Благороднейший жулик, или Мальчишкам без башенки вход запрещен! - Ксения Зацепина

– А… – удовлетворенно протянул Рафа, – вот как. Значит, ты знаешь, что он – не тот человек, но все же «иногда» встречаешься с ним уже пару лет. Где же логика, Варвара?

Не знаю, что привело меня в замешательство: тот факт, что на третий день нашего знакомства он сумел сформулировать мысль, которую я обдумывала уже больше года, или то, что он снова произнес мое имя.

– Логики нет, – мрачно призналась я.

Рафа мельком взглянул на меня, и я заметила, что его глаза потеплели и теперь выражали легкое сочувствие и даже понимание.

Вот оно что, поняла я. У него была девушка, в этом смысле напоминавшая меня. Он хотел большего, чем она, но ничего не смог добиться. Некоторые современные девушки, как он заметил совершенно верно, боятся серьезных отношений. Но как совершенно верно заметила я, только если избранник не твой личный принц на белом коне. Это же надо быть такой дурой, чтобы упустить такого парня, как Рафа! Мне даже захотелось познакомиться с этой ненормальной.

– Она была хорошим человеком, – возразил Рафа, будто подслушал мои мысли, – но, наверное, мы были слишком разные.

– Ясно, – закивала я и уже хотела развить эту тему, как «Креста» послушно остановилась.

– Приехали, – известил меня Рафа и, забрав коробку с фотографиями с заднего сиденья, выбрался на улицу.

Район, где жил Рафа, был недалеко от «Наимы» и соответственно от моего дома.

– Здесь сравнительно тихо и мало машин. – Рафа пошел впереди меня, чтобы указывать мне путь.

– Ага, – промямлила я, глядя себе под ноги.

Мы пешком поднялись на четвертый этаж, и парень первой пропустил меня в свою обитель. Я постаралась как можно элегантнее изогнуться, чтобы снять кроссовки, и прошла в гостиную. Собственно, прошла – сильно сказано. Прихожая никак не была отгорожена от гостиной, откуда виднелась еще одна комната – спальня. Около спальни была еще одна дверь – на кухню, маленькую, но, уверена, симпатичную и уютную.

– Это и есть мои апартаменты, – весело объявил Рафа.

– Очень мило, – отреагировала я и присела на мягкий диван. Напротив него на тумбе из темного дерева стоял большой телевизор с горками дисков по бокам. Вдоль стен находились полки с кучей книг и опять же дисков, несколько рамок с фотографиями примостились прямо на журнальном столике. Под ногами лежал мягкий ковер из белоснежной шерсти. В целом берлога одинокого зверя никак не походила на берлогу, а скорее на довольно уютное жилье хорошего хозяина.

– Ты завтракала? – крикнул Рафа из недр небольшой кухни.

– Нет, – протянула я, беря в руки рамку с фото. На первой я увидела пожилую женщину, с платком на плечах, с добрыми глазами и приятной улыбкой. Вторая фотография запечатлела мужчину, смуглого и серьезного. Его проницательный взгляд был устремлен прямо в камеру. По тонкому носу и овалу лица в нем я узнала отца Рафы. А женщина с цветастым платком на плечах, вероятно, была его мама.

– Я тоже нет, – услышала я, – обычно я не завтракаю. Но сегодня немного проголодался. Тебе кофе или чай?

– Мм… кофе. – Я поставила рамки на место и еще раз обвела комнату внимательным взглядом. Только теперь на одной из самых низких полок, что разместились по левую сторону от телевизора, я заметила два больших фотоальбома, а рядом с ними невысокую кучку фотографий. Я убедилась, что Рафа все еще возится на кухне, и тихонько подобралась к интересной находке.

Стопка фотографий специально была приготовлена для этого момента. Наверное, вчера Рафа потратил не один час на то, чтобы перебрать те снимки со Славой, на которых он получился удачнее всего. Я осторожно положила стопку на место и с неуверенностью посмотрела на альбомы. В конце концов, я ему чужой человек. Какое право я имею лезть в его жизнь, а тем более в личный архив фотографий? В гостях у Рафы я очутилась только по причине смерти Калинина. Если бы Слава был жив, не видать мне этого кофе из уютной кухни, как Ирине Аллегровой «Грэмми» в номинации «Лучшая певица года». К тому же мне совсем не хотелось видеть личный гарем хозяина квартиры. А то не избавиться мне потом от комплекса неполноценности до конца моих дней.

Но сопротивляться такому жгучему желанию не было никаких моральных сил, и я, закусив губу, быстро стянула самый верхний альбом и жадно стала его листать.

Фото были довольно милые и даже очаровательные. Вот Рафа с какой-то немецкой овчаркой, обнимает ее за рыже-черную шею. Вот он у себя на диване, где только что сидела я, в компании друзей (я так думаю, судя по внешности, все эти друзья работают в «Наиме»). А вот он целует мать, у которой от счастья на глазах выступили слезы.

Рафа бодро звякал кружками, а я закрыла альбом и уже хотела вернуть его на законное место, как из него вывалилось одно фото. Скорее всего, оно не было вставлено в кармашек, а было положено между страницами как закладка. Нахмурившись, я уставилась на снимок.

Фото было красочное: на улице в день съемки стояло самое настоящее лето. Двое молодых людей стояли лицом к камере, которая запечатлела их по пояс. Рафа, явно выглядевший на пару лет моложе, просто сиял от счастья, сжимая в объятиях хрупкую девушку со светлыми волосами и серыми глазами. Она была одета в белую футболку и джинсы и на первый взгляд была совсем обыкновенная – не красавица, но и не уродина. Однако что-то в ней притягивало, какая-то тайна изнутри или глубина ее глаз не давали быстро перевести взгляд на что-то другое. В отличие от Рафы, девушка не улыбалась, она скорее была недовольна тем, что ее фотографируют. Ее рот был немного приоткрыт, как будто через секунду она собиралась попросить фотографа убрать аппарат. Бледная кожа подруги Рафы как будто говорила о ее благородном происхождении, а высокие скулы подчеркивали красивый овал лица. Ее красивые пальцы украшали серебряные кольца, а ногти были длинные и покрыты светлым лаком.

Судя по тому, как замусолен был этот снимок, Рафа не раз на него любовался.

Неужели это и есть та самая, которая «была хорошим человеком, но они с Рафой были слишком разные»?

Я, вовремя заслышав приближающееся звяканье посуды, быстро засунула фото между страницами альбома и уселась на диван как ни в чем не бывало.

Рафа тащил с кухни целый поднос, на котором красовались две кружки дымящегося кофе, пара круасанов и розетка с сахаром.

– Я не знаю, пьешь ли ты с сахаром.

– Да, а ты нет?

– Конечно, нет! – возмутился Рафа, усаживаясь рядом со мной. – Настоящий кофе нужно пить без всяких примесей. Даже без молока. Этот кофе – не растворимая бодяга. У меня есть кофеварка. Жить без хорошего кофе – все равно что плавать в ручье. Невозможно и неправильно.

Я снова подивилась этому загадочному парню. Это ж надо, такое серьезное отношение к кофе. А мне, например, нравится кофе в пакетиках три в одном. Конечно, это далеко от настоящего напитка, зато вкусно.

– Извини, – смущенно улыбнулся Рафа, – просто у нас дома всегда было строго. Мама варила настоящий кофе, отец жарил настоящий шашлык из убитой им дичи, а дядя мастерил настоящую шишу… Раньше для семьи, теперь на продажу.

– Шиша? – Я отпила маленький глоток, и горячая жидкость обожгла небо. Раз уж в гостях, то будем пить как хозяин – без сахара и других примесей. Хоть бы принес холодную воду разбавить горячий напиток. Или у них в семье принято пить настоящий кипяток?

– Э… по-русски кальян, – пояснил Рафа и тоже взял чашечку в руки.

– Разве это не запрещено? – Я отставила кружечку обратно на поднос. Пусть лучше остынет, а то я так потеряю способность говорить.

– Что запрещено?

– Ну кальян – это ведь наркотики, так?

Рафа смотрел на меня пару секунд, а потом зашелся в раскатистом смехе.

Я устало наблюдала за тем, как он катался по дивану, держась за живот.

– Удивительно, как люди могут воспринимать действительность, ориентируясь только по голливудским фильмам про арабов-террористов!

Я невозмутимо сохраняла ледяное молчание. Отрицать очевидное было бесполезно. Я действительно мало что знала о культуре Среднего Востока. Когда я слышу слово «араб», у меня перед глазами тут же встает немытый тип с бородой до плеч, с ненавидящим взглядом и взрывчаткой на поясе. Что тут поделаешь? Влияние прессы и телевидения нельзя переоценить.

– Шиша обычно не содержит никаких наркотиков, хотя, конечно, их можно туда подложить. Главное в кальяне – это дрова. Обычно курят дерево вишни, яблони или персика… Дым настолько сильный, что даже не нужен никотин. У тебя может возникнуть состояние опьянения, но без наркотических добавок. Женщинам позволяется курить, но обычно они просто сидят рядом с курящим. Им достаточно того дыма, который он выпускает.

– Вот как, – недоверчиво произнесла я.

Рафа загадочно улыбнулся:

– Поверь, на свете есть много способов доставить себе удовольствие без применения наркотиков.

– Охотно верю, – с готовностью согласилась я, вспомнив вечер последней пятницы.