Убийство в прямом эфире - Мэри Кларк

— Отлично. Сегодня?

— Нет, сегодня я не могу, — ответила Элиза. — Мне нужно отвезти Дженни домой.

— Что ж, я уезжаю обратно в Лондон во вторник утром, — сказал Мак.

— Хорошо. Тогда завтра вечером, после эфира, — сказала Элиза, понимая, что идет на риск, поскольку может оказаться больше не в силах сопротивляться их прошлому.

Глава 39

Дожидаясь, когда Тодд вернется домой, Фейс поставила ростбиф в духовку, и он с каждой минутой становился все суше. Но бейсбольная команда из тех, кому за тридцать, видимо, зашла после игры в бар, чтобы выпить по паре кружечек пива.

— Мам, когда мы будем кушать? — спросил Бен.

— Я есть хочу, — захныкал Брендан.

— Сядем есть, как только я приготовлю пюре, — ответила она.

Прежде чем был включен миксер и вращающиеся металлические лезвия принялись измельчать вареный картофель, Фейс налила себе бокал бургундского. Она с раздражением добавила в миксер теплое молоко, масло и что-то пробормотала себе под нос, накладывая мальчикам в тарелки готовое пюре.

— Что ты сказала, мама? — переспросил Брендан. — Я не расслышал.

— Она сказала плохие слова, — ответил ему Бен. — Как ты могла сказать «сукин сын», мама, ведь мы ничего такого не делали?

— Все, Бен, довольно, — отрезала Фейс. — А теперь садитесь и ешьте.

— Без папы? — спросил Брендан.

— Да, без папы. — ответила Фейс. — Послушайте, ребята, поскольку папы тут все равно нет, может, вы подниметесь поесть наверх, в свою комнату, и посмотрите там телевизор?

Глаза мальчишек округлились от удивления. Она всегда твердила им, что нужно кушать только на кухне или в столовой, а теперь она фактически сама предлагает им есть перед телевизором? Такой случай упустить они не могли.

Когда мальчики устроились наверху со своими подносами, Фейс спустилась вниз и включила телевизор как раз вовремя, чтобы увидеть на экране Элизу Блейк, которая вела «Вечерние новости» канала «КИ». Стюарт Уитакер рассказывал о своем многомиллионном пожертвовании, которое он хочет сделать, чтобы построить на территории Клойстерса мемориальный сад в память о Констанс.

Даже после смерти слава не оставляла Констанс.

Фейс встала и пошла на кухню, чтобы налить себе еще вина. Этот тип Стюарт Уитакер может делать со своими деньгами все, что ему вздумается, но только она решит, где именно будет похоронена Констанс.

Глава 40

Проведя большую часть второй половины воскресенья в студии «КТА» за репетицией своего дебютного выступления в завтрашнем утреннем шоу, Лорен Адамс сидела с Лайнусом Назаретом на диване в кабинете исполнительного продюсера и смотрела «Вечерние новости» канала «КИ».

— Получается, у Элизы Блейк есть еще одна сенсационная новость, — прорычал Лайнус, когда трансляция закончилась. — Вчера вечером Элиза рассказала всему миру про мертвого пса. А сегодня она сообщает о том, что дружок Констанс вываливает кругленькую сумму в двадцать миллионов, для того чтобы устроить ей небольшое и милое вечное пристанище — В раздражении Лайнус хлопнул себя ладонью по бедру. — А ведь все должны были услышать это от нас. От «КТА». А «Вечерние новости» Элизы выдают это первыми, вместо нас.

— Постарайся сохранять спокойствие, Лайнус. Если ты что-то теряешь, то это теряю и я. — Лорен погладила его по руке. — Дорогой, сегодня ведь воскресенье. А по-настоящему важное время наступит завтра утром. И все будут смотреть первый эфир без Констанс.

— Да, думаю, ты права. Наши рейтинги будут зашкаливать, — согласился Лайнус. — Но все равно мне хотелось бы, чтобы с этой историей первым вышел наш «КТА».

— Мне тоже, — сказала Лорен, — но я только что потеряла двух своих лучших людей и фактически преподнесла их на блюдечке Элизе и ее «Вечерним новостям». Было ли это разумно?

Лайнус скептически взглянул на нее.

— Вчера вечером ты кричала, что Аннабель Мерфи не умеет работать, и жаловалась, что Би Джей Д'Элиа передал важнейшую информацию не тебе, а Элизе. Ты просто бушевала, что тебя выставили некомпетентной в прямом эфире.

— Я знаю, — сказала Лорен. — И я по-прежнему в бешенстве по поводу этих двоих, но, возможно, мне не следовало поступать с ними вчера так жестко. Может быть, я достигла бы лучшего результата, если бы сама не была такой стервой по отношению к ним. Знаешь эту старую пословицу: «Больше мух можно поймать с помощью меда»…

— Только твердость, — прошипел Лайнус. — Для них обоих не может быть абсолютно никаких оправданий; в отношении тебя от них требовались лишь лояльность и профессиональное отношение, которого ты заслуживаешь. Их работа заключалась в том, чтобы помочь тебе собрать все составляющие сюжета, чтобы ты могла красиво преподать материал и выглядела при этом наилучшим образом. Они этого не сделали. И я их выставил.

— Все правильно, Лайнус. Ты — босс. И ты являешься им намного дольше, чем я, но все равно мне беспокойно. — Лорен положила руку ему на плечо.

— Эй, — сказал Лайнус, гладя ее по волосам. — Прекрати, ты должна быть уверенной, и в первую очередь в себе. Твоя аудитория сразу почувствует, если это будет не так.

— Ты прав. — Наигранным жестом Лорен прикоснулась к глазам. — Но это давление и вообще…

— Крошка, тебе нужно всего лишь расслабиться, оставаться самой собой и довериться мне. — сказал Лайнус. — Если я сделал настоящую телезвезду из Констанс, я сделаю ее и из тебя тоже, детка.

— Прошу тебя, Лайнус, не называй меня «детка». И не относись ко мне, как к ребенку. Ты мне можешь этим только навредить, и мы оба это знаем. В конце дня — даже в конце утра, если быть более точным, — там, перед камерами, окажусь я, и судить будут обо мне, так что все давление приходится на меня. — Лорен швырнула подушку через всю комнату.

— Это нормально, Лорен. Тебе даже повезло, — сказал Лайнус. — Помню, как чудила Констанс накануне вечером, перед тем как занять место, которое уступила ей Элиза.

— И ты ее успокаивал так же, как меня? — подозрительно спросила Лорен.

— Не смеши меня, Лорен. Разумеется, нет. Ничего такого, как у нас с тобой, между мной и Констанс не было. Я действительно успокаивал ее, но при этом и пальцем ее не коснулся.

Лайнус нагнулся, чтобы поцеловать ее, но она, обиженно надув губы, отодвинулась. В дверь кабинета постучали. Если Доминик О'Доннелл и удивился, увидев исполнительного продюсера и его новую ведущую сидящими рядом на диване, то виду он, во всяком случае, не подал.

— Что там, Дом? — спросил Лайнус.

— Я просто хотел кое о чем тебе сообщить, хотя почти на сто процентов уверен в том, какой будет твоя реакция.

— Валяй.

— Первый раз разговор зашел об этом еще несколько недель назад, но теперь издатель некоего Джейсона Воана предпринял настоящий прессинг, чтобы на этой неделе тот попал на телевидение. Помнишь? Это тот парень, которого Констанс обвинила в мошенничестве.

— Ну, помню, — сказал Лайнус, зевая и прикрывая рот рукой.

— В общем, в его новой книжке есть несколько по-настоящему серьезных обвинений в адрес Констанс. Он говорит, что она сломала ему жизнь.

— И я еще помогу ему сделать это публично? С какой стати? — спросил Лайнус, поднимаясь с дивана и снимая свой пиджак, висевший на спинке кресла.

— Я так и думал, — сказал Доминик. Он развернулся и вышел, закрыв за собой дверь.

Понедельник, 21 мая

Глава 41

Как и остальные сорок миллионов американцев, Элиза в понедельник утром постоянно переключала телевизор с «КИ ту Америка» на «Дейбрейк» и обратно, пытаясь не пропустить дебют Лорен Адамс в качестве ведущей на «КТА», а также посмотреть, как команда «Дейбрейк» отреагировала на потерю женщины, которую они специально пригласили, чтобы вести утреннее шоу для всей их телевизионной сети. Обе программы предсказуемо сосредоточились на истории Констанс Янг. Этой теме фактически и были посвящены первые полчаса шоу на обоих каналах. На случай если кто-то из зрителей на уик-энд куда-то уезжал, вся информация, которая сообщалась в течение последних двух дней, до мельчайших подробностей была повторена, пересказана и переупакована.

Опытный глаз Элизы отметил, что Лорен Адамс заметно нервничала. Она допускала мелкие ошибки, время от времени смотрела не в ту камеру, запиналась на некоторых словах, пропустила несколько реплик. Но Элиза догадывалась, что ни один телевизионный критик не станет судить Лорен за это слишком строго. После того, что произошло с Констанс, было понятно, что Лорен будет трястись. Очень тяжело начинать свою работу в такой обстановке, и Элиза сопереживала Лорен, подозревая, что зрительская аудитория может испытывать те же чувства. Если Лорен в первые дни после смерти Констанс поведет себя правильно, если ей удастся выбрать оптимальный баланс между образом влиятельной журналистки и живым человеком со своими слабостями, у нее есть потенциал, чтобы завоевать доверие и любовь зрителей.