Лондон в огне - Юрий Павлович Валин

констебля, Лоуд прибавила шагу, хотя уставшие ноги порядком ныли.

Дверь отперла Анди — Лоуд сказала служанке, что погода явно портится — шрам от там-гавка ноет — верный признак, и поднялась по скрипучей лестнице.

Светлоледи сидела за столом, обложенная газетами.

— Отвратительный город! — объявила Лоуд, укладывая на полку цилиндр и приглаживая редеющие волосенки. — И за проезд дерут безбожно.

— Опять вороны? — пробурчала догадливая Светлоледи и сняла одну из газет: под ней обнаружились тарелки с ужином. — Давай, еще теплое.

— Теплое, как же, теплое. У вас дождешься теплого. А что там?

— Четверг нынче — говяжья поджарка с гарниром, сладкий пудинг. И вон твоя пресса ждет

— Ну, ладно, — Лоуд потащилась мыть руки — командирша чуть что начинала орать насчет «заразы» и «не дома гуляешь».

Потом Лоуд жевала поостывшее жаркое и хихикала, читая прессу. Вот что в Лондоне было хорошего, так это «Панч»[13].

За чаем обсудили ситуацию, Лоуд растолковала обстановку у новой станции подземки, объяснила где наблюдательный пункт можно устроить. Светлоледи задавала вопросы, но без этого… эн-туз-иа-зму — по всему чувствовалось, что выполнять задуманное и забираться в самые верха ей не хочется.

— Не пойму, чего ты сомневаешься, — заметила Лоуд, доедая пудинг с сухими фруктами.

— Все эти принцы, герцоги и королевы тоже люди. Главное, поговорить с ними душевно и без суеты

— Я понимаю. Но у меня без суеты не выходит: то у правителей внезапно головы отлетают, то наоборот, их мои ноги вдруг безумно беспокоят.

— Что ж тебе без ног теперь скакать? — Лоуд с отвращением отставила чашку. — Нет, без ног тебе удобней не станет. Успокоиться тебе нужно, вот что, Светлоледя. К примеру, спуститься днем к Анди. Служаночка вполне ладная, нашим сквайром не замызганная…

— Брось трепаться. Не тема для обсуждений.

— Я вовсе не нарываюсь, — с достоинством пояснила Лоуд. — Но и без Логоса очевидно, что через неделю ты ядом начнешь плеваться и невинных оборотней со свету сживать.

— Так уж и очевидно? — угрюмо уточнила командирша.

— Опыт у меня. И нюх.

— Ой, заткнись, пожалуйста. Оно меня еще учить будет.

— Правде рот не запечатаешь. Ладно, если ты к Андромеде спуститься не решаешься, я само к ней схожу. За кофием.

Лоуд спустилась к хозяину, рассказала о страшной катастрофе на Дайк-стрит, где при столкновении взорвались два котла автоматонов, десяток людей искалечило, констебля в больницу увезли — голову ему оторвало, а шлем до сих пор висит, закинутый на карниз, кокардой поблескивает, в него вороны гадят. Обсудили вред автоматонов и неудачную работу полиции, Лоуд плавно перешла на тему бракованных дирижопельных обшивок — по слухам в ноябре летательные аппараты начнут десятками на улицы рушиться — сквайр Ивеи судорожно вспомнил, что у него письма не дописаны и смылся в свою комнату. Лоуд завела разговор со служанкой о ценах на сахар, Андромеда поклялась, что если мистер Бёртон ее отвлекать не станет, кофе мгновенно сварится. Довольная Лоуд поднялось к себе:

— Сейчас подаст наша щебетунья.

Катрин угрожающе фыркнула.

— Я не настаиваю, — заявила Лоуд и взяла журнал.

Мерцала газовая лампа, бросала тени на бледное лицо начальницы. Вот тоже забота. У людей всегда так: условности, манерности, предрассудки. Что усложнять? Спустилась бы, зашвырнула в постель девицу или хозяина — из гриба тоже что-то выжать можно, если без особой свирепости обращаться.

Анди принесла кофе, пожелала спокойной ночи. Вежлива со вдовой. Побаиваются черную жилицу, и хозяин, и служанка, чуют, что голову открутить может. Интересно, что у Катрин с теми правителями вышло? Нет, спрашивать неудобно. Так-то начальница ничего: траур ей к лицу, широкая бархотка на шее весьма украшает «сестрицу». Вот только на улице она взгляды притягивает до полной возмутительности. Этот… как его… пар-докс: в штанах верховых и с оружьем на поясе — ей нормально, а в чинном платье сплошная непристойность.

— И чего мы пялимся? — поинтересовалась Светлоледя, не отрываясь от большой статьи в газете.

— Оно анализирует и думает как лучше свиданье обустроить, — объяснила Лоуд.

— Это еще какое свидание? У подземки или в душной спаленке сквайра?

— У подземки. Поскольку Оно умное и не желает нарываться.

— Ты же вроде не обижаешься? — с некоторым смущением пробурчала начальница.

— Чего это мне обижаться? «Оно» — звучит гордо. Я бы сказала, даже екс… эск…экс-клюзивно. Немножко льстит. А что там в газетке-то?

— Как обычно. Врут. Пруссия склоняется к миру, подземка дорожать не будет, «Инглэнд Дедал» скоро покинет Новый Восточный док.

— Корабль? Что за имя чудное?

— В честь родственника Укса обозвали. Солидный такой корабль, дальней воздухоплавательной поддержки. С возможностью нести до шести «скаутов» на борту.

— Ишь ты. Вот как пригребет такой к Глору, неприятно выйдет. Нам конкуренты не нужны. Ну, будем молиться, боги упасут. А что там про нашего принца Альберта пишут? Не хворает? Завтра прикатит станцию открывать? А то попремся мы зря в такую даль.

— Вроде здоров принц. Вообще-то он уж лет пять как преставиться должен. Тут у нас явное отклонение от центральной исторической ветки.

— Ты меня не путай. Развели веток-кустов разных реальностей, розарий какой-то бордельный, а не жизнь. Хотя с другой стороны, любопытно. Значит, не умер наш Альберт? Может, предупредить по-человечески, усовестить? Так и так, вы. Ваше Величество, уже пятый год как под камешком должны лежать, зажились малость, одумайтесь.

— Он болел, но выздоровел, — Катрин, сложила газету. — Ничего против не имею, мужчина вроде бы приличный, но немного странно что жив.

— Вот и я говорю — подозрительно. Может, ему хвост вживили или еще что-то? Надо колею истории на место поворотить. Для порядку.

— Хвост — это вряд ли. Хвосты жизнь редко удлиняют. Возможно, принцу иные, менее экстравагантные медицинские методы помогли. Но это не повод его спешно ликвидировать. Может, он вообще не в курсе агрессивных планов.

— «В курсе, не в курсе»… Чем меньше принцев, тем понятнее обстановка.

— Здесь тебе не там. Этак на нас вся империя обозлится. И будет в чем-то права. Имеет смысл попытаться договориться по-хорошему.

— Тухлое дело, — вздохнула Лоуд. — Вы, люди, упрямые, куда там муравьям. И словно специально вас кто-то разводит, всякой дрянью подкармливая.

— Не обобщай.

— Кто обобщает? Вот увидишь — Оно право. Курить будем?

— Вчера курили. Вредное это