До конечной - Елена Николаева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Мам, я же тебя знаю, как своих пять пальцев, — позволяю ей натянуть боксеры до колен, затем встаю и заканчиваю с трусами сам, пока мать, отвернувшись к двери, молча сосредотачивается на важном разговоре. — О чём ты хочешь поговорить со мной? — сорвав с бёдер влажное полотенце, отправлю его к грязной одежде.
— Не о чём, а о ком, — вкрадчиво поясняет, чтобы я наверняка к ней прислушался. — О Яне.
— Мы не ссорились, — беря в руки футболку, заверяю её в том, во что сам едва верю. — Мы с Яной пытаемся найти точки соприкосновения. Вот и все.
— И как? — разворачивается ко мне, впиваясь внимательным взглядом в мои глаза. — Слишком больно током шарахает, раз ещё не нашёл? Так?
— Можно и так сказать… — ворчу я, соглашаясь с ироничным определением.
— Проблема не в ней, сынок. В тебе. Раз не можешь наверх подниматься, пригласи её в свою спальню. Не отталкивай девочку. Нельзя ей волноваться сейчас. Она нуждается в сильном плече, с такой любовью смотрит на тебя, что у меня сердце пополам разрывается. Не помню, чтобы у твоей супруги был настолько искренний взгляд…
— Не сейчас, мам, — спешу прервать тему, которую я не готов обсуждать. — Нам лучше пожить какое-то время раздельно. Рядом с ней я чувствую себя инвалидом. Причём, во всех смыслах этого слова.
— Женя, вот что ты такое несёшь? — возмущается мать, а затем её будто осеняет. Лицо бледнеет в считанные секунды. — Авария повлияла на потенцию?
«Черт!» — сдерживаюсь, чтобы не закатить от злости глаза.
— Мам, всё отлично у меня с потенцией! — раздражённо рычу. — Не могу я сейчас об этом думать, пойми!
— Конечно не можешь. Я понимаю. Хочешь к Яне, а думаешь о Стелле. Я же вижу, как ты борешься со своей совестью.
— Давай не будем об этом! Ладно? — пресекаю попытки выноса мозга. — Я очень хочу вспомнить всё, поверь, просто… рядом с Яной мозг перестает выполнять привычные функции, а мне нужна трезвая голова!
— Ну и прекрасно! Это же о чём-то говорит. Разве нет? Я не прошу тебя с ней спать! В интимном плане, разумеется. Я всего лишь напоминаю о взаимоподдержке. Наломаешь дров, сынок, пеняй на себя!
Яна.
Ужин проходит в спокойной обстановке за будничными разговорами. Я просто сижу, неохотно ковыряясь вилкой в салате, и слушаю. Иногда наблюдаю со стороны за всеми.
В доме собрались самые близкие люди, а я всё ещё чувствую себя не в своей тарелке, никак не выходит расслабиться.
Женя выглядит всё время хмуро. Постоянно думает о чём-то своём, прокручивая в пальцах столовый нож. Временами будто бы выныривает из глубокого забытья, чтобы хоть немного вникнуть в суть информации и поддержать разговор.
Видно, как его сморила усталость. Принятые им таблетки, должно быть, ещё не подействовали. Время от времени он берётся ладонью за повреждённое плечо, стараясь не выдавать болевые ощущения. От этого в моё горло не лезет кусок.
— Яна, тебе нужно поесть, — заметив моё состояние, Анна Николаевна подкладывает в мою тарелку лучшие кусочки жареной говяжьей печени, затем доливает в стакан гранатовый сок. — Ребёнок нуждается в пище. В первую очередь думай о нём. Не дай бог анемию подхватишь.
Благодарю её за проявленную заботу и делаю глоток рубиновой жидкости, затем заставляю себя съесть ещё три ломтика приготовленного поваром блюда.
— Анна Николаевна, мне нужно завтра отлучиться из дома в студию. Ненадолго. Вы не могли бы присмотреть за Тимом? Он не доставит особых хлопот. Заодно и познакомитесь с ним поближе.
На самом деле в студию мне не нужно, но вся сложившаяся обстановка давит настолько сильно, что хочется сбежать отсюда хоть на полдня. Просто тупо развеяться. Не думать о мужчине, который сидит напротив и сверлит мою душу тяжёлым взглядом, от которого сердце сжимается в комок.
— Конечно, Яночка. Езжай, детка. Мы с отцом внука толком не видели. Мышонок уснул, да и нам хочется побыть с ним и наверстать упущенное.
— Поездку нельзя отложить? — раздаётся внезапный вопрос с нотками металла в голосе. Сердце не выдерживает, ухает в пятки.
— Почему я должна её откладывать? В этом есть необходимость? — задерживаю на Жене взволнованный взгляд. Только бы снова не требовал сидеть в четырёх стенах. Очередного вынужденного заточения моя психика не вынесет.
— Нет, — выдавливает из себя единственное слово после короткой заминки. Замечаю, как ослабевает сжатый на вилке кулак.
— Женя, я хочу вернуться к прежней работе. Тима оформим в хороший садик. Он нуждается в общении с детьми. Думаю, так будет лучше для всех нас.
— Поступай, как считаешь нужным, — опустив приборы на пустую тарелку, поднимается со стула. — Вал, пошли к Герману, покурим...
Глава 22. Бессонница
Яна
После ужина, поблагодарив повара Арно и проводив до двери семью Завальских, сбегаю наверх, в нашу с Женей спальню. Стаскиваю с себя всю одежду, оставляя лишь трусики.
В гардеробной натыкаюсь на рубашку моего мужчины, которую он снял, переодеваясь перед поездкой на ипподром. Она всё ещё хранит запах его тела, будоражит меня, вызывает стойкое желание спуститься вниз и нырнуть к нему под одеяло, даже если он запротестует.
С трудом отрываю лицо от нежного шёлка. Едва не всплакнув на эмоциях, надеваю его вещь и заставляю себя забраться в нашу холодную постель.
— Не нужно спешить, Яна, — внушаю себе тихим шёпотом и обратно утыкаюсь носом в воротник.
Как же он им пахнет…
Сомкнув веки, жадно втягиваю мужской любимый аромат. Голову теряю моментально. Где-то глубоко в лёгких начинает клубиться тягучее тепло. Постепенно сползая вниз живота, растекается по нему мучительным томлением. Соски от этого превращаются в твёрдые камушки, болезненно ноют, прикасаясь верхушками к ткани…
«Нужно попытаться уснуть…» — уверяю себя в том, что реально не сработает.
Притягиваю его подушку к груди, укладываюсь поудобнее, при этом натягивая на себя пуховое одеяло.
Лежу так какое-то время, не в силах прервать шальные мысли. Ворочаюсь, наблюдая за луной в ночном небе. Всё время представляю нас двоих, как мы обнимаемся перед сном, целуемся, шепчем друг другу на ушко всякие пошлости и слова любви, планируем завтрашний день и не только планируем...
Это помогает потерять счёт времени. Чувствую,
