Неукротимое сердце - Джулия Грин

— Это мое жилище вдали от моего дома, — сказал он.

— Ты имеешь в виду Новый Орлеан?

— Да!

— Ты сам это построил?

Бью ничего не ответил.

— Можно я загляну внутрь?

— Зачем?

— Мне хочется.

Он смущенно покачал головой.

— Почему я должен пускать тебя в свой дом?

Он почувствовал, что его язык стал неповоротливым, и подумал, возможно, это от плавания, утомившего его.

— Потому что это не твой дом, и, если ты не пустишь меня, я брошу эту бутылку в лагуну.

— А я думал, ты отхлестаешь меня плеткой, — сказал Бью, улыбаясь.

— Нет, я не буду делать этого.

— Это почему же?

— Тебе понравится наказание.

Бью внимательно посмотрел на нее. На ее лице сияла улыбка, беспутная, самонадеянная и высокомерная. Он взглянул на бутылку, которую она свободно держала в руке, и отступил в сторону, пропуская ее.

Внутри она заморгала от темноты, затем взглянула на тюфяк, на морской сундучок и свечу.

— Зажги свечку, — сказала Кейт.

Он хотел было послать ее к черту, но она смотрела на него с такой самоуверенностью, что он полез в сундучок за спичками. Чиркнув спичкой, Бью заметил песок, въевшийся в стены, и обтрепанные края тюфяка.

Он зажег свечу, и Кейт склонилась над тюфяком, осматривая простыни и одеяла.

— Насекомых, кажется, нет, — сказала она и снова повернулась к нему. — А как ты, Ауберг? На тебе нет насекомых?

— Нет, — сердито сказал он, но чувствовал, что это слабая злость, потому что Кейт парализовала его. Он чувствовал, что бесполезно сопротивляться твердой воле женщины, владевшей кораблем и командовавшей им. — Я живу на море, — сказал он, стараясь прийти в себя. — И много плаваю.

— И много пьешь. Ты еще не тонул?

— Нет еще.

Кейт похлопала по тюфяку. Эти хлопки тихо отдались в крошечной лачуге.

— Ты боишься? — спросила она небрежно.

— Мэм, вы вошли внутрь и видите, что здесь не на что смотреть, — сказал Бью. — Так что отдайте мне бутылку прямо сейчас.

— Конечно. Хочешь, я открою ее?

— Я сам могу сделать это.

— Нет, позволь мне. — Кейт села на край тюфяка и отвинтила пробку своими длинными сильными пальцами. Она открыла бутылку, понюхала сверху и приложила к губам. Она пила долго, большими глотками, и, когда протянула бутылку Бью, глаза ее покраснели и стали влажными. Она глубоко вздохнула и легла на спину, посмеиваясь.

Бью тоже улыбнулся в ответ. Ее наглость раздражала его, он понимал, что она хочет завести с ним дружбу, но не знает, как это делается, и потому прибегает к насилию. Однако он не понимал, зачем ей надо было связываться с ним.

Когда он выпил, она отодвинулась еще дальше назад на кровати и прислонилась спиной к стене. Затем потянулась левой рукой за бутылкой. На ее пальцах не было колец.

Какое-то мгновение Бью внимательно изучал ее лицо, пока не убедился, что она в порядке.

— Вот что я скажу тебе, Кейт, любовь моя, ты выглядишь как дьявол в юбке и потому должна спать одна в своей прекрасной гостинице, избегая своих парней. Была ли ты когда-нибудь замужем хоть раз?

Казалось, его слова испугали ее, и она быстро взглянула на свою левую руку.

— Ни разу не была. А ты?

Бью покачал головой.

— А я был.

— Она бросила тебя.

Бью поудобней устроился на углу своего открытого сундучка, стараясь не перевернуть его.

— Да… можно так сказать, — ответил он.

— Ты в самом деле не такой, как мы? — Кейт долго, пристально смотрела на него, стараясь прочитать его мысли. Конечно, в этом человеке было что-то такое, чего не было в других, усердно занимавшихся своим ремеслом на борту «Золотой Леди».

Бью потянулся, чуть-чуть не перевернув свой сундучок.

— Ты нашла меня в море, — сказал он с едва сдерживаемой злостью. — Я одинок в этой чужой стране, все мое имущество пропало. Конечно, я не такой, как вы, но, с другой стороны, разве я могу чем-то особенно отличаться от вас?

— Люди не любят тебя, — настаивала Кейт„— И, что еще хуже, не доверяют тебе.

— Но я не собираюсь выдавать никого из вас таможенникам, если ты это имеешь в виду, — сказал Бью.

Кейт долго молчала, глядя на свои руки.

— Возможно, нет. — Она посмотрела на него, ее решительный взгляд встретился с его взглядом. — Люди жалуются на тебя, де Ауберг, — добавила она, возвращая ему бутылку рома.

Бью пожал плечами.

— Я почти ничего не слышал об этом, — сказал он и повернулся к двери, полагая, что пора возвратиться на корабль и сменить Ол'Пендина.

— Позволь задать тебе один вопрос, — сказала Кейт многозначительно. — Почему ты остаешься с нами?

Бью снова пожал плечами.

— Я тоже мог бы спросить тебя, почему ты продолжаешь заниматься этим ремеслом. Ты ведь наверняка кончишь тем, что будешь качаться на нок-рее.

— Ты не ответил на мой вопрос, — спокойно сказала Кейт.

— Такая жизнь устраивает меня, пока не накоплю достаточное количество золотых суверенов, чтобы добраться до Лондона.

— Я могла бы помочь тебе уехать, де Ауберг, но не в Лондон.

Бью пристально посмотрел на нее, на ее лукавую загадочную улыбку, и попытался понять, что она имеет в виду, но не смог.

— Ты самая ужасная, коварная женщина, — выпалил он. — Ну что же, прекрасно, мэм, чем же вы можете помочь мне и куда я должен отправиться?

— Я помогу тебе вернуться в твою страну, — ответила Кейт, решительно приподнявшись. — Я сама часто думала о поездке в Америку. Мне было бы лучше, если бы ты сопровождал меня. Однако… — продолжала она задумчиво, — я пока еще не вполне готова говорить об этом.

— Очевидно, ты доверяешь мне больше, чем остальным, — заметил Бью. — Почему же ты не доверяешь мне настолько, чтобы сказать, как ты собираешься помочь мне? Я не настолько глуп, чтобы рассчитывать на твой корабль, и не столь самонадеян, чтобы думать, что ты в восторге от меня.

Кейт засмеялась:

— Ты замечательный человек, и я солгала бы, если бы сказала, что не считаю тебя таким, но… ты прав, я не это имела в виду. — Она снова задумалась, а Бью с нетерпением ждал, когда она опять заговорит. Когда наконец Кейт начала говорить, она спросила очень спокойно и ровно: — Ты видел когда-нибудь китов, плавающих в открытом море?

Она снова ушла от прямого ответа. И хотя Бью был удивлен, он решил поддержать разговор и утвердительно кивнул головой.

— Однажды, ночью. Мы шли на «Верной Нэнси», — сказал он. — Они прекрасны.

— Только на расстоянии. Вблизи они страшные. Они безобразные. Как эта лачуга. Знаешь ли ты, что издалека это место тоже кажется красивым?

Он улыбнулся, полагая, что она просто шутит.