Я сам судья. Я сам палач - Александр Тамоников

Илья отвел отца в сторону.

— Сынок, в чем дело, что случилось? — Виктор Александрович пытливо всматривался в его лицо. — Ты нас пугаешь. Во что ты влез?

— Да ни во что, отец, — уверил Илья. — Занимался тем, чем должен. Небольшие неприятности, но все утряслось. Было дело, в грязи искупался. Машина застряла. На нейтралку поставил, пытался вытолкнуть. Не обращай внимания. Все в порядке, отец? Никто не приезжал, ничего необычного?

— Да что происходит, сынок? — Виктор Александрович побледнел. — Никто не приезжал, не приходил. Ты что натворил-то?

— Успокойся, — отрезал Илья. — Я офицер Российской армии, а не пацан с уголовными замашками. Натворить не могу по определению. Прости, не время для откровений. — Он вскинул руку с часами.

Ого, ночь полным ходом. Скоро утро, петухи запоют!

— Мама, я погуляю.

— Нет! — Та ужаснулась. Она уже шла к крыльцу, рассчитывая, что и остальные пойдут за ней. — Домой, спать!

— Мама, это не вопрос. — Илья смутился. — Извини, но я немного вырос. Вы не волнуйтесь, я здесь, рядом. Мне нужно к Кате зайти, есть разговор. Ложитесь. Я уже никуда не денусь. — Все это он говорил уже на ходу, семеня к калитке.

Родители застыли в изумлении. Как к Кате? В таком виде?! Она давно спит! Что значит есть разговор? Это так теперь называется?!

Разговор к Кате у него действительно имелся. Он пробежал вдоль двух заборов, позвонил в калитку. Илья толкнул ее, обнаружил, что она открыта, проник на чужую территорию и побежал по дорожке.

У соседей встрепенулась собака, выкатилась из будки, гремя цепью, залилась пронзительным лаем. Он не обращал на нее внимания, взбежал на крыльцо. Илья вдруг почувствовал, как онемела рука, которой он вцепился в перила, в горле застрял противотанковый еж, стало трудно дышать.

Что это было? Страх перед женщиной, с которой он когда-то пешком под стол ходил? Капитан спецназа всю ночь проверял себя на прочность и вдруг ослаб?

Собака окончательно взбеленилась. Она гавкала, надрывая горло, лезла на штакетник, скрипел и трещал ее деревянный домик. В такой обстановке и мертвый проснется!

Женщина выскользнула из дома, растрепанная, в тоненькой курточке, наброшенной на длинную сорочку.

— Илюша, это ты? — испуганно прошептала она.

Как только Катя признала его в этом страшноватом человеке? Он встал как вкопанный, жадно всматривался в ее блестящие глаза. Она схватила его за плечи.

— Прости, пожалуйста, — взмолился Илья. — Не смог тебя встретить, очень хотел, но не успел, срочные дела образовались. Рад, что ты живая и здоровая, это самое главное. Прости, что разбудил. Ты спи, Катюша, я пойду, хорошо? Хотел убедиться, что с тобой все в порядке.

— Ну уж нет, пришел, так оставайся. — Она схватила его за руку, втащила в дом и захлопнула дверь.

Собачий лай оборвался так резко, словно эта гадина костью подавилась.

— Раздевайся, все снимай. Ты из какого болота сюда прибыл? — Катя включила свет, стала хлопотать вокруг него.

Он и сам был в состоянии снять ботинки и все остальное. Впрочем, кое-что Илья на себе оставил. Катя ногой собрала в кучку его одежду и отправила в угол прихожей.

Она снова суетилась, носилась по шкафам, потом сунула ему какие-то старые брюки, футболку, показала пальцем на дверь в ванную комнату.

— Марш туда. Не знаешь, что это такое — самое время познакомиться. Вода по трубам сливается в Томку, но в баке она возникает не сама. Ее надо таскать. Поэтому не плещись как в аквапарке. Повернешь ручку, пойдет теплая. Мойся так, чтобы я тебя узнала. Все, топай. — Катя подтолкнула его к двери.

Он сгорал от стыда, от странного чувства, которое намертво привязывало к этому месту и не давало сбежать в отчий дом. Илья сидел в крохотной чугунной ванне, смывал с себя пот, грязь, всю нервотрепку уходящей ночи. Воду расходовал экономно, и ее вполне хватило.

«Вытереться нечем», — вдруг подумал он.

Тут заскрипела дверь, и в ванную вошла Катя с большим полотенцем.

— Извини, без разрешения. — Она была бледна, волновалась, кое-как расчесалась, сняла с себя худую курточку, но до длинной ночной сорочки очередь еще не дошла.

— Все в порядке, — прохрипел он. — Это же твой дом. Ты можешь ходить везде, где тебе вздумается. Спасибо за полотенце.

— Сиди, я тебя вытру. — Она с каким-то нервным ожесточением стала возить полотенцем по его голове. — Терпи, — с усмешкой сказала Катя. — Красота требует…

Чего в ее понятии требует красота, и зачем она мужчине, Илье выяснить не удалось. Он выбрался из ванны. Она шагнула к нему и подняла руки, чтобы он стащил с нее эту глупую сорочку. Катя прильнула к нему и застонала. Наконец-то!..

У обоих срывалось дыхание. Он яростно обнимал ее, гладил. Ее руки тоже блуждали по его телу. Катя запрокинула голову, зажмурилась. Илья, он впился жадными губами в ее приоткрытый рот. Она опять застонала.

Страсть накрыла их, как глухой колпак, куда-то потащила. Заниматься любовью в ванной было неудобно. Они пытались, бились обо что-то, повалили все тюбики и флаконы, красиво стоявшие по ранжиру.

— Что ж мы делаем? — прошептала Катя, обнимая его за шею, ероша пальцами отмытые волосы. — Постель где-то рядом, не будем разрушать эту посудную лавку. Я спала, когда ты ворвался. Постель еще не остыла. — Она отпрянула от него, побежала прочь из ванной.

Он припустил за ней.

Кровать в этом доме была уникальной — большая, железная, с кованым узорчатым подголовником. Катя первая запрыгнула на нее. Илья сделал это следом за ней. Они упали и слились в страстном порыве, уничтожающем все остатки рассудка.

Это было незабываемо. Трудная ночь завершилась просто удивительно. Кровать трещала и качалась. Стонала, исходила судорогами женщина, распростертая на ней.

— Господи! — прошептала она, впиваясь в него ногтями до боли. — Неужели это ты и есть, Илюша?.. Так я тебя ждала всю жизнь? Растрачивала годы, а это оказался ты, негодник. Подожди! Чуть помедленнее, кони, — умоляла она. — Слушай, эта кровать так скрипит, что сегодня петухи запоют раньше.

Он смеялся вместе с ней, голова кружилась и взрывалась.

Они ухитрились сползти на пол с этой огромной кровати, но и тот скрипел.

Катя задыхалась от смеха и страсти. Даже когда все закончилось, она не хотела его отпускать, сжимала в объятиях, ощупывала.

— Ужас какой, — заключила женщина, взбираясь обратно на кровать с такими уморительными усилиями, словно это был пик Коммунизма. — Кстати, у тебя телефон звонит, не слышишь? Это наверняка твой отец. Он волнуется, не может понять, что тебя держит у непутевой соседки в четыре часа утра.

— Отец, со мной все в порядке. Не ждите. — Его дыхание еще не унялось. — Мы тут разговариваем…

Катя дрожала от смеха.

Илья отключил телефон.

— Что он сказал? — поинтересовалась женщина.

— Хочет знать, как мы назовем его внука, — с улыбкой ответил Илья.

— Потрясающе, — заключила Катя. — Какое завуалированное предложение выйти за тебя замуж. Что на твоем лице? — насторожилась она. — Выражение? Почему оно такое загадочное?

Им приходилось возвращаться в этот худший из миров. Бурная страсть перебила сон. Катя предложила выпить чаю, и Илья не нашел причины для отказа.

Они накинули что-то. Он сидел за столом и смотрел, как она заваривает чай, курсирует между холодильником и разделочной тумбой.

Илья украдкой искал какие-нибудь следы пребывания в доме мужчины, но ничего такого не заметил. Неужели его ждала, подспудно чувствовала, что он когда-нибудь появится?

Катя порезала колбасу, сыр, выставила на стол чашки. Они тянули горячий чай и пристально поглядывали друг на друга.

— Ты помрачнел, — осторожно заметила Катя. — Наверное, что-то происходит, да? Я ждала тебя в лесу после работы, думала, прибежишь. А ты пришел через несколько часов, причем в таком неприглядном виде. Чем занимался?

— Всю ночь по клавишам стучал, — отшутился он, но улыбаться ему расхотелось. — Как отработала?

— Нормально. — Она пожала плечами. — Хозяин прибыл позавчера вечером, был не в духе, но вел себя прилично. Приказал прибрать в гостиной, потому что к ночи ждал визитеров. Я все сделала, потом ушла в свою каморку. Утром прибиралась в доме.

— Гостей не видела?

— Нет. — Она состроила недоуменное лицо. — Мой работодатель требует, чтобы обслуживающий персонал не пересекался с гостями. Кто бы возражал. А ты что подумал? — Катя натянуто засмеялась. — Я выступаю в роли гейши, ублажаю визитеров, оказываю им услуги самого разного рода?

— Он ни о чем тебя не спрашивал?

— Нет. А почему?..

— Твой работодатель — Матвеев Эдуард Геннадьевич?

— Да. Прости, Илюша, я не понимаю…

— Подожди, Катюша, я все расскажу. Когда тебе снова на работу?

— Завтра отдыхаю. Вернее, уже сегодня. На следующий день к десяти утра надо появиться.