Курсант: Спецотдел МВД СССР - Рафаэль Дамиров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Морозный воздух был настолько чист и свеж, что казалось, им невозможно надышаться. Но после городов вдыхать полной грудью сразу нельзя. Голова может закружиться.
— Пришли, — Петр обвел рукой участок рельсов. — я почему помню, вот тут сосна покореженная напротив торчит. Молнией, наверное, повредило.
Мертвая сосна со сломанной макушкой и поперечным суком напоминала почерневший могильный крест. На ее ветке восседала ворона. Что-то колупала, держа в когтях, и искоса поглядывая на нас черным немигающим глазом.
— Судя по изгибу полотна, — оживился Алексей, — рельефу местности и средней скорости движения локомотива, на этом участке дороги видимость почти нулевая. Андрей был прав. Поезд не сможет затормозить даже днем. А если ночью, то и вообще машинист мог не заметить тела.
— Так и было, — закивал Чипсараков. — Поезд тряхнуло, тогда только машинист стал присматриваться и тормозить.
— Место выбрано не случайно, — продолжил Алексей. — Чтобы все произошло наверняка.
От его ленивой осанки и мечтательного вида не осталось и следа.
— Как вы могли все не понять, что это произошло не случайно? — нахмурился Горохов на Петра.
— Прокуратура так наша решила, — развел руками тот. — Причина смерти — наезд состава. Других зацепок нет. Вот и решили все списать на несчастный случай.
— Ясно. Значит, так. Я подготовлю постановление на эксгумацию. Санкцию у прокурора получим. Родственники, думаю, против не будут, ведь дело возобновляется по их инициативе. А иначе в принудительном порядке придется этот вопрос решать. Назначу повторную судебно-медицинскую экспертизу. Первичную где проводили?
Горохов говорил быстро, жестко.
— В Хакасском областном бюро СМЭ.
— Значит, повторную в Красноярск отправим. Хотя нет. Долго это все затянется. Укажу, чтобы провели ее в Абакане, но комиссионно.
— Не знаю, — пожал плечами Чипсараков. — Есть ли в этом смысл? Первичную экспертизу Кузнецов проводил. Врач высшей категории. Уважаемый судмед со стажем. Ошибки быть не должно. И потом, как мы могилы вскроем, когда земля стылая? И снегу ого-го.
— Ошибка или нет, это мы сами решим, товарищ майор. Ваше дело нам помогать. А землю углем топить будете. Костер жечь и послойно снимать. Ни разу зимой не эксгумировали?
— Да как-то не приходилось.
— Вот и потренируетесь. Подберите людей и инструмент.
Мы вернулись к УАЗу. Возле машины терся мужичок в телогрейке, собачьих унтах, поеденных молью, и с ружьем за спиной. Света стояла рядом и что-то ему объясняла. Завидев нас, мужичок поспешил прочь.
— Это местный, — увидев наше недоумение, объяснила Света. — Думал, что их участковому новую машину дали. — Света кивнула на буханку. — Подошел поздороваться.
— Местные безобидные ребята, — заверил Чипсараков. — Участкового уважают.
— Вот только ружье у этого местного явно нелегальное, — прищурилась Света.
— Откуда вы знаете? — удивился майор.
— Я ненавязчиво с ним побеседовала, он понятия не имеет, что представляет собой разрешение на оружие. И куда участковый только смотрит?
Все взгляды снова обратились к Петру.
— У нас глубинка, — оправдывался тот. — Свои законы. Среди местных жителей каждый второй — охотник. Всегда в тайге промышляли.
— Закон для всех един, — выдал заезженный постулат Горохов. — Наличие нелегального оружия — это недоработка участкового по линии профилактики преступлений.
— Так-то оно так, но что же теперь, пересажать всех? За дедовские двустволки?
— Если надо, пересажаем, — едко заметил следователь. — А где нам товарища Кузнецова найти? Привезите-ка вы его мне на беседу этого хваленого судмедэксперта.
— Не получится быстро к вам его доставить, — развел руками Чипсараков. — Он из областного бюро СМЭ в Саяногорск перевелся. Город новый, пять лет назад отгрохали. Завод самый большой алюминиевый построили, и город возле него поставили. Восемьдесят километров от Абакана.
Петр Петрович не терял присутствия духа от начальственных замашек и угроз Никиты Егоровича, а все так же спокойно, деловито обо всем докладывал. Как будто сам был не коренастым человечком в тулупе, а вековой сосной. И не собирался ни пугаться, ни стыдиться местных укладов, ни тем более перед кем-то заискивать. Не из высокомерия — просто такое казалось ему, видимо, неинтересным.
— Ясно, — Горохов повернулся ко мне. — Андрей. Сгоняй завтра в этот Саяногорск. И возьми с собой Свету. Побеседуйте с Кузнецовым обстоятельно. А мы с Алексеем эксгумацией займемся.
***
Нитка асфальта тянулась через холмистую степь. Минут через сорок в утренней дымке впереди показались величественные очертания Саян с вечно заснеженными вершинами. Саяногорск — третий по численности город Хакасии — раскинулся у подножия гор в живописной излучине Енисея.
Буханка въехала в ровный, выстроенный будто коробками дворов, городок с кучей уличных транспарантов типа: “Даешь стране алюминий” и “Металлург — оплот промышленности”.
Контора городского бюро судебно-медицинской экспертизы располагалась прямо в здании городского морга. Даже вход был один.
Наш водитель остался в машине, а мы со Светой вошли внутрь приземистого неказистого здания, больше похожего на склеп, чем на государственную контору.
После яркого дневного света пришлось привыкать к полумраку каземата. Стены небрежно облеплены мелкой кафельной плиткой непонятного песочного цвета. Уже затертой серыми разводами, несмотря на то, что здание новое, как и весь городок. С потолка свисала единственная лампочка на черном проводе, заляпанном известкой. Провинциальное бюро СМЭ сильно отличалось от областного.
Длинный узкий коридор уходил в обе стороны и напоминал тюремный. Пахло формалином, беломором и смертью.
Света поежилась и взяла меня за локоть.
— Есть кто? — крикнул я.
Эхо гулко пронесло голос по коридору, в конце которого, наконец, скрипнула дверь, и из кабинета вышел субъект с пожелтевшей кружкой в руке в неряшливом, помятом грязно-белом халате и домашних тапочках. Седая клочковатая щетина на его лице оттеняла мешки под глазами и отеки от явных алкогольных возлияний.
Отросшие патлы волос с проседью непослушно спадали ниже ушей. Долговязая фигура сутулилась, будто кого-то опасалась.
— Что вам угодно? — спросил судмед.
— Нам нужен товарищ Кузнецов Павел Игнатович, — я вытащил курсантское удостоверение и, не раскрывая его, сверкнул красными корочками. — Мы из милиции.
— Из области, что ли? — вглядывался в нас выцветшими красноватыми и грустными, как у бульдожки, глазами сотрудник морга, не признав в нас саяногорцев.
— Из Москвы. Вы Кузнецов?
— Я, — пробормотал врач. — Из Москвы?.. А в чем, собственно, дело?
— Где нам можно побеседовать?
— Пожалуйста, пройдемте в кабинет.
Мы последовали за ним и очутились в лаборатории для вскрытия. Посреди стоял стол из нержавейки с кровостоками и шлангом. На столе — синюшный труп какого-то мужика с уже распоротым животом, вскрытой грудиной и выпиленным фрагментом лобно-теменной части черепа. Света ойкнула и выскочила в коридор. Такой “пейзаж” мало кому понравится.
— Простите, — сказал Кузнецов, прихлебывая из кружки, — я сюда недавно перевелся. Своего кабинета нет пока. Мне его из подсобки
