Алиса в Стране Чудесных Клёнов - Наталия Арчер

Дом большой, классический по виду, но совершенно не старый. Его, видимо, посторили не так давно, тут разве что свежей краской не пахнет. Чем пахнет, так это — деньгами. Идеально подстриженные газон и живая ограда, ни одного старого листа на территории двора предполагают наличие штатного садовника. Я помню свой двор перед домом в Седро-Вулли. Он так идеально выглядел только на рекламных проспектах после цифровой обработки фотографий.

В этом дворце два этажа, мансарда, плюс бейсмент, то есть цокольный этаж, на уровне сада, где, очевидно, и происходит вечеринка, если судить по свету и движущимся силуэтам за глухим полотном штор. Все остальные окна абсолютно тёмные, поэтому предполагаю, что родителей дома нет.

Пустое парковочное место лишь подтверждает мои предположения. Я не считаю, разве что, серебристое BMW-купе, кое-как припаркованное на газоне, с огромной надписью во всё заднее стекло: “Держи дистанцию, творю полную дичь”. Как мне кажется, ни один здравомыслящий взрослый про себя ничего подобного не скажет. Эта тачка наверняка принадлежит ребенку богатеньких родителей, которые владеют этим особняком. Ну, или отшибленному на голову гостю этого золотого отпрыска. Кто будет так парковаться на траве, портя газон, когда рядом с домом крытый паркинг?

— Дэннис, я всё забываю тебя спросить — чья это вечеринка? И кто такой Себастьян? — задаю вопрос, а в голове вертятся слова Скотта: “Себастьян будет очень недоволен, если тебя не будет”.

— Себастьян эту вечеринку и организует. Это его дом. Кто он такой, спрашиваешь? Хмм… Тяжело объяснить в двух словах. Он мой одноклассник. Кстати, возможно, твой тоже, — он прислоняется к моему плечу, мягко толкая его, широко при этом улыбаясь. — Мы играем в одной хоккейной команде, а компания его отца является топ-донором всей лиги провинции. К тому же, его отец — председатель совета директоров Молодёжной Хоккейной Ассоциации Ванкувера. Короче, всем нам приходится по-своему истекать кровью с такими “донорами”, — Дэн говорит с усмешкой. — Мы с Себом совсем не друзья, просто одноклассники и одноклубники. Я не рекомендую заводить с ним дружбу. Особенно девушкам. Особенно тебе, — говорит мягко, но с некоторой тревогой или, может, неуверенностью в глазах.

— Разве я не твоя девушка? Чего мне бояться, когда у меня есть ты? — одариваю его своей голливудской улыбкой. Окей, вашингтонской. Всё же я не из Калифорнии. И зубы у меня не керамические.

“Я его девушка”. Мне нравится, как это звучит. Именно так, как мне хотелось бы. Хотя я и использую шутливый тон, показывая, что всё несерьёзно. Знаю, что это всё не по-настоящему. Никто не начинает встречаться спустя несколько минут после знакомства. Мы просто играемся. Эх.

— О, да, ты моя, — отвечает Дэн с ухмылкой.

Он кладёт руку мне на плечо, притягивая меня к себе чуть ближе, пока мы подходим к дому. К сожалению, чувствуется, что мы оба притворяемся.

Преодолев несколько ступенек вверх, мы оказываемся перед тёмной массивной дверью, украшенной золотистым дверным молоточком. Крыльцо не подсвечено, в отличие от всего остального дома, поэтому под крышей ничего не видно в деталях, пока глаза не привыкнут.

— Вау, понтово! — указываю на молоточек, хихикая. — Всегда мечтала постучать этой штуковиной. Я как будто в сказке.

— Надеюсь, доброй? — спрашивает Дэн, касаясь моей шапки носом.

— Я тоже на это надеюсь. Люблю хэппи энды, — отвечаю, стараясь разглядеть его глаза в этом полумраке зимнего вечера.

Тук-тук. Это я претворяю свои мечты в жизнь. Тяжёлый метал этой чудной стучалки, в виде головы льва, блестит, как если бы кто-то ежедневно его полировал. Не удивилась бы узнать, что он вообще сделан из золота. Стук, который эхом раздаётся на пустой веранде, приводит в воображении образы, что дверь вот-вот распахнёт для нас лакей, спрашивая были ли мы приглашены на бал к его высокоблагородию. Судя по доносящейся до нас музыке и смеху, бал в самом разгаре.

— Не вижу смысла стучать в дверь, когда я с этой же стороны, — раздаётся чей-то голос из темноты дальнего угла широкого крыльца. — К тому же, там внизу слишком громко, всё равно никто не услышит.

Я не вижу лица говорящего. Лишь оранжевый огонёк зажжённой сигареты поднимается в воздухе, и струйка дыма направляется в нашу сторону. Дым зловонный. Сразу можно понять какую дрянь курит этот человек.

Загадка: что пахнет, как подожжённый кусок навоза, завёрнутый в подорожник или любой другой листочек?

Отгадка: марихуана.

Когда я была моложе, почуяв впервые эту вонь на улице, я себе чётко представила именно и навоз, и лист. Почти угадала, впрочем.

— Привет, Себ, — без энтузиазма произносит Дэннис, повернувшись к источнику звука и дыма, загораживая меня. — Что ты здесь сидишь один?

— Мне нужно было немного тишины и свежего воздуха. Башка трещит, — отвечает голос с отсутствием всякого интереса к происходящему вокруг.

Щелк. На крыльце зажигается свет.

— О, какую принцессу ты сегодня привёл, — произносит Себастьян, или коротко Себ, подходя к нам ближе.

Он красив, чего уж там. Высокий, тоже широкоплечий, с сильными руками, мышцы которых можно легко разглядеть под плотно сидящей на крепком теле футболке. На плечи лишь накинут свитер, как если бы хозяин нарочито демонстрировали себя и то, что он слишком крут для того, чтобы простудиться. Его светлые, вьющиеся волосы и улыбка делают его похожим на ангела с каких-то старинных картин, но зажатый между длинных пальцев косяк, расфокусированный взгляд и дым, стелящийся вокруг него, как шлейф, сразу приводят на ум другие, теперь зловещие ассоциации про падших ангелов.

— Это Элис. Она со мной, — говорит Дэн, скорее предупреждая, нежели представляя. — Элис, это Себастьян, — договаривает он, крепче приобнимая меня.

— Привет, милашка. Приятно познакомиться, — говорит парень, нескромно рассматривая меня сверху вниз. — Пойдёмте внутрь. Я представлю остальным, кто ещё не слышал о тебе. Или, по крайней мере, не видел. Сегодня ты маленькая сенсация нашего захолустного городка, — он усмехается. — Курнуть хотите? — Себастьян протягивает нам свой дерьмовый косяк. Отменная игра слов для моего обоняния.

— Нет, — жёстко отвечает Дэн за нас обоих. — Никто в здравом уме добровольно не хочет размягчать свои мозги. Кончай уже курить эту дрянь, Себ. Ничего хорошего она тебе не принесёт, — его губы тронуты улыбкой, но глаза слишком серьёзные. — Да, пойдём внутрь, здесь дубак. И мы ненадолго.