И в печали, и в радости - Марина Макущенко

– А в эти «святые» дни ты можешь быть с нами? Ну, чтобы мы втроем?

– Ты же знаешь, как с ним играть. И, наверное, лучше, чем я.

– Мне стыдно признаваться, но не знаю. Прогулки еще ничего, а игры у меня не получается придумывать, как у тебя. Я, правда, и не пробовал. Но я хочу, чтобы ты тоже была.

– Я не против. Но кто будет с Мишей, когда я буду брать тайм-аут?

– Я Александра лишать гонораров не собираюсь. Несколько вечеров в неделю он будет с ним. А я не понимаю уже, зачем он, тайм-аут, тебе нужен? Спорт с Мишей, наука с Мишей…

– У меня вообще-то еще есть интересы. Не говоря уже о личной жизни.

– Извини.

– И еще у меня есть вопиющее предложение. Мне стыдно его озвучивать, и все мои бывшие мужья попадали бы в обморок.

– Их было больше, чем один?

– Если считать тех, с кем я официально не оформляла отношения, то…

– Не хочу знать! Говори предложение.

Я улыбнулась:

– Я намерена готовить еду. Только не говори друзьям! Особенно Олегу!

– Почему? А что Олег? Он тебе нравится?

– Нет. То есть нравится, но не так, как… Не важно, просто Олег насмешлив, и у него острый язык. Мне это нравится в людях, но в данном случае я бы предпочла…

– А почему ты этого хочешь?

– Потому что мне не понравилось лежать с Мишей в больнице, когда у него зашкаливал ацетон.

– Да, мне очень жаль.

– Надеюсь, ребенка? Ты передо мной извинялся, а его продолжаешь кормить выпечкой из магазина и всякой едой, которую я лично не ем. А я у вас буду проводить много времени, и мое тело мне дорого. Даже я этого в рот не беру, а ребенка кормлю, и он этим травится. Ты же медик!

– Мне стыдно. Но что я могу сделать?

– Я знаю, не оправдывайся. Но раз я сама предлагаю… Просто я хочу, чтобы у тебя было к этому правильное отношение. Друзья наверняка подумают, что я к тебе таким образом в жены набиваюсь.

– Вот именно про жену они не подумают.

– Ты сейчас что имеешь в виду?

– Маричка, только не говори, что не заметила, что они наперегонки несутся ко мне в ординаторскую, как только кто-то один увидит тебя на горизонте. Ты для них сейчас…

– Новенькая в классе?

– Вроде того.

– Хорошо, закроем тему. Я готовлю? Только мне для этого нужно много всего.

– И денег. По поводу твоих денег…

– Не надо, пожалуйста. Я не хочу, чтобы ты озвучивал какие-то суммы, потому что не представляю, сколько на самом деле мне будет нужно. Ведь я и за Мишу буду платить, и за продукты, и за себя.

– Не паникуй. Напишешь мне номер счета, и я сам буду контролировать, чтобы у тебя там были деньги.

– Договорились.

Так мы и договорились.

Чтобы у меня гарантированно было несколько часов для работы, я просыпалась в шесть утра и садилась за компьютер. Иногда меня будил Юра. Нет, я осталась жить по другую сторону улицы, но он взял на себя утреннюю прогулку Хорошо. Все равно он в это время бегал, так что делал крюк и забегал за собакой, а я с ними встречалась уже в полдевятого, у них дома. Там я завтракала с Мишей, делала с ним вместе зарядку. Мы вместе с ребенком готовили – и это было наше самое любимое занятие.

Во-первых, потому что мне накупили много игрушек в виде бытовой техники, на которую мне всегда было жалко денег. Во-вторых, с Мишей можно было занимательно кулинарничать, хотя и очень долго. Нам нравился сам процесс: наблюдать, как овощи становятся мягкими при варке, вырезать зверушек из фруктов, окрашивать кремы. И никуда не спешить! Это все размазывалось по полу, это часто портилось, это было неоправданно затратно по времени, но очень весело.

Я так увлеклась ребенком, что чуть не забыла про свои два свободных вечера. Я вернулась на танго и к подругам. Катя с Ирой были шокированы моими жизненными преобразованиями и жаждали увидеть Юру. Я боялась им его показывать, потому что знала: никто не поверит в беспристрастность и невинность наших отношений!

Юра был счастлив. Уже на второй неделе нашей новой жизни он уехал в Берлин. Оттуда позвонил с новостью, что его позвали на конференцию в Нью-Йорк. «Да лети, куда хочешь!» – сказала я. Все было замечательно. Мальчик был по-прежнему спокоен, и я понимала, что эти двое окончательно испортили мой вкус и у меня, наверное, никогда не будет детей. Потому что я не согласна иметь другого ребенка! Хочу только такого. При этом я же видела других детей на площадках, и они мне были по-прежнему отвратительны. Они не слушались, они манипулировали, они требовали и визжали. Хотя как-то Игорь Борисович сказал, что Миша капризничает, а я удивилась и решила понаблюдать за собой – может, я неадекватно его оцениваю? Может, он гаденыш, а я ослеплена любовью?

Только я прищурила глаз, чтобы придраться к мальчику, как у него опять подскочил ацетон. Мы легли в больницу, и я еле отговорила Юру не возвращаться. Это было уже не в первый раз, и терапевт сказал, что теперь уровень ниже, так что я держу правильный курс на диету. Нас выписали через три дня. Вечером, уложив Мишку, я уснула за книгой в общей комнате. Меня разбудил Юра. Он должен был прилететь утром, но было три часа ночи.

– Извини. Я разбудил тебя.

– Я не заметила, как уснула. Почему ты так рано?

– Так вышло. Как вы?

– Все уже хорошо. Мишка ждал тебя утром, чтобы сделать сюрприз, – мы напекли печенья в форме зверушек. Он хотел тебя ими встретить.

– Да он не поймет разницы, откуда я приду: с пробежки или из аэропорта.

– Как поездка?

– Очень!

Он выглядел таким счастливым и вдохновленным!

– Спасибо тебе.

– Я рада за тебя.

– Тебе тяжело было одной?

– Нет. Я даже успела написать кое-что, все нормально.

На самом деле все было отлично, я чувствовала себя на месте. Но почему раньше такого не было? Я же пыталась жить семейной жизнью с Вадимом! Не работала несколько месяцев, ходила сдавать анализы, чтобы проверить, насколько готова к беременности. И чувствовала себя нереализованной. Неужели все дело в том, что меня бесил сам Вадим, а Юра не бесит, потому что я с ним не сплю, я не жду от него внимания, я не воспринимаю его как мужчину? Сложно. Либо я уже окончательно наелась карьеризма, либо я ненормальная. Другого объяснения нет.

Я не сразу рассказала о своей жизни родителям и многим друзьям, знали только самые близкие. Никто не поймет, как я могла окунуться с головой в жизнь чужой семьи и быть счастливой от пюре в форме зайчиков, от детской рвоты, от ребенка, который ждет меня в парикмахерской? Я никогда мужчинам не позволяла меня ждать, потому что меня раздражало это ограничение. Если честно, я крайне редко готовила Вадиму, и я не занималась домашним хозяйством. Правда, и здесь я не убираю. Юра платит домработнику, и денежный вопрос мы с ним не обсуждали никогда. Я понятия не имею, сколько уже потратила его денег. А я очень быстро перестала стесняться… Появилась большая опасность, что я так могу жить долго. Но я отгоняла от себя эти мысли, подумаю их через пару месяцев. А пока я просыпаюсь каждое утро с улыбкой, когда дверь моей квартиры тихо закрывается за Юрой с Хорошо. Я потягиваюсь и понимаю, что мне вот так – очень хорошо.

Предварительные танцы

Он: Юра искал ее.

Только что он слышал стук пальцев по клавишам: она что-то писала, но теперь тишина. Он зашел на кухню, на столе были разбросаны книги и блокноты. Он заглянул в экран ноутбука: «Численні емпіричні дослідження також доводять: ЗМІ збуджують емоції і задовольняють тих, хто шукає «гострих відчуттів», і найчастіше ЗМІ викликають такі емоції: стрес, страх, тривогу». Это были последние слова. Надо будет попросить ее об ответной услуге, пусть переведет его статьи на украинский, его недавно попросили дать что-то в местный журнал. Тем более она так интересуется его операциями, и он заметил, что она ориентируется в нейрохирургических методах уже не хуже Вали. Это можно понять: ее мозг привык быть в тонусе и все время что-то изучать, куда-то вникать. Пусть лучше вникает в его работу, чем в жизнь других людей.

Конец ознакомительного фрагмента.