Я сам судья. Я сам палач - Александр Тамоников

Отец и мать украдкой переглянулись. Значит, верной дорогой пошел их Илья. После смерти Насти Катя стала им родной дочерью.

Не меньше часа он таскал из колодца для Кати воду, при этом сутулился, делал постное лицо. Все это исключительно для пассажиров неказистого микроавтобуса, который стоял через дом, на противоположной стороне дороги. К окну никто не лип, но в машине находились как минимум двое, и были эти ребята явно не местные. Капитан делал вид, что не замечает посторонних, таскал воду с потерянным видом. Скверное состояние, когда знаешь, что тебя исподтишка разглядывают.

Он пытался поставить себя на их место.

«Какой приказ им дан? На ликвидацию всех причастных и подозрительных? Тогда они не стали бы торчать тут, а давно занялись бы работой. Значит, не все так просто.

Я жутко запуган после ночного происшествия. Возможно, данное событие вправило мне мозги, и я решил смириться с существующим порядком вещей. Зачем меня убивать, если я не стану больше совать свой нос в историю с гибелью сестры?

Но им надо убедиться в этом. Пусть я увижу слежку. Это пойдет только на пользу делу. Естественно, они не знают, где я служу и насколько поддаюсь устрашению».

Но дело он сделал полезное, обеспечил Катю водой на две недели. Потом Илья чинил пошатнувшуюся ограду. Мимо проходили сельчане, с интересом смотрели в его сторону, перешептывались. Проехал на велосипеде невезучий ухажер Витька Микульчин, скорчил гримасу.

«Может, ему на кошках сначала попробовать?» — подумал Илья, берясь за топор и проверяя на ощупь лезвие.

Микроавтобус так и стоял у третьего дома, мотал нервы.

Потом они сидели с Катей на веранде, пили чай с прошлогодними сушками. Катя смотрела на Илью, а тот — на надоевший микроавтобус. Пройтись до него и разобраться по душам стало бы непростительной ошибкой.

— Это они? — уныло спросила Катя.

— Они, — сказал Илья, решив, что глупо спорить с этой умной и наблюдательной женщиной. — Все в порядке, эти люди просто смотрят.

— Я понимаю. — Катя поежилась. — Убийцы не сидели бы на виду у всей деревни. Но все равно страшно.

— Все в порядке. — Илья стиснул чашку обеими руками, и она чуть не лопнула.

Он сам едва не разрывался от злости!

— Ничего, настанет время, и не мы, а они начнут бояться.

К трем часам он вернулся домой, пообедал с родителями, помогал им вытаскивать старые матрасы, вешал на веревку, выбивал из них пыль. Илья делал вид, будто ничего не происходит. Мама успокоилась, но отец посматривал на сына странно. Он что-то чувствовал.

Микроавтобус сдал немного вперед и остановился за колодцем в тени акаций. Отсюда ребятам было удобнее наблюдать за клиентом.

«Менты? — ломал он голову. — Какой-нибудь ЧОП? Твердолобые телохранители Матвеева?»

Маячить на виду было перебором. Он ушел в дом, полчаса не появлялся. Потом выбрался за ворота с хозяйственной сумкой на плече, зашагал к Кате.

Из выхлопной трубы микроавтобуса заструился дымок.

Илья обнимал Катю в сенях, пытливо смотрел в глаза. Он ненавидел себя за то, что подвергал ее опасности.

— Хорошо, Илюша, я согласна. Выдержу это, — прошептала Катя.

Они отправились на речку, на ближний деревенский пляж, пятнадцать минут ходьбы. Он находился за восточной околицей, где река входила в крутую излучину. Вода музыкально журчала на перекатах. Берега здесь были высокие, заросли травой. К пляжу вели извилистые тропки.

Купальный сезон еще не начался, но сельчане уже отдыхали у воды. Мальчишки беспризорного вида, хотя у всех были семьи, ныряли с мостков, путались в подводных корягах, орали от страха, когда застревали, находя в этом свой экстремальный кайф. Лысоватый дядька съехал на старинном «газике» в воду и поливал его из лейки. Две пышнотелые молодухи резались в карты. Они уставились на Илью с Катей как на старых знакомых, заулыбались.

Илье пришлось кивнуть и тоже улыбнуться. Вовсе не факт, что с кем-то из этих располневших особ он не учился в одном классе.

Они лежали на тряпке, загорали. Точеная фигурка Кати в оранжевом купальнике идеально дополняла идиллический пейзаж. Их тянуло друг к другу, но он боялся даже прикоснуться к ней. Слухи в тот же миг покатятся лавиной. Мол, бесстыдство, секс на пляже!

Загар уже прилипал к коже. Они переворачивались, подставляли солнцу бока, говорили о своих пустяках. Капитан украдкой смотрел по сторонам. Микроавтобус не появлялся, но неприятные ощущения никуда не делись.

«В лесу сидят, — предположил Илья. — И охота им этим заниматься?»

— Я искупаюсь, — сказал он. — Хватит жариться.

— Да, конечно. Только смотри, чтобы черти в омут не уволокли. Они могут. Многих утаскивали.

Он помнил такие случаи. Бывало, что и трезвые люди пропадали. Шли купаться — и с концами. Водовороты на Томке коварные, омуты глубокие, течения в нижних слоях непредсказуемые. А уж сколько коряг и прочего дерьма осело в зыбкий ил!.. Двое его приятелей вот так утонули. Один в первом классе, другой в последнем, за пару дней до выпускного бала.

Здешние водовороты Илья знал наизусть. Он вразмашку доплыл до дальнего берега и только оттуда разглядел, что в леске над обрывом стоит знакомый микроавтобус, который с пляжа не видно. Возле него прохлаждаются двое крепких парней.

Он вернулся посвежевший, обтекающий, растянулся на покрывале, не удержался и чмокнул Катю в плечо.

— Это была ошибка, — сказала она утробным голосом, копируя интонацию Левитана.

— Да ладно, — отмахнулся он. — В полицию нравов не загремим.

— Как ты думаешь, за нами сейчас следят? — Она приоткрыла один глаз, покосилась на солнце, клонящееся к горизонту.

— Да, они в лесу над нами. Я даже рад этому. Пусть убедятся, что я на месте.

— Будет странно, если я завтра не выйду на работу, — заметила Катя.

— Хорошо, я отменяю свое решение. — Илья поморщился. — Ты пойдешь на работу к десяти утра. Сразу по прибытии позвонишь и сообщишь, что все в порядке. Будут рядом посторонние — проговоришь в иносказательном виде. Ты должна докладывать об этом каждый час. Заметишь что-то ненормальное — опять же сообщай. Можешь не звонить, а отправлять эсэмэс. Не получаю его — бью тревогу и иду на штурм.

«Зря мы афишируем наши отношения, — подумал он. — Хотя шила в мешке не утаишь, как ни старайся».

— Запомни еще вот что, — сказал он. — Ты понятия не имеешь, что со мной происходило, я тебе ни о чем не рассказывал. Ты знакома лишь с официальной версией гибели Насти. В школе нас с тобой связывали отношения, сейчас мы снова начали встречаться. Но человек я замкнутый, себе на уме. О службе не говорю. Ты знаешь только, что я офицер, служу в армии.

«Видимо, поэтому Матвеев и решил повременить с моим устранением. Он не знает, чем может обернуться для него моя ликвидация».

После заката он сходил домой, вскоре опять засобирался к Кате.

— Может, ты вещи с собой возьмешь? — ехидно осведомилась мама.

— Нет у меня вещей-то. — Он развел руками. — Гол как сокол.

Утром Илья проводил Катю до памятной ограды поместья, вернулся домой.

— Все в порядке, — вскоре доложила она. — Тяжелых взглядов пока не заметила.

Несколько раз он выходил во двор, мозолил глаза наблюдателям, которые так и торчали на дороге все в том же микроавтобусе. Илья забрался в сарай, начал чистить погреб от прошлогодних солений и засушенных мышей.

Регулярно поступали рапорты с заветного номера. «В Багдаде все спокойно». «На посту и вблизи ничего не происходит». «Над всей Испанией безоблачное небо».

В районе обеда Катя позвонила и зачастила, проглатывая слова:

— Я в туалете. Боюсь звонить из своей каморки. Вдруг там жучка поставили? Хозяин свалил на работу после моего прибытия. По традиции встал не с той ноги. Уехал на белоснежном «Кадиллаке». Его сопровождает скромный «Лендкрузер» с тремя верными циклопами. Никита носится по своему крылу как загнанная гиена. С каждым днем от него все больше пышет нервозностью. Я слышала, как он звонил своим корешам, одного называл Дэн, другого — Лысый. Жаловался, что никуда не может свалить с этой подводной лодки, костерил отца за то, что тот не дает ему спокойно жить, спрашивал про какую-то Светку. Мол, не спуталась ли с другим в его отсутствие? Илья, ему реально по фигу, что он убил девушку, — прошептала Катя. — Парень считает, что весь мир настроен к нему несправедливо. Он редкая сволочь и законченный эгоист.

Капитан пожелал ей выдержки и терпения, но вскоре сам занервничал. Он вышел с лопатой за ворота, решил — побороться с травой на подъездной дорожке.

Микроавтобус куда-то пропал, но у второго по счету дома на противоположной стороне Трубной улицы стояли неприметные «Жигули» древней модели. Одна передняя дверца водителя была приоткрыта, из нее вытекал сигаретный дымок. В лобовом стекле отражалось солнце, маскируя водителя и того человека, который сидел рядом с ним.