Неукротимое сердце - Джулия Грин

— С такого расстояния они вряд ли попадут в нас, — доказывал Дюма.

— Да, но сколько выстрелов они могут сделать, если будут стрелять через каждые десять секунд? Даже одного попадания пятнадцатифунтового ядра достаточно, чтобы разнести «Леди» на куски.

— Но, если мы попытаемся прорваться, они дадут бортовой залп всеми своими орудиями. Четыре таких залпа — и мы потонем. Полагаю, мы должны где-нибудь залечь и дождаться ночи. Может быть, в темноте… да, только может быть.

— Это наш единственный шанс, — сказал Син. — Молитесь Богу, чтобы ночь была безлунной.

Дюма отдал команду рулевому лечь на другой галс, и «Золотая Леди» развернулась параллельно линии кораблей Королевского Флота. Затем сделала полный разворот и направилась назад в гавань. Рулевой еще раз повернул, и она медленно заскользила опять параллельно военным кораблям, но по такому мелководью, что они не могли последовать за ней.

Син понял, что теперь настало время действовать. Если военными кораблями командуют опытные моряки, они потопят «Золотую Леди» в считанные часы. Все, что им нужно, так это приблизиться на расстояние досягаемости их дальнобойных пушек, и они разнесут судно в щепки без всякого риска для себя. Дальнобойные орудия стреляют очень маленькими ядрами, но при этом используют огромный заряд пороха, за счет чего превосходят в дальности орудия, которые стреляют ядрами почти в шесть раз тяжелее. На борту «Золотой Леди» находилось только одно такое орудие, установленное на носу для преследования противника. На семи военных кораблях в общем было более пяти дальнобойных пушек. Если корабли Королевского Флота войдут в гавань до наступления ночи, бригантина обречена на гибель.

Но, к счастью, они не собирались нарушать свой строй. Они продолжали с большой осмотрительностью контролировать выход из гавани, курсируя туда-сюда между чашевидными корнуоллскими холмами.

Дюма приказал выдать людям порцию рома для храбрости, однако ни Син, ни Ол'Пендин не прикоснулись к спиртному. Даже Бью, чье пристрастие к выпивке было хорошо известно, лишь чуть-чуть отхлебнул, внимательно следя за военными кораблями. День длился бесконечно долго. Ярко-красное солнце пылало на западном горизонте. Постепенно оно коснулось края воды, проложив оранжевую дорожку, которую пересекали, словно черные водяные пауки, корабли Королевского Флота. Пастельно-голубые очертания гор стали бледно-фиолетовыми, затем пурпурными, и, наконец, на багряную полоску западной части неба легла ночная тьма. Однако Син мог различать такелаж.

Он впервые выглядел таким озабоченным, а Ол'Пендин, с лицом, похожим на высушенное яблоко, явно приуныл. Что касается Бью, он не колебался. Лучше умереть в бою в открытом море, когда корабль тонет под выстрелами пушек, чем на виселице или под плетью. Он был готов к сражению.

Не говоря ни слова, Син взял старика за руку. Они молча стояли на палубе, а «Золотая Леди», подгоняемая попутным ветром, двигалась к выходу из гавани. Впереди в серебристом свете луны их ждали корабли Королевского Флота.

На берегу в сгущающейся синеве темнели кроны деревьев. В воде отражались звезды. Из-за вершин высоких скал выглянул бледно-желтый диск луны. Он становился все ярче. Кроны деревьев засеребрились.

Син оглянулся и увидел сдвоенную вершину гор, мрачно выступающую над водой, черные стволы деревьев, склонившихся к воде под южными ветрами, дующими вдоль залива туда, где темные контуры кораблей скользили взад и вперед в серебристом лунном свете, терпеливые, как сама смерть.

И в такую ночь придется умереть, подумал Син. Повернувшись к Дюма, он тихо сказал:

— Вперед на всех парусах, Оноре, и поторопи людей.

— Орудия к бою! — скомандовал Син, и пушкари, взяв свои молотки, начали выбивать стопорные клинья из-под пушек с одного борта. Когда клинья из твердой древесины были выбиты, дула орудий, задранные вверх, опустились до заданного уровня. Остальные члены команды стояли рядом. Они не могли стрелять из опасения задеть свой корабль.

— Огонь не открывать, — предупредил Син, — пока мы не приблизимся настолько, чтобы бить наверняка. По крайней мере один корабль мы захватим с собой этой ночью.

Рулевой осторожно вел бригантину под прикрытием тени от гор, опасно приблизившись к берегу, и, прежде чем англичане увидели ее, она уже ворвалась в их строй. Бригантина прошла так близко от огромного корабля, что можно было без особого усилия перебросить камень с одной палубы на другую. Син махнул рукой, и все бортовые орудия «Золотой Леди» одновременно заговорили громовым голосом. Почти каждый выстрел достиг цели.

Син увидел, как рухнули мачты корабля, увлекая за собой клубок парусов и канатов, и на мгновение у него появилась надежда, что они смогут прорваться и удрать.

Син снова отдал команду, и от бортового залпа содрогнулось морс. Сразу вслед за залпом послышался треск корабельной древесины и пронзительные крики гибнущей команды. Затем, к его удивлению, в средней части корабля противника вспыхнуло пламя. Он видел фигуры людей, бегающих по палубе и пытающихся погасить огонь. Син сразу понял, что это пламя не к добру. Такого освещения не могла дать даже луна. «Золотая Леди» стояла перед английской эскадрой, четко выделяясь при свете бушующего пламени.

Наконец и корабли Королевского Флота открыли огонь из своих больших орудий, расколов ночную тишину. Син увидел во тьме ряд желтых языков огня, а чуть позже море и небо разразились раскатом грома, нескончаемо повторенного эхом, отразившимся от скал, окружающих гавань. Вокруг «Золотой Леди» поднялись белые водяные столбы, в то время как она вела ответный огонь, выпуская снаряд за снарядом. Ее залпы были настолько точны, что уже через несколько минут ни один английский корабль не остался неповрежденным. Однако и корабли Королевского Флота не остались в долгу. Ослепительный взрыв, поднявший столб огня, воды и обломков, потряс воздух менее чем в десяти ярдах от того места, где стоял Син. Он видел, как четверо из его пушкарей рухнули, словно сломанные куклы, рядом со своими пушками и белая исцарапанная поверхность настила окрасилась их густой красной кровью. Рядом с ними валялась перевернутая пушка, которая нелепо лежала на боку, а ее деревянные колеса все еще продолжали вращаться.

Бриг «Геспериды» лег на параллельный курс и осыпал палубу «Золотой Леди» градом картечи. Когда он прошел мимо, на ногах осталось менее половины экипажа судна. Син увидел Томлисона, сидящего на палубе рядом с горящим фитилем. Он отчаянно пытался запихнуть назад в распоротый живот розовый клубок своих кишок. Он долго и безнадежно старался сделать это обеими руками, не издавая ни звука, пока руки его не стали настолько скользкими от собственной крови, что он уже не мог продолжать свои попытки. Тогда он выпустил кишки и сидел, бессмысленно глядя на них с неменяющимся выражением испачканного смуглого лица даже после того, как умер. Син понял, что Томлисон мертв, только после того, как по «Золотой Леди» нанесли удар из сорокавосьмикалиберной пушки, заставившей судно качнуться, и его тело безвольно упало на палубу.