Рыцарь золотого веера - Кристофер Николь

Токугава произнёс что-то. Уилл поднял голову и медленно выпрямился – вряд ли эти слова могли означать что-нибудь ещё.

Принц заговорил снова. Уилл медленно покачал головой.

Взгляд Иеясу скользнул на Сукэ, и через несколько мгновений тот опустился на колени рядом с Уиллом.

– Мой господин принц Иеясу желает знать, Уилл Адамс, откуда ты появился в нашей стране, – перевёл Сукэ, – и с какой целью прибыл сюда.

– Скажите ему, что я из страны, которую называют Англией. Она, как и Япония, расположена на острове, но у континента Европы. Это очень далеко отсюда, за двумя океанами. Цель нашего путешествия сюда – торговля с народом Японии.

– Торговля на золото? – перевёл Сукэ следующий вопрос Иеясу.

– Скажите господину Иеясу, что золото – не единственный товар, который нам нужен, – ответил Уилл. – Я представляю народ Англии и соседнего государства – Голландии. В этих странах производится множество исключительно необходимых вещей, которых, однако, нет в Японии. И, по моим наблюдениям, здесь имеется много товаров, отсутствующих в Европе, которые были нам очень полезны. Торговля между нашими странами была бы очень выгодна для обеих сторон. – А эти товары, которые вы производите… – начал Сукэ. – Мой господин Иеясу спрашивает – это в основном порох и огнестрельное оружие?

– Мы производим порох и оружие для обороны, – осторожно ответил Уилл.

– И на борту вашего корабля много этих вещей? – спросил Иеясу через переводчика.

– Для собственной обороны, господин Иеясу.

Токугава помедлил несколько мгновений, не сводя глаз с Уилла.

– Эта Англия, о которой ты говоришь, – она воюет с другими странами?

– Да, господин Иеясу, – ответил Уилл. – Мы часто воюем. Но не с нашими друзьями и не с теми, кому мы можем доверять. Наши войны в основном с Испанией и Португалией, которые стремятся поработить нас.

Иеясу задумчиво кивнул.

– Каким богам вы поклоняетесь в Англии, Уилл Адамс?

– Только одному, господин принц, – богу, сотворившему небо и землю и управляющему всем миром.

Иеясу и Сукэ заговорили между собой – конечно же, подумал Уилл, о том, что уже обсуждалось раньше, на лодке. Наконец Сукэ повернулся к нему.

– Мой господин Иеясу хочет услышать твой рассказ о путешествии сюда. Сколько дней оно заняло?

Уилл прикинул в уме.

– Больше пятисот.

Глаза его похолодели.

– Преувеличивать нехорошо, – прошептал Сукэ.

– Но это правда, – возразил Уилл. – Если ваш господин взглянет на эти карты, я ему все объясню.

Сукэ перевёл, и Иеясу кивнул, подзывая Уилла ближе. Очевидно, это была большая честь: шёпот замечаний пролетел по комнате и стих. Уилл взошёл на помост, не забыв сесть на ступеньку ниже принца, и разложил свои карты. Он рассказал обо всём путешествии Токугаве, который, очевидно, заинтересовался повествованием. Казалось, Уилл рассказывает уже целую вечность, но Иеясу слушал с неослабевающим вниманием перевод Сукэ, говорившего негромким, сухим тоном, не меняя положения тела, хотя Уиллу пришло в голову, что тот должен испытывать поистине мучительные ощущения от такой позы. И на протяжении всего рассказа – час шёл за часом, его собственный желудок уже подводило от голода, – придворные и стража, находившиеся в комнате, ожидали так же терпеливо, почти не двигаясь, не произнося ни слова.

Наконец рассказ закончился, и Уилл перевёл дыхание. Он чувствовал, что сейчас мог бы выпить целую бочку воды.

– Мой господин говорит, что ты рассказал замечательную историю, – заметил Сукэ. – Рассказывание историй – большое искусство, которое высоко почитается в Японии, и в этой области ты мастер.

– Она может быть замечательной, господин Косукэ, но вы можете сказать принцу, что каждое слово в ней – правда.

Сукэ перевёл, и Уилл снова ощутил на себе тот оценивающий, внимательный взгляд. Наконец Иеясу кивнул и отдал распоряжение Сукэ. Министр нахмурился и ответил, не переводя. Снова глаза Иеясу стали жёсткими, и он повторил приказание – не повышая голоса, но другим тоном.

Сукэ поклонился.

– Уже поздно, и мой господин Иеясу считает, что ты достаточно высказался. Мы уходим. Делай, как я.

Министр низко поклонился и, выпрямившись, поднялся на ноги. Уилл проделал то же самое. Иеясу снова заговорил.

– Подожди, – перевёл Сукэ. – Он хочет знать, что было на борту твоего корабля. Всё, что там было.

– У меня есть здесь опись груза, – сказал Уилл. – Она довольно обширная, но, если господин принц желает потратить ещё час…

– Он желает.

Уилл перечислил всё, что было на борту судна. Иеясу внимательно слушал перевод Сукэ. Уилл закончил списком оружия и боеприпасов, вызвавших такой переполох в Бунго. Иеясу кивнул, размышляя о чём-то.

– Мой господин доволен твоим рассказом, – сказал Сукэ. – Теперь мы удаляемся, Уилл Адамс. Но мой господин желает, чтобы ты оставил здесь свои карты и инструменты.

Он заметил обеспокоенность Уилла.

– С ними ничего не случится, их вернут в надлежащее время.

Снова поклон, затем он последовал за Сукэ, который пятился к выходу через всю комнату, словно в присутствии правящего монарха. Стражники открыли дверь, выпуская их из комнаты. – О Боже! – Уилл вытер пот рукавом со лба. – Сколько же сейчас времени, господин Косукэ? Мне показалось, что мы пробыли там целую вечность.

– Сейчас наступил час крысы, – ответил Сукэ. – Другими словами, по португальским понятиям начался новый день.

– Миновала полночь? Бедный Мельхиор, должно быть, уже уснул.

Сукэ кивнул и провёл его через комнату, лицо его приобрело необычно суровое выражение. Следующие двери распахнулись, и они вышли в одну из прихожих, покинутую всеми вельможами, так что, кроме двух стражников, в ней никого не было. Сукэ провёл Уилла через эту комнату и остановился. Из двери в правом углу появились три женщины.

– На колени, – прошептал Сукэ. – На колени, Уилл Адамс. Быстро.

Уилл на секунду заколебался и медленно опустился на колени, затем склонил голову. Он услышал почти беззвучный шорох, вдохнул нежный аромат и увидел направляющуюся к нему пару великолепных ножек, обутых в сандалии. Кимоно было белое. Все их кимоно были белые.

Ближайшая к нему женщина сказала что-то, Сукэ ответил.

– Ты можешь выпрямиться, Уилл Адамс, – сказал он. – Но не вставай.

Уилл выпрямился. Увидев Асаи Едогими, он потерял дар речи. Он не был готов к такой красоте. Магоме Сикибу была очаровательным ребёнком, но явно восточной наружности. Конечно, эта женщина тоже имела восточную наружность – такая же невысокая, как остальные, но её красота, подчёркнутая блестящей белой краской, покрывавшей каждый дюйм её лица от подбородка до лба, выходила за рамки и расы, и цвета кожи, и, как ему подумалось, религии.

И, как перед этим с Иеясу, он почувствовал перед собой личность, значительно более сильную, чем все те, кого он знал прежде. И более жёсткую. Взгляд её чёрных глаз наводил на мысль о стали. Он вспомнил, как однажды стоял у самой обочины дороги, по которой верхом на лошади прогарцевала королева Елизавета в сопровождении своей свиты. Совершенно случайно он поймал её взгляд в тот момент, когда она поравнялась с ним. О красоте тут и речи не могло быть: он почувствовал совершенно определённое разочарование. Однако величественность её взора, абсолютная уверенность в себе в значительной мере компенсировали тусклую внешность. Сразу чувствовалось, что едет хозяйка всего окружающего. И сейчас он ощутил то же чувство – эта женщина владела этим замком и всем, что в нём находилось. И к тому же она была прекрасна.

Стоявшая рядом женщина была, очевидно, её сестрой – немного ниже ростом, те же точёные линии лица и фигуры. Но не было у неё ореола власти.

Сукэ заговорил снова, но Едогими прервала его взмахом веера и что-то сказала. Третья женщина, стоявшая до этого позади двух принцесс, вышла вперёд.

– Боже милостивый! – вырвалось у Уилла, прежде чем он смог взять себя в руки. Конечно же, это ему снится. Он, наверное, заснул, повествуя Иеясу о своих приключениях. И вот он снова видит свой старый сон – потому что эта девушка была японкой не более чем наполовину. Выше своей госпожи, распущенные чёрные волосы с сильным рыжеватым отливом, лицо, о котором любой мужчина мог бы мечтать во время своего самого романтического ночного свидания. Хотя она была очень молода, не возникало никаких сомнений в её женственности. Если кимоно принцессы скрадывало всю её фигуру ниже плеч, то у девушки оно подчёркивало её грудь и округлые бёдра. И ноги у неё длинные – это было видно. Женщина. Воплощение всего, чем женщина должна быть или могла бы быть, и это воплощение стояло перед ним после тридцати пяти лет неудовлетворённых желаний.

А стояла ли она хоть однажды у ванны, в которой купали обнажённого мужчину? О Господи, придай мне сил, подумал он.

– Ты тот самый человек из-за моря? – спросила она на прекрасном португальском. – Моя госпожа Асаи Едогими приветствует тебя в Японии от имени квамбаку.