Больница в Гоблинском переулке - Наталья Шнейдер

– Моя мама…

– Ее найдут! Ее уже ищут!

Я обработала и зашила раны. Уложила Зарису на бок, укрыла одеялом, которое кто-то подсунул мне под руку. Оглянулась на неожиданного помощника и увидела монну Озис. Вид у благотворительницы был осунувшийся, но бодрый.

– Мэтр Даттон, я готова отвезти следующую партию пострадавших! – громогласно объявила она.

Мэтр Ланселот поднялся на ноги, оглядел пространство. Трудное решение ему предстоит. Как из десятка тех, кому нужна немедленная помощь, выбрать двоих или троих?

Я не стала ждать, на кого он укажет. Поправила ремень сумки, натиравший плечо. Дел невпроворот. Большинство выживших – дети, и почти все в сознании. Те, что постарше, крепились, малыши плакали. Всем необходимо помочь!

Не знаю, сколько прошло времени. Оно словно принялось двигаться рывками – ускоряясь, когда я оказывалась рядом с очередным пострадавшим, и замедляясь, когда оставляла его, сделав все необходимое.

Я измеряла время в бинтах и зельях, которые подходили к концу. Скоро потребуется пополнить запас.

Взгляд зацепился за мужчину, чья впалая грудь тяжело поднималась. Вроде им занялась Белинда, но сейчас ее не оказалось поблизости. Я опустилась на корточки. Желто-землистый цвет лица ясно давал понять, что этот человек давно и беспробудно пил: печень разрушена. Но печень сейчас не главное – на губах несчастного запеклась кровь. Необходимо просканировать, понять, каковы внутренние повреждения! Почему никого нет рядом?

Плеча коснулась легкая рука.

– Черная лента, – негромко сказала эльфийка. – Я дала ему выпить «Синей бездны», чтобы облегчить уход. Ему не больно.

– Он еще жив! Он дышит!

Черная лента, обвязанная вокруг пуговицы, слилась с цветом рубашки, поэтому я ее не заметила. Следовало уйти, но…

– Я попробую. Так нельзя!

Положила ладонь на сонную артерию, вливая силы, одновременно пытаясь стянуть разорванные сосуды. Сломанные ребра раздавили легкие. Селезенка порвана. Осколок кости в опасной близости от сердца. Я мимолетно удивилась, что силы уходят, как вода в решето. Голова закружилась…

И тут меня вздернули на ноги. В нос ударил резкий запах зелья, восстанавливающего силы. Мэтр Ланселот придерживал меня за талию, а в другой руке сжимал флакон.

– Два глотка! – сурово приказал он. – А после – на улицу, подышать, отдохнуть, остудить голову. Все ясно?

– Но…

– Никаких «но»! Ему не помочь, Грейс!

Белинда проводила меня сочувствующим взглядом. Я, шатаясь, стараясь не споткнуться о разметавшиеся руки и ноги, выбралась из пропитанной страданиями комнаты на улицу.

Ночная свежесть действительно принесла облегчение. Мэтр Ланселот прав, тысячу раз прав, но как же тяжело оставить больного без помощи. Все мое естество противилось этому…

– Госпожа целительница! – раздался детский тонкий голос.

Ко мне подошел маленький оборотень, тот самый, в чужом свитере до пят.

– Да, малыш?

– Моя мама! Она еще в доме! Я все жду, жду, а ее все нет и нет. Никто не помогает. Никто меня не слышит! Помогите, пожалуйста, госпожа целительница!

*** 25 ***

Я присела на корточки рядом с мальчишкой.

– Пожарные делают все, что могут. Им приходится быть осторожными, поэтому дело движется медленно. Но ее найдут обязательно. Никого не бросят в беде!

Маленький оборотень шмыгнул носом, вытер его рукавом свитера. В глазах стояли слезы.

– Вы не понимаете – ее могут найти слишком поздно! – крикнул он.

Я-то все понимала, но что я могла сделать? В дом меня не пустят.

– Малыш…

Хотелось его поддержать, но я не должна обнадеживать напрасно. Я сжала его тонкие грязные пальчики.

– Сейчас у нас только один выход – ждать.

Он зарычал и вырвался.

– Вы все такие! Говорите одно и то же! И никто не помогает! Тогда я сам! Сам ее спасу!

Глупый маленький смельчак! Что он задумал? Я потянулась схватить мальчишку за шиворот, однако он ловко вывернулся и кинулся к дому, но не к подъезду, через который входили и выходили спасатели, а в обход. Я за ним: авось успею перехватить. По дороге искала глазами пожарных, но, как назло, все собрались в оцеплении у входа. Я звала и махала руками, однако на мои отчаянные призывы никто не обратил внимания.

Мальчишка тем временем поднырнул под красную ленту ограждения и завернул за угол. Я следом. Споткнулась об обломки стены, едва не грохнулась на землю. Маленький оборотень подтянулся на руках и исчез в разбитом окне.

– Стой! – закричала я. – Вернись сейчас же!

Мой вопль услышала гнома, появилась словно из-под земли.

– Что случилось, госпожа целительница? Нужна помощь?

– Да-да! Мальчик… Найдите кого-нибудь из пожарных, скажите, что маленький оборотень залез в дом, чтобы отыскать маму. Я подожду здесь.

Жительница дома кивнула и со всех ног бросилась выполнять поручение. Я подошла к зияющему чернотой провалу и вгляделась во тьму. Здесь, вдали от громких голосов, плача и стонов, ясно слышался треск оседающих стен и натужный гул перекрытий, стонущих под нагрузкой. Дом долго не продержится. Оставалось надеяться, что пожарные успеют вывести жильцов и сами не пострадают.

Внутри с грохотом обрушилось что-то тяжелое, а спустя мгновение раздался пронзительный детский крик.

– Малыш! – заорала я во всю силу легких. – Что случилось?

Маленький оборотень не отвечал, он плакал навзрыд. Я заметалась вдоль дома. Что делать? Бежать за пожарными самой? А что, если непослушный мальчишка серьезно ранен и счет идет на секунды?

Я пойму, если мэтр Ланселот отругает меня и выгонит с практики, и все же я не могла оставить мальчика в беде. Да и кто бы смог?

– Я иду! – крикнула я. – Не шевелись!

Щелкнула пальцами, сотворив светлячок, послала его впереди себя. Переправила через подоконник сумку, потом перелезла сама. Ткань подола треснула, зацепившись за осколок, торчащий из рамы. Ничего, заштопаю.

Я пошла на плач, осторожно ступая между обломков. Деревянная балка раздавила стол, на полу вперемешку с осколками посуды и камнями лежали детские игрушки. Я задрала голову и увидела дыру в потолке. Части деревянного перекрытия напоминали переломанные кости огромного животного.

– Малыш, я иду!

Дом откликнулся на мой крик шорохом осыпающейся штукатурки. Придется помолчать. Я шла на голос маленького оборотня, он уже не плакал, но всхлипывал. Пробиралась почти на ощупь, в свете огонька по стенам змеились длинные тени, путали, сбивали. Пол прогибался под ногами, стены потрескивали.

Мальчик обнаружился в соседней комнате. Лежал навзничь, а его ногу придавливал тяжелый деревянный брусок.

– Сейчас, малыш! Я помогу!

Я бросилась вперед, забыв об осторожности, и дом не замедлил отомстить за мою оплошность – часть потолка вместе с тяжелой балкой рухнула вниз. Окажись на моем месте пожарный, его немедленно раздавило бы вместе с маленьким