Неукротимое сердце - Джулия Грин

— Понимаю, — сказал Син.

— Да, я отправлюсь в Пензанс и буду там послушной, добропорядочной женой богатого и важного человека. И всю жизнь буду вспоминать тебя. Придет час, и мое желание сбудется. Ты не знаешь, когда это произойдет, Син?

— Нет, — ответил Син. — Когда же, Лидия?

— В день моей смерти, — прошептала она.

Бью коснулся руки Сина.

— Они уже подходят, — сказал он. — Лучше отправь Лидию и служанку на берег, пока не завершится дело.

— Да, конечно, — сказал Син. — Эмлин проводит их на берег. Тогда я встречусь с этим убийцей и негодяем лицом к лицу.

Лидия повернулась и вместе со служанкой последовала за сухопарым маленьким уэльсцем туда, где тропинка вела сквозь густой кустарник, разросшийся у подножия утеса. Син наблюдал за ними некоторое время, затем повернулся к бригу «Геспериды», шедшему через белую полосу прибоя к светло-золотистому песчаному берегу.

Син и его компания, состоящая из Бью, Ол'Пендина, Дюма и нового штурмана Томлисона, сошли с «Золотой Леди» и двинулись вдоль берега по кромке воды.

Капитан Маскелайн без колебаний спрыгнул в воду, не заботясь о своих черных кожаных ботинках с пряжками и превосходных штанах. По его виду Син сразу понял, что перед ним достойный противник.

Джон Маскелайн, хотя и не такой высокий, как Син, был намного выше среднего роста, плотного телосложения, а его мышцы даже в расслабленном состоянии говорили об огромной силе. Из рукавов плаща выглядывали руки, такие же большие, как у Сина, а плечи были даже шире. На холодном лице резко выделялся нос и тяжелый подбородок. Широко расставленные карие глаза из-под густых бровей спокойно глядели на Сина.

— Где она? — спросил он суровым голосом.

— Сначала покажите золото, — так же мрачно ответил Син.

Маскелайн подался вперед, пристально вглядываясь в лицо Сина.

— Я, кажется, видел вас раньше, — пробормотал он озадаченно. — Но где?

— Много раз, — сказал Син, — над стволом пушки. И снова увидите, когда я не буду связан обязательствами вести дело, оберегая вас. Однако хватит об этом. Где деньги?

Маскелайн кивнул сопровождавшему его морскому пехотинцу в алой форме. Тот выступил вперед, кряхтя под тяжестью дубового сундука. Когда сундук открыли, на солнце сверкнуло матовым блеском золото. Син взял несколько тяжелых монет, отчеканенных в Лондоне из одной полосы золота, и по тому, что все они были так грубо обрезаны, он понял — они совершенно новые.

— Приведи женщину, — сказал он Бью.

Все это время глаза Маскелайна не отрывались от лица Сина. В выражении лица капитана скорее улавливалось сожаление, чем злость. Ущемленная гордость странно смешивалась с восхищением.

— Вы именно такой, как я ожидал, — сказал он. — Я почти уверен, что в следующий раз мы встретимся, когда вас будут судить.

— А я увижу вас раньше, в могиле!

Маскелайн спокойно пожал плечами.

— Так рычит и показывает клыки щенок, насколько мне известно, — вздохнув, сказал он скорее сам себе. Затем его карие глаза засветились, когда он увидел Лидию, идущую вдоль берега с бледным лицом, без улыбки, с глазами, устремленными в землю.

Син видел, как Маскелайн сгреб Лидию своими огромными ручищами. Где-то в глубине души Син почувствовал, как медленно растет болезненное ощущение. Он заметил с некоторым удовлетворением, что Лидия слегка отвернула голову, так что поцелуй капитана пришелся куда-то мимо ее губ.

— Он не причинил тебе вреда? — прорычал Маскелайн.

— А если да? — крикнул Син.

— Ты умрешь, — ответил Маскелайн просто. Его тон был начисто лишен бравады или угрозы. Как будто он говорил о погоде, констатируя факт.

— Нет, Джон, — поспешно сказала Лидия, — он не причинил мне вреда. Если не считать похищения, он был очень вежлив со мной.

Маскелайн изучал лицо Сина, стараясь получше запомнить его.

— Вы получили свое золото. Теперь мы можем отплыть?

— Да, — подтвердил Син. — Отплывайте и будьте прокляты!

Мрачное лицо Маскелайна медленно расплылось в улыбке.

— Мы еще поглядим, чья душа попадет в ад, — сказал он спокойно. — Пойдем, Лидия. — Он повернулся, все еще продолжая держать девушку в кольце своих объятий.

Син не сказал ни слова в ответ. Он повернулся к своим товарищам и очень тихо произнес.

— На «Золотую Леди». Есть работа.

Бриг «Геспериды» был еще на горизонте, когда лебедки «Золотой Леди» подняли якорь из воды. На нок-реях распустили белые паруса, и они, опустившись вниз, надулись от легкого бриза. Косой парус на грот-мачте также шумно затрепетал. Бриг, легко скользя, начал выходить из гавани.

— Кейт молодец, — сказал Бью Сину. — За эти два последних похода мы получили больше, чем за четыре предыдущих. — Он размышлял, сколько еще пройдет времени, прежде чем ослабеет жажда Кейт к золоту.

Син не ответил, он вглядывался в бриг «Геспериды», дрейфующий почти без движения на залитой солнцем поверхности моря. Затем он сдвинул брови.

— Так, — сказал он, — кажется, мы не довезем наше богатство до дома. Смотри, Пендин!

Ол'Пендин прикрыл глаза от солнца и посмотрел туда, куда указывал палец Сина.

— Ах ублюдок! — воскликнул он.

К выходу из гавани с двух противоположных сторон из-за длинной голубой гряды гор шли два строя военных кораблей. С одной стороны четыре корабля, с другой — три. Син тихо позвал к себе Дюма.

— Если бы мы смогли прорваться в открытое море, — стонал Пендин, — у нас был бы шанс. Запертые в гавани, мы обречены на гибель. Что толку в быстроходности «Леди» в этой смертельной ловушке? Мы вынуждены принимать бой, не имея маневра.

— Если бы нам удалось нарушить их строй… — Но Син не был уверен в осуществлении такой возможности.

— Они не дураки, — прервал его Ол'Пендин. — Ловушка расставлена с хорошей приманкой и легко может захлопнуться!

Дюма поднялся на бак и обратился к Сину.

— Прошу прощения, командир, — начал он, — у меня есть кое-какие соображения.

— Тогда выкладывай! — пробурчал Син.

— Их корабли имеют осадку в два или три раза больше нашей. Если мы сейчас вернемся в гавань, они последуют за нами. Там они сядут на мель так же верно, как существует ад. По крайней мере часть из них, а этого будет достаточно, чтобы нам выбраться отсюда.

Син покачал головой.

— Корабли выстроились в линию, Оноре, — сказал он. — У них достаточно дальнобойных пушек, и они могут встать на таком расстоянии от нас, что мы сможем достать их только одной такой пушкой. Разве даст нам что-нибудь редкая стрельба пятнадцатифунтовыми ядрами?

— С такого расстояния они вряд ли попадут в нас, — доказывал Дюма.