Отпуск на войну - Альберт Байкалов

– Своих хватает, – ломая голову, чем теперь обернется для него любовь к девушке другой национальности, вздохнул Балун, – только сердцу не прикажешь.

Постепенно светало, и он, наконец, различил в темноте силуэты говоривших с ним людей. Их было четверо. Двое с безучастным видом стояли чуть в стороне, двое допрашивали.

– Хватит лясы точить, идти надо, – сказал кто-то.

Как оказалось, Балун дошел почти до Новотроицкого. Они прошли через кустарник и вышли к развалинам домов.

– А вы что здесь делали? – осторожно спросил он идущего рядом Миколу, уже поняв, что он из четверых самый старший по возрасту.

– Тебя ловили, – ответил за Миколу шедший следом за ним мужчина.

– Чего меня ловить? – Балуну отчего-то стало нехорошо.

– А сам не догадываешься? – хмыкнул Микола.

– Нет.

– Чтобы расстрелять!

У Балуна подкосились ноги, и он дрожащим голосом проговорил:

– За что меня расстреливать?

– А вдруг диверсант?

Обыденность, с которой это было сказано, ввела в ступор. Получалось, его собираются убить просто так, на всякий случай.

– Живее! – толкнул его в спину коротышка.

Балун сделал несколько шагов и снова остановился:

– Это что же такое творится!

От страха он даже не мог двигать ногами. Все происходящее выходило за рамки понимания. Мысли путались. Казалось, это сон. Точно! Сейчас его приведут в дом, где сидит Хунта, и потом он снова проснется.

– Ты так и будешь стоять? – наседал между тем Микола.

И тут Балуна прорвало:

– Я обманул! Вернее, нет! Просто не знал, кто вы! Я из тюрьмы убежал! Можете проверить!

– А паспорт у тебя откуда? – прищурился Микола.

– Это не мой! – замотал головой Балун и, еще не зная зачем, снова стал врать: – Мне его с воли перед побегом забросили! Я – Крым! Крым! – повторил он и ткнул себя в грудь. – Крымчук Сергей Анатольевич.

Глава 31

Официальное лицо

Улицы села были безлюдны. Пока они ехали по нему, навстречу попался лишь бронетранспортер, тащивший на буксире пушку и старенький «опель».

– Выходи, – приказал Донченко и заглушил двигатель.

Никита посмотрел в окно. Комендатура располагалась в здании школы.

– Живее! – рявкнул розовощекий бугай, наклонился и схватил его за отворот рубашки. Раздался треск рвущейся материи. Быстро перебирая руками и ногами, Никита выбрался на улицу.

– Вперед! – Громила бесцеремонно развернул его лицом к крыльцу, над которым развевался желто-голубой флаг, и грубо толкнул в спину.

– Привет, Алешко! – протянул руку громиле шедший навстречу боец. Невысокого роста, разрезом глаз и формой лица похожий на азиата, он с любопытством посмотрел на Никиту.

– Здорово, Монгол, – ответил на рукопожатие Алешко.

– Кого привезли?

– Стой! – запоздало приказал Алешко уже ступившему на первую ступень крыльца Никите и посмотрел на Монгола: – Закурить дай.

– Свои надо иметь, – протягивая пачку «Кэмел», снисходительно улыбнулся Монгол. – На блокпосту стоите, и курева нет. Позор! Я там за день две месячные зарплаты делал.

– Слышишь, ты, поговори еще! – насупил брови конвоир со шрамом.

Никита знал, между собой боевики называют его Кривой. Он до хрипоты спорил с Донченко и Алешко, кому везти «москаля» в комендатуру. Каждый рвался уехать с простреливаемого блокпоста в тыл. В конечном итоге, оставив у бетонных блоков одного солдата-срочника, все вместе забрались в машину. Никиту это расстроило. Сами того не подозревая, таким количеством провожатых они повышали его статус и значимость.

Каратели потянулись за сигаретами.

– А чего вы втроем одного водите? – Монгол с интересом посмотрел на Никиту. – Вроде не Рэмбо…

– Комендант у себя? – Пропустив вопрос мимо ушей, Донченко щелкнул зажигалкой.

– Рома, что ли? – повеселел Монгол. – Нашел коменданта! У себя, конечно. А зачем он вам?

– Да вот, привезли, – вылавливая двумя пальцами за фильтр сигарету, показал взглядом на Никиту Кривой. – Говорит, доброволец из России.

– Да ты что? – изумился Монгол. – Во дает!

– А чего ты удивляешься? – Донченко жадно затянулся. – В «Азове» уже много таких.

– Его машина? – Монгол убрал заметно похудевшую пачку в карман.

– А чья же еще? – вопросом на вопрос ответил Донченко.

– Как зовут? – продолжал допытываться Монгол.

– Да задолбал уже! – возмутился Донченко и ткнул Никиту в бок: – Давай иди!

Комендант обосновался в кабинете завуча школы.

– Кто это? – поднимаясь из-за ученического стола, нахмурил брови бородатый громила, чем-то напомнивший Никите Павлика-Терминатора.

– Остановили на блокпосту, – стал докладывать Донченко. – Говорит, приехал вместе с нами воевать против… – Он замялся и бросил затравленный взгляд на Никиту.

– Мне все равно против кого, – догадавшись, что смущает конвоира, заговорил Никита. – Я – русский националист. Дома проблемы, решил здесь их переждать.

– А где ты здесь видишь зал ожидания? – развел руками комендант.

– Сидеть сложа руки не собираюсь. – Никита покосился на Донченко, которому уже все рассказал. – Знаю, что политическое убежище нужно еще заработать.

– Ты смотри! – хмыкнул комендант. – А что за проблемы?

– Не сошелся во взглядах с одним козлом…

– Морду набил? – комендант переглянулся с Донченко.

– Что-то вроде того…

– Нам сказал, будто учителя убил, – ответил за Никиту Алешко. – Историка…

– Ух ты! – делано восхитился комендант. – И что, съел?

Все рассмеялись.

– У меня с ним проблемы с самой школы были, – дождавшись, когда каратели успокоятся, стал рассказывать Никита. – Он еврей.

– А ты знаешь, кто здесь хозяин? – Комендант показал пальцем в пол.

– Вы, наверное? – попытался угадать Никита. – Комендант – лицо официальное. Своего рода представитель власти… Немцы в войну, да и Советы, на занятых территориях первым делом обустраивали комендатуры.

– Тоже верно, – согласился с ним комендант. – Но только наполовину. Наш батальон территориальной обороны был создан и подчиняется губернатору Коломскому, и это учреждение на его территории.

– Евреи тоже разные бывают, – догадавшись, что зря пытался сыграть на антисемитских идеях, поправился Никита. – Учитель своим холокостом задолбал.

– Объясни мне, мы теперь что, тебя за это уважать должны? Или у нас страна, где учителей можно убивать?

– На Украину не распространяется российская юрисдикция, – нашелся Никита. – И, как бы вам ни хотелось, выдавать вы меня тоже не станете.

– С чего так решил? – удивился комендант. – Нам легче дождаться следующего обмена и вернуть тебя сепаратистам за нашего хлопца.

– Не надо, – сделал вид, будто испугался, Никита. – Нельзя мне туда…

– Чего затрясся? Занятая сепаратистами территория и вовсе никем не признана!

– Сдадут они, – стоял на своем Никита. – Или того хуже…

– Выходит, если бы не сдали, ты бы за них стал воевать? – сделал вывод комендант и хитро посмотрел на Донченко.

– Не знаю, – пожал плечами Никита. – Как-то не думал.

– Но они же русские!

– Были бы русскими, вступили бы в нашу партию, – выпалил Никита. – А так, где ты в России русских видел? Давно все перемешались. Я считаю, что каждая нация должна жить в границах своих исторических территорий. Раз вы так считаете, значит, я с вами.

– Правильно говоришь, – согласился комендант. – Только тогда получается, что и «колорады» имеют право на самоопределение?

– Они имеют право собрать вещи и умотать на свою историческую родину, – холодно ответил Никита. – Вот тогда я их уважать буду.

– Ты мне нравишься! – улыбнулся комендант. – Только как объяснишь, что тебя с такими взглядами сепаратисты к нам пропустили?

– Я с ними о взглядах беседы не вел. Зато, как сюда попал, одни философы встречаются.

– Ты от вопроса не уходи, – предостерег комендант. – Сколько раз остановили?

– Не считал. Больше стоял, чем ехал. Через каждый километр блокпосты.

– Что-нибудь отобрали? – напомнил о себе Кривой.

– Нет.

– Деньги требовали? – снова перехватил инициативу комендант.

Никита покачал головой.

– Странно. А как ты им объяснил, куда и зачем едешь?

– Сначала меня человек один вез, – расстроенно вздохнул Никита. – Гаврошем звали. Он с ними объяснялся. Говорил, будто к родственникам в Мариуполь едет. Но под Донецком его забрали, пришлось самому дальше ехать.

– Как это забрали? – удивился комендант.

– Не понравился чем-то на блокпосту, вот и все…

– А тебя, значит, отпустили?

– Ну, раз я перед тобой стою, значит, отпустили.

– И что?

– На последнем блокпосту долго держали. Приезжал их человек, который за контрразведку отвечает. – Никита нахмурил лоб, словно силясь вспомнить фамилию. – То ли Кремеж, то ли Кемеж. Хотел, чтобы я запомнил все, что творится вдоль дороги, а на обратном пути рассказал.