Потусторонний. Пенталогия (СИ) - Муха Руслан

Я выругался, отпихнул руку Карнаваса, дёрнул за крышку. Первое что я увидел, светло-зеленные глаза, испуганно вытаращенные на меня, грязные потёки от слёз на родном лице. Руки связаны, ноги связаны, во рту кляп. Женька, увидев меня, радостно замычала и задёргалась ужом в коробке.

— Чёртовы уроды! — выругался я в сердцах, поспешив развязать сестру.

Первым вытащил кляп.

— Никита! — пискнула Женька и разрыдалась.

— Привет, Женёк, — улыбнулся я во весь рот, чувствуя, что ещё немного и сам пущу скупую мужскую слезу от радости.

Я развязывал руки, ноги, потом рывком вытащил её хрупкое тельце, и прижал к себе. Ничего не хотелось говорить. Я просто держал сестру, трясущуюся от рыданий, и не мог поверить, что она действительно рядом. Она пахла чем-то до боли родным, несмотря на пот и грязь, был и другой запах — запах семьи и дома.

Женя и сама не могла вымолвить и слова, так сильно вцепилась пальцами в мою рубашку, будто её в любой миг могли отобрать и засунуть обратно в этот гроб.

— Всё будет хорошо, — пообещал я. — Теперь, будь уверена, всё будет хорошо.

Женька подняла на меня большие, полные слёз глазища, закивала, и снова не в силах сдержать рыдания, уткнулась лицом в грудь.

— Ты жив, — только и смог я расслышать сквозь слёзное заикание сестры.

Она думала, что я погиб? Чёртовы уроды!

Карнавас всё это время тихо стоял в стороне и ждал, когда мы успокоимся.

— Теперь говори, — велел я, осторожно поставив Женю на землю.

Отметил, что она подросла, раньше её макушка и до груди мне не доставала, а теперь Женька стала заметно выше.

— Они не хотят, чтоб ты отправлял агентов домой, — мрачно сказал Карнавас. — И Валерию они отдадут только тогда, когда ты поможешь открыть два прохода — обратный на Землю и с Земли сюда.

— Это невозможно. Открыть ещё один проход на Хему можно, только находясь на Земле. А на Земле нет источников и шакти. Этот проход открыла деформация, а их я создавать не умею, как впрочем, и любые другие ракта. Что они задумали, Карнавас?

Женя притихла, перестала всхлипывать и цепляться за одежду, и теперь робко косясь на Карнаваса, тихонько подслушивала наш разговор. Я же по старой привычке гладил её по волосам, успокаивая.

— Они не собираются отдавать исходную точку. Им нужны не только источники и шакти. Они хотят Хему.

Я рассмеялся.

— Какая глупость! У них ничего не выйдет.

Карнавас задумчиво закивал, потом сказал:

— У меня есть кое-что для неё, — он ринулся к машине, открыл заднюю дверцу, неожиданно достал нано-сэд. — Это для твоей сестры. Здесь программа, она поможет ей выучить вадайский. Спецслужбы с моей помощью разрабатывали её для новых агентов. Сама программа ещё не совсем готова, но там больше трёх тысяч слов, перевод с правильным произношением. Возьми.

Он протянул мне нано-сэд. Я забрал, буркнул:

— Спасибо.

Неужели подлизывается? Или действительно хочет помочь?

— Давай вернёмся к нашей проблеме, — сказал я. — Мы не обязаны слушать и подчиняться спецслужбам. Мы оба прекрасно понимаем, чем это чревато для Хемы.

— Понимаем, — кивнул Карнавас, — поэтому я всё тебе и рассказал. Я получил задание втереться к тебе в доверие и мотивировать открыть оба прохода.

— Поэтому они оставили Леру на Земле?

Карнавас не ответил, опустил глаза и сказал:

— Мне велели свести тебя с профессором Джонсоном. Они надеются, что вы в паре откроете проход.

— На каком языке вы говорите, Ник? Я ничего не пойму, — привстав на цыпочки, шёпотом спросила Женька. — Где мы?

— Потом, — улыбнулся я ей, — всё потом.

Затем зло посмотрел на Карнаваса:

— Уже и Александр Джонсон здесь?

Карнавас кивнул.

— Что ты хочешь от меня теперь? Мы с тобой договаривались о другом. Но теперь это невозможно. Проход закроют очень скоро, и значит, сестру мне не вернут. Зачем мне рисковать, чтоб возвращать агентов домой?

— Вообще-то Леру вернут. Я верну. Если ты откроешь проход и поможешь отправить агентов на Землю. Как и договаривались сначала. А после всё будет кончено. Аномалию уничтожат, и те люди не смогут попасть на Хему.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Лера здесь? — я напряжённо изучал его лицо.

Он молча кивнул.

— Где она? Тоже лежит связанная в гробу?!

— Нет, с ней все в порядке. Но где она, пока не скажу. Она станет залогом того, что ты исполнишь свою часть уговора. После, как последний агент покинет Хему, я скажу тебе, где она.

Я осторожно отстранил от себя Женю и начал грозно надвигаться на Карнаваса:

— А может, я просто начну ломать тебе конечности? До тех пор, пока ты не скажешь где она? М? Почему я должен тебе верить? Вдруг ты лжёшь?

— Потому что я единственный знаю, где Валерия, — усмехнулся он, словно мои угрозы его развеселили. — Я тебе рассказал о планах спецслужб, вернул сестру и вернулся сам. Теперь же я просто хочу вернуть домой своих людей и жить с чистой совестью. Ты ведь знаешь, что я не лгу, видишь, понимаешь.

Я всё ещё злобно зыркал на него, но Карнавас был прав, я ему верил.

— Хорошо, — сказал я. — Собирай людей. Позвонишь, когда вы будете готовы, и затем я назначу день.

Карнавас кивнул, затем окинув взглядом Женю, спросил:

— Уже придумал, куда денешь её?

— Придумал, она будет в безопасности.

— Сами доберётесь? — спросил он, снова покосившись на Женю. — Лучше бы, чтоб нас с тобой не видели вместе, и её лишний раз лучше не светить.

Я не ответил, достал телефон и начал набирать номер Домиана, чтоб он забрал нас на дороге.

Карнавас ничего не сказал, только как-то тоскливо посмотрел на прощанье, а после уехал.

Я взял за руку Женю и повёл в дороге.

— Никит, может, уже расскажешь? — она улыбнулась на одну сторону, так же как всегда улыбалась мама.

— Расскажу, конечно, — улыбнулся я в ответ, потрепал её и так растрёпанные спутавшиеся волосы, ещё раз обнял, до сих пор не веря, что она здесь, рядом со мной.

— Тебе вообще ничего не рассказали? — спросил я. — Про аномалию? Хему? Ты помнишь, как сюда попала?

От удивления Женька приоткрыла рот, после нахмурила брови:

— Меня забрал мужчина из школы, сказал, что из социальной службы, что меня переводят в другой пансионат, а после он уколол меня. Потом темнота… Затем я очнулась в какой-то пещере, там был этот, который привёз меня сюда. Он сказал, что я скоро увижу тебя, накормил, а после связал и засунул в ту коробку… Мне было так страшно, я не знала, что и думать.

Она нахмурилась ещё больше и опустила глаза.

— Прости, я не хотел, не знал, что они так с тобой поступят, я просто хотел забрать тебя. Я не мог вас бросить там одних.

— Так, где мы, Никита? — Женька окинула джунгли взглядом. — Это Бразилия? Малайзия? Или вообще — Африка?

— Нет, — усмехнулся я, — мы в параллельном мире, сестрёнка.

— Да ладно, — расхохоталась Женя, — будет тебе заливать. Нет, серьёзно, где мы?

Я не ответил, а взглядом указал на приближающийся сурират.

— Это за нами, — сказал я, наблюдая, как у Женьки от удивления увеличиваются глаза и открывается всё больше рот. — Не бойся, это сурират, настоящая летающая тарелка. Она отвезёт нас в безопасное место, а по дороге я тебе всё расскажу.

Сурират выпустил луч света. Женя ахнула, прикрыв рот руками. Я подтолкнул ее, и луч поглотил нас, поднимая на борт.

Империя, Акшаядеза, Монастырь Южного ордена Накта Гулаад

В комнате для медитации было душно. Зал выходил на солнечную сторону, да ещё и вдобавок чадили благовония. Сестра-настоятельница Даштан раскраснелась от духоты и снова начала злиться:

— Лилуай, ты должна открыть хоть какую-то чакру. Понимаешь? Одной горловой недостаточно, нужно открыть остальные, — она старалась говорить сдержанно, но Лера знала, что это ненадолго. Раздражительная и вспыльчивая урджа вот-вот начнёт выходить из себя. Как это происходило вчера и позавчера.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Уже который день она приходила в эту комнату и пыталась открыть чакры, о которых талдычила Даштан, но у неё совершенно ничего не получалось. Да ещё вдобавок давило задание, которое ей поручил куратор Старберг. Отправлять каждодневный отчёт, рассказывать обо всём, что она видит и слышит. Она жила в одной комнате с двумя девчонками ракта, а в самом монастыре были жёсткие правила. Вырваться и где-нибудь уединиться было практически невозможно. Лера каждый вечер, после того, как её соседки засыпали, во тьме выходила в коридор, тихо шагала в туалет и там, боясь быть застигнутой в любую минуту, отправляла отчёт.