Спящие красавицы - Стивен Кинг

– Построились, подняли руки, – командовал дежурный Мерфи. – Дамы, построились, подняли руки, показали мне свои инструменты.

Они построились. Ри, стоя перед Джанетт, прошептала:

– Дежурный Мерфи жирноват, верно?

– Вероятно, ел шоколадный торт с Мишель Обамой, – шепотом ответила Джанетт, и Ри захихикала.

Они подняли свои инструменты: шлифовальные бруски, отвертки, дрели, стамески. Джанетт задалась вопросом, могли ли заключенные-мужчины получить доступ к таким потенциально опасным орудиям. Особенно к отверткам. Она прекрасно знала, что отверткой можно убить. И боль в левом виске вызывала мысли об отвертке. Будто кто-то вкручивал и вкручивал ее, терзая нежный мозг.

– Не пообедать ли нам сегодня аl fresco, дамы? – Кто-то говорил, что дежурный Мерфи прежде работал учителем старших классов, но потерял место при сокращении преподавательского состава. – Это означает…

– На свежем воздухе, – пробормотала Джанетт. – Это означает обед на свежем воздухе.

Мерфи нацелил на нее палец.

– Среди нас стипендиатка Родса. – Он улыбался, и в его словах не было злобы.

Инструменты проверили, собрали и положили в стальной напольный ящик, который Мерфи запер на ключ. Работницы мебельного цеха поплелись к столику, разобрали сэндвичи и картонные стаканчики с напитком и застыли в ожидании, пока Мерфи их пересчитает.

– Дамы, вас ожидают великие просторы. Кто-нибудь, возьмите мне сэндвич с ветчиной и сыром.

– Ветчину уже можно делать из тебя, лапуся, – пробормотала Энджел Фицрой, за что удостоилась резкого взгляда Мерфи, на который ответила своим невинным взглядом. Джанетт даже немного пожалела дежурного. Однако на жалость продукты не купишь, как говорила ее мать. По мнению Джанетт, Мерфи мог продержаться три месяца. Самое большее.

Женщины одна за другой вышли из цеха, сели на траву, привалились к стене здания.

– Что у тебя? – спросила Ри.

Джанетт изучила свой сэндвич.

– Курица.

– А у меня тунец. Хочешь махнуться?

Джанетт было все равно, голода она не чувствовала, поэтому поменялась сэндвичами с Ри. Заставила себя поесть в надежде, что головная боль утихнет. Выпила лимонад, который горчил, но когда Ри протянула ей чашку с пудингом, покачала головой. Шоколад мог спровоцировать мигрень, а если боль усилится, придется идти в лазарет за зомигом, который она получит, только если доктор Эн еще на работе. Прошел слух, что фельдшеры этим утром не явились.

Бетонная дорожка уходила к главному тюремному зданию, и кто-то нарисовал на ней классики. Несколько женщин поднялись, нашли камешки, начали играть, распевая песенки, которые, похоже, помнили с детства. Джанетт находила забавным, что в голове застревает столько мусора.

Последний кусочек сэндвича она запила последним глотком горького лимонада, привалилась к стене и закрыла глаза. Не утихла ли боль? Возможно. В любом случае у них оставалось еще минут пятнадцать. Если она сможет немного поспать…

В этот самый момент дежурный Питерс выскочил из столярного цеха, как маленький, шустрый черт из табакерки. Или как тролль из-под скалы. Посмотрел на прыгавших женщин, потом на сидевших у стены. Наконец его взгляд остановился на Джанетт.

– Сорли. Иди сюда. У меня есть для тебя работенка.

Гребаный Питерс. Любитель прихватить чужую грудь и пощупать чужой зад, всегда проделывающий это в одной из множества слепых зон, невидимых для камер видеонаблюдения. Он знал их все. А если ты возмущалась, грудь уже не прихватывали, а выкручивали.

– У меня перерыв на обед, дежурный, – как можно любезнее ответила она.

– На мой взгляд, он у тебя закончился. А теперь отрывай зад от земли и следуй за мной.

На лице Мерфи отразилось сомнение, но одно правило женской тюрьмы ему вдолбили накрепко: мужчинам-дежурным не разрешалось оставаться один на один с заключенными.

– Система напарников, Дон.

Щеки Питерса зарумянились. Ему не хотелось вступать в перепалку с Училой, особенно после выговора Коутс и известия, только-только полученного от Бланш Макинтайр: «придется» отработать вторую смену из-за «национальной катастрофы». Дон проверил на телефоне новости: «национальная катастрофа» обернулась десятком старух, обросших какой-то плесенью. Коутс точно рехнулась.

– Мне не нужны ее напарницы, – заявил Дон. – Я пришел только за ней.

Он не станет спорить, подумала Джанетт. Здесь Мерфи – что дитя малое. Но Мерфи ее удивил.

– Система напарников, – повторил он. Возможно, она ошиблась и дежурный Мерфи все-таки приживется.

Питерс оценил ситуацию. Женщины, сидевшие у стены, смотрели на него. Игра в классики прекратилась. Они были заключенными, но при этом и свидетельницами.

– Э-ге-гей! – Энджел величественно помахала ему рукой. – Э-ге-гей! Вы меня знаете, дежурный Питерс, я всегда готова помочь.

И Дон в тревоге подумал – каким бы абсурдным это ни казалось, – что Фицрой прознала о его замысле. Разумеется, нет, такого просто быть не могло, она лишь старалась досадить ему, как и всегда. И хотя он с удовольствием остался бы с Фицрой наедине минуток на пять, ему совершенно не нравилась идея повернуться к ней спиной хотя бы на секунду.

Нет, только не Фицрой, она совершенно не годилась.

Он указал на Ри:

– Ты, Дампстер[16]. – Некоторые женщины засмеялись.

– Демпстер, – с достоинством поправила его Ри.

– Демпстер, Дампстер, Дампжопель, мне насрать. Пойдете обе. И не заставляйте меня просить дважды, сегодня я не в духе. – Он посмотрел на Мерфи, этого умника. – Увидимся, учителегатор.

Вновь смех, но уже подобострастный. Мерфи был новичком и уважением не пользовался, а никто из заключенных не хотел попасть в черный список дежурного Питерса. Они вовсе не глупы, подумал Дон, эти заключенные.

Миновав четверть Бродвея, дежурный Питерс остановил Джанетт и Ри у двери комнаты отдыха и встреч с посетителями, которая во время обеденного перерыва пустовала. У Джанетт появилось дурное предчувствие. Когда Питерс открыл дверь, она не сдвинулась с места.

– Чего вы от нас хотите?

– Ты ослепла, заключенная?

Нет, не ослепла. Она видела ведро для мойки пола и прислоненную к нему швабру, а на одном из столов – второе пластмассовое ведро. С тряпками и чистящими средствами вместо чашек пудинга.

– У нас обеденный перерыв. – Ри пыталась изобразить негодование, но дрожь в голосе испортила впечатление. – И потом, у нас уже есть работа.

Питерс наклонился к ней, его губы растянулись, обнажив неровные зубы, и Ри прижалась к Джанетт.

– Можешь записать это в свой лист жалоб и позже передать капеллану. А сейчас заходи и не спорь со мной, если не хочешь, чтобы я подал рапорт о твоем плохом поведении. У меня дерьмовый день, я в крайне дерьмовом настроении, так что проходи, или сама окажешься вся в дерьме.

А потом, сдвинувшись вправо, чтобы не попасть на камеру, он схватил блузу Ри со спины, сунув пальцы под эластичную бретельку ее спортивного бюстгальтера, и толкнул Ри в комнату отдыха. Ри споткнулась, но успела опереться рукой о торговый автомат.

– Хорошо, хорошо!

– Хорошо кто?

– Хорошо, дежурный Питерс.

– Вы не должны нас толкать, – заявила Джанетт. – Это неправильно.

Дон Питерс закатил глаза.

– Прибереги это для тех, кому интересно. Завтра День посещений, а тут настоящий свинарник.

Джанетт так не казалось. На ее взгляд, все было в порядке. Но ее мнение значения не имело. Если человек в форме говорил, что комната похожа на свинарник, значит, так оно и было. По таким правилам жили исправительные заведения в маленьком округе Дулинге – и, вероятно, во всем мире.

– Вы двое вымоете здесь все от стены до стены, от пола до потолка, а я проверю, хорошо ли вы справились с порученным делом. – Он указал на ведро с чистящими средствами. – Это твое, Дампстер. А мисс Неправильно возьмется за швабру, и пол должен стать таким чистым, чтобы я мог с него есть.

Я бы с удовольствием скормила тебе твой обед с пола, подумала Джанетт, но пошла к ведру на колесиках. Рапорт о плохом поведении ей был совершенно ни к чему. Если Питерс его напишет, она вряд ли окажется в этой комнате в ближайшие выходные, когда в тюрьму приедет сестра с ее сыном. Им предстояла долгая дорога на автобусе, и как же она любила Бобби за то, что он никогда не жаловался. Но головная боль только усиливалась, и больше всего на свете Джанетт хотелось выпить пару таблеток аспирина и поспать.

Ри обследовала содержимое пластмассового ведра, выбрала баллончик со спреем и тряпку.

– Хочешь нюхнуть «Пледжа», Дампстер? Пустить струю в нос и словить кайф?

– Нет.

– Ты ведь хотела бы словить кайф?

– Нет.

– Нет кто?

– Нет, дежурный Питерс.

Ри начала полировать стол. Джанетт наполнила ведро из раковины в углу, смочила швабру, отжала и принялась мыть пол. Через сетчатый забор, огораживавший территорию тюрьмы, она видела Уэст-Лейвин, по которой мчались в обе стороны автомобили со свободными людьми. Они ехали куда хотели: на работу, домой, на ланч в «Денниз», куда глаза глядят.