Поцелуй меня первым - Лотти Могач

Ему зачем-то требовалось ставить меня в известность обо всех своих планах и похождениях. В первый же вечер он постучал в дверь гостиной и сообщил, что выйдет «осмотреться». Я откликнулась, что в Ротерхите нечего осматривать. Он вернулся через несколько часов. Едва я вышла из гостиной и направилась в туалет, дверь спальни распахнулась, и Джонти принялся описывать свои приключения. «Что ж ты сразу не сказала, что тут река в двух шагах!» – восторженно начал он. Не успела я ответить, что первый раз об этом слышу, как он уже болтал про какой-то «невероятно древний» паб под вывеской «Пчелиная матка» на соседней улице, где – цитирую – «тусуются реально кондовые чуваки». Его даже угостили традиционными маринованными яйцами из бутыли, водруженной на краю барной стойки. Я никогда не «осматривалась» дальше чем «Теско экстра», но смолчала, чтобы не продолжать этот изнурительный разговор.

Джонти заболтает кого угодно. Любое слово, сказанное в ответ, даже равнодушно вежливое «да-да», только подливает масла в огонь. Так что я кивала головой, не говоря ни слова, когда он, возвратившись из своих странствий по Лондону, принимался рассказывать, как наткнулся на лавку таксидермиста в Ислингтоне или купался в открытом бассейне в Броквелл-парк. Хотя Джонти и утверждал, что знакомых в Лондоне у него нет, он быстро обзавелся друзьями. Как-то вечером, всего через несколько недель после переезда, новые приятели-театралы запихали его в урну и с грохотом прокатили по Примроуз-Хилл. В знак дружеской привязанности, должно быть.

К счастью, в своем стремлении «проникнуться духом Лондона» Джонти не сидел дома. Однако он никогда не приходил в одно и то же время, так что я предприняла меры предосторожности. Пришпиленную к стене таблицу скрывали плакаты фильма «Властелин колец», дверь гостиной запиралась на замок. На полу в коридоре теперь лежали голые доски, поскольку старый мягкий линолеум скрадывал звук шагов. Джонти обычно возвращался среди ночи, когда я занималась проектом. Едва заслышав шаги, я замирала, убирала руки с клавиатуры и прислушивалась: вот Джонти остановился рядом с моей дверью, повернулся и ушел к себе.

В общем, на практике жизнь с посторонним человеком оказалась не из легких. К счастью, мой график позволял мне приходить на кухню, когда жилец спал. Впрочем, пару раз Джонти, заслышав звон посуды, приходил в одних спортивных штанах «поболтать». Иногда он заказывал еду на вынос из ресторана внизу: когда официант впервые принес заказ, от нежданного звонка в дверь я чуть со стула не упала. Джонти в два счета перезнакомился со всей ресторанной обслугой и часто болтал с ними на улице, пока те курили. Он рассказывал, как прошло очередное прослушивание, и расспрашивал их про жизнь, как старых друзей.

Присутствие Джонти ощущалось, даже когда его самого не было дома. Он готовил себе вычурные блюда из странных продуктов, купленных в этнических кварталах города, и на кухонной тумбе часто виднелись следы его недавних кулинарных изысков, а из плохо закрытой банки в холодильнике разило чем-то пряным и экзотическим. Умывальник был закапан пеной для бритья, в которой застыли сбритые волоски.

Раньше я практически не общалась с мужчинами, а тут их стало сразу двое: вскоре после появления Джонти я получила первое письмо от Коннора.

Оно пришло через шесть с половиной недель после «увольнения» Тессы. В Сойнтуле все шло своим чередом: Тесса переехала в съемную квартиру и давала уроки рисования Натали, которая училась на дому. Кроме этого, три раза в неделю Тесса посещала занятия йогой и, сама того не ожидая, увлеклась рыбалкой. Еще она обзавелась новыми друзьями. В тот день, когда появился Коннор, я отправила Тессу на материк в компании ее новой подруги Леоноры – пожилой хозяйки «самобытного» кафе на острове.

«Хотела ананас, а достались ноги», – написала Тесса на «Фейсбуке» в тот день. Она обожала публиковать малопонятные заявления, и время от времени я придумывала что-нибудь подобное, хотя мне это не нравится: во-первых, я в принципе не одобряю такого рода туманности, а во-вторых, они неизменно вызывали любопытство у ее друзей, и мне приходилось что-то им отвечать.

Итак, накануне вечером Тесса зашла к Леоноре на чай и, заметив в гостиной ведерко для льда в форме ананаса, спросила, где купить похожее. Тогда Леонора рассказала ей о недорогом магазине на материке, где продаются мебель и предметы декора «с изюминкой». Тесса загорелась приобрести что-нибудь для своей еще не обжитой квартиры, и они решили поехать на материк на следующий же день.

В 9:20 утра они сели на паром, прибывавший на материк в 10:30, и на автобусе добрались до главной улицы, где и находился магазин. Еще одного ведерка для льда в форме ананаса там не оказалось, но Тесса присмотрела держатели для книг – мужские ступни, отлитые из гипса в натуральную величину. «Они только выглядят ужасно, – писала Тесса в своем письме Джастине в тот же день. – Если честно, в них что-то есть. Смотришь на них и думаешь: где же они успели побывать?» Еще Тесса купила красное шелковое покрывало для кровати размером два метра на метр.

Кроме этого, ей понравилось голубое кресло, однако она боялась, что оно слишком большое, и попросила придержать его на один день: она вернется домой и сделает нужные замеры. Если окажется, что кресло подходит, она перезвонит тем же вечером. Затем Тесса и Леонора прошлись по магазинам. Тесса прикидывала, не купить ли ей свитер в разноцветную полоску, но сдержалась. Она писала Джастине: «Здесь и без того все по-простецки. Надо взять себя в руки, а то превращусь в старую хиппи в стоптанных мокасинах и с растительностью на лице».

Затем они обедали в кафе «Палисандр», где Тесса заказала салат из киноа. Радикальная вегетарианская диета требовала определенных усилий, зато у Тессы прошли приступы раздражительности, улучшилось пищеварение и, как она уверяла, глаза заблестели. Приятельницы обсуждали нового поклонника Леоноры: Роджер давно жил в Сойнтуле, возил туристов наблюдать за китами, был добродушен и хорош собой, но, по всей видимости, «не отличался постоянством». В доверительной беседе Тесса рассказала новой подруге о своем скоропалительном браке. Они симпатизировали друг другу, хотя в Лондоне Тесса вряд ли бы обратила внимание на обстоятельную и вдумчивую Леонору. «Такое уж это место. Здесь открываешь для себя новые горизонты, учишься ценить то, о чем раньше не задумывался».

После обеда, в 14:30, они сели на обратный паром. Вернувшись в Сойнтулу, Тесса провела остаток дня дома за чтением русского романа «Анна Каренина», который давно хотела прочесть и теперь переживала за героиню. В 19:40 она посмотрела черно-белую комедию «Его девушка Пятница» по каналу «Си-би-эс Канада», съела на ужин немного неочищенного риса с тофу и тушеной капустой и в 22:30 уснула.

Впрочем, когда пришло сообщение от Коннора, ничего этого еще не случилось. В Сойнтуле было 12:58, Тесса спокойно обедала в кафе «Палисандр», а я сидела за компьютером, составляя письмо о поездке на континент, которое Тесса отправит Джастине, когда вернется. По привычке я проверяла почтовый ящик Тессы несколько раз в час и, в очередной раз обновив страницу, увидела письмо с незнакомого адреса. Коннор Девин. В поле «Тема сообщения» было только одно слово: «Знаешь…»

«…я тут поразмыслил о твоей теории насчет Бенни, – говорилось в письме, – и решил, что ты права. Он спал с ними обоими».

И все. Никакой подписи. Ничего больше. Чуть ниже сообщалось, что письмо отправлено с телефона «Блэкберри».

Разумеется, я была озадачена, не имея ни малейшего представления ни об отправителе, ни об упомянутом «Бенни». Тем не менее лишенное всякой официальности письмо было написано как бы в продолжение начатого когда-то разговора. Ни в адресной книге Тессы, ни в моих записях не оказалось никаких упоминаний о Конноре Девине. Точно зная, что среди друзей Тессы на «Фейсбуке» его тоже нет, я решила выяснить, есть ли у них общие знакомые, и воспользовалась строкой поиска. Имя оказалось на удивление распространенным – 38 человек в одном только Лондоне, но ни одного общего друга с Тессой. О «Бенни» в моих файлах тоже не было ни слова. Поисковый запрос «Коннор Девин» дал множество результатов, но ни один не имел никакого отношения к Тессе.

Тесса и раньше получала письма от незнакомых мне людей. Примерно месяц назад пришло сообщение от некой Чандры Стенли, стандартное «Привет! Ничего себе, и как там в Канаде?», и я ответила так же шаблонно. Здесь же все было не так просто. В этом «озорном» письме явно был намек на какую-то приватную шутку.

Подумав, что кто-то ошибся адресом, я решила проигнорировать письмо. Однако на следующий день Коннор Девин снова дал о себе знать.

«Как насчет гренков с костным мозгом в “Сент-Джоне”? Без салата из петрушки?»

Тесса терпеть не могла петрушку, так что отправитель, похоже, действительно был с ней знаком и вовсе не ошибся адресом. Вспомнился мне и «Сент-Джон». Восемь лет назад у Тессы был скоротечный роман с Тоби, шеф-поваром этого ресторана, от одного названия которого меня тошнит, где за большие деньги подавали субпродукты, которые не следует употреблять в пищу. Тоби весил 146 килограмм. Однажды вечером Тесса призналась, что спала с ним из любопытства: ей всегда хотелось заняться сексом с толстяком. Если верить Тессе, по туше Тоби можно было карабкаться, хватаясь за складки всей пятерней – «как на скалодроме». От его кожи пахло дрожжами или галетным печеньем. Ей нравилась «трогательная признательность», но вскоре новизна потеряла свою прелесть.