщательно взвесить то, что требует только однократного решения». Ты не должен допустить ошибки в очередности, отец.

Казалось, толстяк доволен результатом, которого он достиг разглашением своей «тайны». Хотя глазки его были практически не видны в складках жира, на лице лоснилась торжествующая улыбка.

— Сначала Кадахи сказал, что я сам должен сделать это. Но я пригрозил, что пойду в полицию, если он будет настаивать. «Что? — возмутился я. — Свою собственную родную сестру?..» Тогда он рассмеялся и сказал, что и сам сделает это. «Ты это серьезно, Майк?» — спросил я. Тогда он сказал, что это его дело. Но я должен держать рот на замке, иначе… Вы понимаете? Что мне оставалось делать? Он… он убил бы меня…

— Когда состоялся этот разговор? — спросил Квин.

— В прошлом сентябре.

— Кадахи обсуждал вопрос с тех пор?

— Нет.

— Когда вы в последний раз видели его?

— Три недели назад… Мало о чем говорили… — Дорн начал неприятно и обильно потеть; его маленькие глазки беспокойно перебегали с одного лица на другое. — Когда я этим утром увидел, что моя сестра убита, что еще я мог подумать, кроме того, что это сделал Кадахи… Понимаете? Теперь мне придется… я имею в виду, я теперь смогу выплатить мой долг. Этого он и хотел.

Сэмпсон обеспокоенно покачал головой:

— Кадахи, как очнется, разобьет ваши обвинения против него в пух и прах, мистер Дорн. У вас есть свидетели его угроз? Думаю, что нет. Я думаю, у нас нет оснований для задержания Большого Майка. Конечно, мы можем подержать в предварительном заключении трех его орлов, но до тех пор, пока не выяснится, что улик против них нет.

— Они, конечно, попытаются освободить их сегодня же, — угрюмо предположил инспектор. — Но эти ребята останутся у нас в руках. Я обещаю тебе, Генри. Однако все это не решает проблемы… Вряд ли. Снэппер — единственный из них, кто достаточно мал ростом, чтобы имитировать доктора Дженни.

— Я вам говорю все это, — взвизгнул Дорн, — только из-за моей сестры. — Лицо его потемнело. — Я требую отмщения! Убийца должен заплатить сполна. — Он сел, распрямив спину, и стал похож на разжиревшего петуха.

Харпер изобразил своими пожелтевшими от табака пальцами аплодисменты. Эллери уловил его движение и улыбнулся.

— Мне кажется, мистер Дорн, что вам не следует опасаться Кадахи и его команды.

— Вы так думаете?

— Я говорю совершенно серьезно. Вы гораздо ценнее для Кадахи живой, чем мертвый. В его интересах, чтобы вы вступили в права наследования и выплатили ему все долги.

— Полагаю, — спросил инспектор, — вы платите ему еще и проценты?

— Пятнадцать процентов… — простонал Дорн. — Вы будете молчать о моей истории? — В наступившей тишине он смахивал пот с лица. Его жирный подбородок дрожал.

— Ростовщичество… — пробормотал инспектор. — Мы сохраним в тайне вашу ситуацию, мистер Дорн. Я вам обещаю. И вы получили защиту от Кадахи.

— Благодарю, благодарю вас!

— Ну а теперь, может быть, вы расскажете нам о ваших передвижениях этим утром? — невзначай спросил инспектор.

— О моих передвижениях? — Дорн смотрел непонимающе. — Но вы, конечно… Ха! Пожалуй. Это чистая формальность, правда? По телефону мне сказали, что моя сестра упала. Звонили из госпиталя. Я еще был в постели. Хильда и Сара поехали первыми. Я приехал в госпиталь около 10.00. Я пытался отыскать доктора Дженни. Но не смог, и примерно за пять минут до операции я вошел в комнату ожидания, где сидели Хильда и молодой Морхаус. Юрист.

— Вы просто ходили по госпиталю, так? — Инспектор угрюмо кусал ус.

Эллери, подойдя поближе, стоял с улыбкой.

— Послушайте, миссис Дорн была вдовой, — вмешался он. — Как же это получается, в таком случае, что она «миссис Дорн»? Может быть, она вышла замуж за дальнего кузена, носившего такую же фамилию, как ее собственная?

— Очень просто, — отдуваясь, отвечал толстяк. — Видите ли, мистер Квин, Абигейл вышла замуж за Чарльза Ван дер Донка, но, когда он умер, взяла обратно свою девичью фамилию и добавила «миссис». Она очень гордилась нашей фамилией.

— Могу подтвердить все сказанное, — ввернул Харпер, — поскольку утром в госпитале просмотрел ее досье.

— О, я нисколечко не сомневался. — Эллери протирал пенсне. — Я просто полюбопытствовал. А как насчет ваших долгов Майклу Кадахи, мистер Дорн? Вы упомянули карты и тотализатор. А еще более волнующие игры? Я имею в виду женщин.