Всемирная история: в 6 томах. Том 2: Средневековые цивилизации Запада и Востока - Коллектив авторов История

Эфиопию часто называют христианской страной. Зара-Якоб (правил в 1434–1468 гг.) писал в «Книге света»: «Наша страна окружена язычниками и мусульманами и с востока, и с запада». Однако уже в VII в. здесь появились первые мусульмане, со временем ислам приняли местные жители на берегах Красного моря и на востоке страны. Один из правителей средневековой Эфиопии Амда Цыйон (1312–1342) утверждал: «…я царь над всеми мусульманами земли эфиопской».

С другой стороны, сохранялось еще немало областей с языческим населением (главным образом на юге и юго-западе). Нередко монахи, проводившие проповеди во вновь завоеванных землях, оказывались в засадах, избивались или изгонялись местным населением. Да и в среде христиан сохранялись и вера в духов, и жертвоприношения, и иные традиции, которые определялись в хрониках формулой «по обычаям (либо вере) отцов своих». Христианизация была необходимым спутником и опорой территориальных завоеваний. И в периоды затишья, отсутствия прямых столкновений с мусульманскими владетелями на востоке страны негусы совершали походы на языческий юг, массами крестя местных жителей, строя на их землях монастыри. Но при этом они часто были вынуждены оставлять в качестве «наместников» традиционных правителей. Нередки были случаи возвращения к язычеству и отпадения от центра.

Для упрочения государства в этих условиях необходима была реорганизация власти. Процесс этот начал еще Амда Цыйон в XIV в. и практически завершил Зара-Якоб, самый значительный правитель XV столетия. Со времен Амда Цыйона все возможные наследники-соперники (братья и сыновья правителя) ссылались под своеобразный домашний арест на гору Гэшен. Не избежал этой участи, по-видимому, и Зара-Якоб. Но династическая смута возвела его в 1434 г. на престол. Оценивая его последующую деятельность, эфиопский историк Тадессе Тамрат называл его «Даром Божьим» для Эфиопии.

Это был, безусловно, неординарный человек. Здесь, как и всюду на Востоке, в наследниках воспитывали прежде всего воинов, учили стрельбе из лука, верховой езде, владению мечом, навыкам охоты, тактике боя и т. п. Грамотность не входила в число необходимых добродетелей. Зара-Якоб, проведший юность в изгнании и заточении, был весьма начитанным и, как выразился исследователь С.Б. Чернецов, «явился первым теоретиком на престоле». Он стремился преодолеть раздробленность страны, создавая централизованную властную структуру в лице монарха, опирающегося на высшее духовенство. В это время строились монастыри и храмы (многие из которых сохранились до наших дней), правитель дарил церкви земли. Он стал первым негусом, коронованным по христианскому обряду.

Храм св. Георгия в Лалибэле. XII–XIII вв. Эфиопия

Но в эти же годы Зара-Якоб столкнулся с расколом внутри церкви, получившим название «евстафианства» по имени Евстафия (1273–1352), заложившего его основы. Первоначальным требованием «евстафианцев» было возвращение к апостольским постановлениям (в частности, празднования субботы), но одновременно, а возможно, и более важными — требования «нестяжательства», аскетизма, отказа от богатства церковников и правителей. Со временем течение начали рассматривать как антигосударственное и опасное. В 1400 г. его последователи были отлучены от церкви. Но именно это отлучение способствовало тому, что светская власть сделала «евстафианство» своим союзником в борьбе против засилья официальной церкви, связанной с Александрией, откуда вплоть до середины XX в. присылался ее глава «абуна». Занимаясь благотворительностью, ведя храмовое строительство, раздавая монастырям земли на условиях признания вассалитета Зара-Якоб сумел добиться объединения церкви (несмотря на появлявшиеся время от времени секты типа «стефанитов») под своим политическим руководством.

Зара-Якоб реформировал и армию. Его опорой стали привилегированные полки, подчинявшиеся непосредственно ему, получавшие земли во владение и освобождавшиеся от выплат местным властям.

Сформировалась разветвленная налоговая система. Помимо государственного налога взимались церковная десятина, таможенные сборы, процент с торговли и местные натуральные налоги. Стабилизация положения позволяла вести торговлю с внешним миром — Суданом и Египтом на севере и западе, с Арабским халифатом, а затем с Османской империей — на востоке и (хотя, возможно, в меньших масштабах, чем в древности) с Индией. В стране появилось много иностранцев (греков, индийцев, армян), как торговцев и ремесленников, так и духовных лиц. По выражению Бартницкого и Мантель-Нечко, Зара-Якоб, умирая в 1468 г., оставил «Эфиопию объединенной и организованной, правда, только внешне примирившейся с абсолютной властью монарха». Среди недовольных оказались и его дети. Еще при жизни он раздал им провинции, а они вступили в заговор, в котором оказались замешаны и высшие придворные круги, и верховное духовенство. Заговор был жестоко подавлен, но после смерти Зара-Якоба страна оказалась ослабленной.

Именно во времена Зара-Якоба оформилась административная система. Существовала строгая иерархия от негуса к правителям провинций и до самых мелких административных делений. Их главы были одновременно и государственными чиновниками, и правителями в своих владениях. Вновь завоеванные земли раздавались военачальникам на условиях службы. Сложились различные формы землевладения, основными из которых были «гульт» и «рыст». Первый представлял собой наследственное владение с крестьянами при условии признания вассалитета и выполнения необходимых повинностей; второй — надел для обработки самим владельцем, передававшийся по наследству. Складывался и «королевский домен», крупным землевладельцем стала церковь. Вассалы оставляли себе часть налогов, обладали политической и военной, судебной и фискальной властью в своих владениях. Нередко их сила составляла угрозу центральной власти. Поэтому каждые несколько лет негус переводил их из одной области в другую. Эта система называлась «шум шыр» («разжалован — пожалован»), вошла в привычку и рассматривалась как неизбежная.

Сохранялась крестьянская община «адди». Хотя именно она имела право собственности на землю, и проводились периодические переделы, участки уже могли выделяться и чужакам, происходило постепенное закрепление земель за отдельными семьями. Крестьяне отрабатывали на землях хозяина обычно один день из четырех, но помимо этого обязаны были переносить грузы, строить дороги и т. п. Особенно тяжелой повинностью (сохранившейся до XX в.) была «дерго» — обязанность полностью содержать за свой счет чиновников и войска, проходившие через их земли.

Помимо крестьян в хозяйствах крупных землевладельцев работали и рабы. Работорговля являлась одной из важных статей дохода. Недаром чернокожие рабы во многих странах Востока назывались общим термином «хабаш» от средневекового названия Эфиопии — Абиссиния. Внутри страны основной формой рабства было домашнее, прежде всего ремесленное производство для нужд поместья (прядение, ткачество, кузнечные работы, приготовление пищи и т. п.). Начали складываться переходные формы от рабовладения к крепостничеству: рабы наделялись землей, скотом и сельскохозяйственными орудиями с обязательством выплачивать часть урожая. Жизнь раба была защищена законодательством: его убийство владельцем приравнивалось к убийству свободного; раб имел право жалобы на господина.

Восточная торговля сосредотачивалась в руках купцов-мусульман. Еще в IX–XIV вв. оформился целый ряд султанатов (Ифат, Адаль и другие). К XV в. они настолько окрепли, что стали серьезной угрозой для центральной власти. Султаны боролись между собой за контроль над торговлей и захват новых территорий. В результате происходило их укрепление, и постепенно на передний план выдвинулся Ифат. Важным условием его возвышения было удобное географическое положение на границе предгорий и пустынных равнин, где проходила перегрузка товаров с верблюдов на ослов.

Упадок красноморской торговли Эфиопии — ведь к этому времени северную часть моря контролировали турки, с юга же продвигались португальцы — привел к падению влияния местных мусульманских торговцев и их защитников султанов. Следствием же стало обнищание как низших слоев населения султанатов, так и кочевых племен, лишавшихся заработка от охраны караванов и доходов от нападений на них. Участились набеги на христианские области и выросло влияние эмиров — представителей военной знати. Современник этих событий Шихаб эд-Дин писал: «по обычаю страны… каждый эмир имел власть предпринимать или останавливать действия, совершать набеги и вести священную войну. Большинство воинов было под их рукой, а султан лишь имел свою долю налогов».

Столкновение христианского центра и мусульманской периферии было неизбежным. Первые серьезные конфликты пришлись еще на царствование Амда Цыйона, внука Йекуно-Амлака, который вел активные завоевательные походы. Внешне это выглядело как религиозная борьба, на деле преследовало цель не уничтожения или обращения противника в свою веру, а контроля над торговлей и торговыми путями. Об этом говорит и легкость неоднократного перехода простого люда из одной веры в другую. Среди подданных негусов насчитывалось немало мусульман. Так, Зара-Якоб писал египетскому султану Джакмалу, осуждая того за разрушение коптского монастыря в Каире, что сам он, имея много мусульманских подданных, весьма добр, позволяет им одеваться, как они хотят, жить, как хотят.