Звездная дорога - Олег Авраменко

Следующими на очереди были родные Радки во главе с самим Володарем, но тут некстати вмешался Зоран. Он застал нас «на месте преступления», так сказать, поймал с поличным; но вместо того, чтобы поговорить со мной, как мужчина с мужчиной, поспешил раззвонить на весь мир, что этот подлый Эрик из Света соблазнил его дорогую сестрёнку. Впоследствии Володарь надрал ему уши за глупость; досталось также и Радке, и Ладиславу, который обо всём знал. Пожалуй, Ладислав перестарался, убеждая своего прапрадеда, что намерения у меня самые серьёзные и я просто без ума от Радки. Старый Володарь мигом смекнул, как извлечь из этого инцидента моральную выгоду. Его, как и глав многих других Домов, раздражало возросшее могущество Пендрагонов, и он не преминул воспользоваться представившимся случаем, чтобы унизить в моём лице всю нашу семью.

Володарь Даж-Дома, публично обвинив меня во всех смертных грехах, потребовал, чтобы я немедленно женился на Радке. Причём сделал это в такой оскорбительной форме, что я не мог выполнить его требование, не поступившись гордостью, не уронив своего достоинства... И не только своего собственного – ведь я не просто такой себе Эрик из Света, а старший сын короля, первый принц Дома, наследник престола. В силу этого, моя честь никогда не была лишь моей исключительной собственностью, она всегда была неотъемлемой частью чести всего нашего Дома. Отец и мать советовали мне «ублажить вздорного старика», так велел им родительский долг; но как король и королева, я уверен, они были горды и довольны тем, что я не послушался их совета. Скрепя сердце, собрав всю свою волю в кулак, я наотрез отказался жениться на Радке, вдобавок разорвал грамоту с текстом официальной ноты, составленной в форме ультиматума, и швырнул её под ноги послу Даж-Дома. Оплеуха, предназначавшаяся мне и всей нашей семье, бумерангом вернулась к Володарю. Когда закончился тот памятный приём, я бегом вернулся в свои покои, замкнулся в спальне и долго ревел, как сопливый первоклассник, которого отколотили большие ребята и отобрали у него деньги на мороженное.

Да, я отстоял свою честь, честь семьи, честь Дома, но сделал это ценой двух разбитых сердец – моего и Радки. С тех пор я ни разу не виделся с ней и даже не разговаривал. Мне было стыдно посмотреть ей в глаза, я чувствовал себя подлецом, законченным негодяем. Кроме того, я очень боялся, что одно её слово, один её взгляд, один её жест, и я позабуду обо всём на свете – о чести, о гордости, о достоинстве...

И вот она снова передо мной, такая же как прежде, и я смотрю на неё, не в силах отвести глаз...

– Прости меня, родная, – виновато произнёс я.

Вместо ответа, Радка взяла из посудомойки тарелку и что было силы бросила её на пол. Осколки фарфора разлетелись во все стороны.

– Я тебя ненавижу, Эрик из Света!

– Я тоже люблю тебя, – мягко сказал я.

Она всхлипнула... или мне показалось?

– У меня... Кроме тебя, у меня никого не было...

Я вздохнул:

– У меня была... только одна...

– Только одна! Всего лишь одна! Экая мелочь! – Радка взяла следующую тарелку и тоже разбила её. – А как только ты узнал, что она выходит за другого, так сразу же сговорился с Ладиславом, чтобы... чтобы...

– Ни о чём я с ним не сговаривался, – запротестовал я. А здравая часть моего рассудка ободряюще прошептала мне: «Ревнует, значит, всё ещё любит». И я решил перейти в наступление: – А ты? Ты тоже выходишь замуж.

Радка широко распахнула глаза и в недоумении уставилась на меня:

– Что за чушь?!

– Ладислав так сказал, – объяснил я.

– Это... – Вдруг в её взгляде мелькнул вызов. – Ну, допустим. А тебе-то что?

– Не нужно допущений, милая, – сказал я, делая первый неуверенный шаг вперёд. – Я люблю тебя и не уступлю никому – ни в допущениях, ни в действительности.

– А я ненавижу тебя! – упрямо заявила она и вновь запустила руку в посудомойку – за очередной тарелкой.

Под предлогом спасения кухни Ладислава от полного разгрома, я заключил Радку в объятия. Мы были почти одного роста, она – лишь немного ниже меня, и её быстрое дыхание обжигало мне подбородок. Я легонько поцеловал кончик её носа.

– Проклятый!.. – томно прошептала она.

– Я тоже люблю тебя, – продолжал настаивать я.

Наши губы встретились, соприкоснулись, затем на мгновение отпрянули, как будто обожглись друг о друга... Потом мы целовались наперегонки, жадно, неистово, и никак не могли остановиться, пока вконец не выдохлись.

– Что теперь делать? – спросил я скорее у себя, чем у Радки.

– Не знаю, – сказала она, положив голову мне на плечо. – Я ничего не знаю. Сейчас ты со мной, и мне хорошо.

– Я не заслуживаю твоей любви, – не очень уверенно произнёс я.

– Не заслуживаешь, – подтвердила Радка. – Но любовь зла, сердцу не прикажешь. Я пыталась забыть тебя, но не смогла. Пробовала завести любовника – не получилось. Мне нужен только ты. А ты... тебе дороже твоя гордость...

– Я...

– Молчи, Эрик. Я всё понимаю. И не хочу, чтобы ты унижался. – Она подняла голову и пылко посмотрела мне в глаза. – Я уйду из Дома и буду жить с тобой. Мне всё равно, что скажет дед, что скажут другие родственники. Главное – мы будем вместе.

Этих слов я ждал целых три года...

Меня разбудил вызов через Самоцвет.

«Кто?» – не раскрывая глаз, мысленно спросил я.

«Ладислав».

Я распахнул глаза и, приподнявшись на подушке, лениво огляделся вокруг. Рядом со мной, на широкой кровати, мирно спала Радка, свернувшись калачиком, как ребёнок. Уютную комнату, временно превратившуюся в наше любовное гнёздышко, заливал мягкий свет ночника; часы показывали четверть второго по местному времени.

«Где ты?»

«Здесь, – последовал ответ. – Торчу под дверью».

И, в подтверждение этого, ручка двери слегка повернулась.

«Не смей заходить!»

«Не бойся, – в ответе Ладислава сквозило самодовольство, чуть ли не злорадство. – Не войду».

«Ты... ты сводник!»

«Разве ты не доволен?»

«Ну...» – замялся я.

«Благодарить не надо. Быстренько вставай и одевайся. Пришло время решительных действий».

«Ночь длинных ножей?» – поинтересовался я, осторожно выбираясь из постели.

«Скорее, Варфоломеевская, – уточнил он. – Будем истреблять ересь. Очистим сей мир от космической заразы».

«Хорошо, уже одеваюсь».

«Жду в кабинете. Конец связи».

Когда через пару минут я вошёл в кабинет, Ладислав сидел во вращающемся кресле спиной к компьютеру и жонглировал двумя компакт-дисками. При моём появлении он широко ухмыльнулся и собирался что-то сказать, но я опередил его:

– Ни слова про Радку. Мы сами решим, что нам делать.