Память сердца - Флоренс Уэстли

— Все может случиться между приятелями. Благодарю, что рассказали об этом эпизоде.

— Как вы и сказали, возможно, всякое случается. — Монк открыл дверь, но Джон задержал его.

— Еще одна просьба, Монк. Если вспомните что-нибудь об этом "истребителе грызунов", какой бы мелочью это вам ни казалось, заходите в любое время — днем или ночью.

Монк выглядел перепуганным, но голос его не дрогнул, когда он ответил:

— Будет сделано, шеф!

Чарли Фокс, семейный адвокат Шепардов, начал на них работать тридцать лет назад, когда утверждалось завещание матери Бетси.

— Я проверил все банковские счета, значащиеся в списке. За вычетом расходов на похороны, налогов и судебных издержек остается немногим больше двух тысяч долларов. — Фокс откинулся в кресле и грустно улыбнулся Бетси. — Естественно, по завещанию Майка все это ваше, как и его дом с мебелью, конечно.

Бетси взяла в руку вырезанную из миртового дерева тяжелую пластину, которой прижимают бумаги, затем положила ее на место.

— Сказать вам по правде, дядя Чарли, я бы предпочла, чтобы он ходил тут и ворчал на меня, а не получать от него в наследство эти деньги.

— Я знаю, что вы чувствуете. От меня, например, он добивался, чтобы я бросил курить. — Адвокат улыбнулся, хотя выражение лица оставалось по-прежнему грустным. — Последнее время я замечал, что Майк начал стареть. Он поговаривал о выходе на пенсию, покупке участка на берегу Мексиканского залива.

Бетси снисходительно улыбнулась.

— Он грозился сложить свои вещи и уехать в теплые края, еще когда я была совсем маленькой девочкой. Но каждому было ясно: он так любит свою работу, что никогда не уйдет в отставку.

— Знаю, но в последнее время его обещания звучали всерьез.

— Что же, ему было шестьдесят семь, хотя он никогда не признался бы, что после сорока стал чуть медленнее ходить.

На столе у Чарли почти беззвучно зазвонил телефон. Он извинился, так как ожидал важный звонок, и взял трубку.

Не обращая внимания на раскаты адвокатского баса, Бетси разглядывала высокое узкое окно, выходящее на главную улицу Грэнтли. Она вспоминала про неотложные, но еще не выполненные дела.

— Я могу найти покупателя на дом Майка, если вы решите продавать, — заговорил Фокс. — Энн Биллингс названивает каждый день из своего агентства по торговле недвижимостью, все спрашивает, собираетесь ли вы расстаться с родовым гнездом. Бетси, отвлекшись от своих мыслей, повернулась к адвокату. Его глаза с симпатией печально смотрели на нее сквозь бифокальные стекла очков.

— Неужели? И кто же интересуется домом Майка Шепарда?

— Наш новый пожарный начальник.

Бетси была крайне изумлена.

— Я думала, он собирается купить свой старый дом.

— По словам Энн, церковные старшины уперлись — не желают продавать ему. Говорят, мы скорее сожжем это здание, чем позволим подобной безнравственной сделкой осквернить память его отца-пастора.

— О ради Бога! — воскликнула Бетси. Ничего удивительного нет в том, что Джон отказывался посещать церковь.

Адвокат покачал головой.

— Пастор Стэнли был одним из первых моих клиентов, когда я, вернувшись в Грэнтли, вновь открыл здесь свою контору. Фактически это я подготовил документы, передававшие Джона под опеку общины. Страшно подумать, как издевался старик над своим сыном, но я не мог отговорить его от этого изуверского шага.

— Вспоминаю, папа обсуждал с тетей Бриджет эту историю в свое время. Не помню, чтобы когда-нибудь еще я видела отца таким рассерженным.

— Возмущались безнравственным поступком пастора чуть ли не все жители Грэнтли. Мальчик был несовершеннолетним, а в те времена не так уж много законов охраняли права подростков. Но даже при отсутствии необходимых законов недопустимо обращаться с ребенком словно с ненужной вещью. Это антигуманно, противоестественно.

Адвокат с трудом успокоился, вспоминая о бездушном поступке родного отца Джона.

— Ну ладно. Хватит с нас древней истории. Может быть, вы позволите старику угостить вас обедом?

— Спасибо, но мы договорились встретиться с Пруди и тремя малышками, чтобы устроить пир с гамбургерами и молочным коктейлем. Раз в месяц мы позволяем себе такое баловство. Потом Пруди ведет девочек в кино, а я буду паковать некоторые вещи Майка.

— Я думал, этим занимается домоправительница Майка. Как ее имя, позабыл?

— Кармен. Она действительно много сделала. Основная часть одежды и книг уже сложена и готова для отправки в Армию спасения, но есть вещи, по мнению Кармен, которые слишком близко связаны с личностью Майка; она хотела, чтобы я высказала свое мнение об их дальнейшей судьбе. Мы встречаемся в доме Майка в два часа.

Глаза адвоката стали строгими.

— Если я могу помочь, позвоните, пожалуйста.

— Спасибо, но вдвоем с Кармен, я думаю, мы справимся.

Бетси встала, ее собеседник тоже. Он не стал пожимать ей руку, а вышел из-за стола, чтобы заключить Бетси в свои старческие объятия.

— Вам надо заботиться и о себе, Бетси. Попытайтесь работать поменьше. Вы, молодая красивая женщина, должны иметь время для ухода за своей внешностью.

— Может быть, но только после уборки урожая.

— И до того как появятся еще четыре маленьких члена вашей семьи. Что я говорю — семьи! Целой коммуны! И не забудьте сообщить мне, если соберетесь продавать дом, а я позвоню Энн.

— Хорошо, — сказала Бетси, улыбаясь на прощание. — Я так и поступлю.

Бетси делала левый поворот на Миртл-стрит, когда заметила дым. Густой и черный, он навис, как розовое облако над взгорьем; только в этом облаке угрожающе сверкали багровые всполохи огня.

Через какую-то долю секунды она услышала вой сирены и нажала на тормоза. Ее старенький автомобиль еще раскачивался на рессорах, когда мимо пронеслась пожарная машина с лестницей и словно растаяла в дыму как летучий голландец — корабль-призрак, мчащийся на полных парусах.

Развернувшись, Бетси отогнала машину на стоянку и побежала к месту пожара. В этом квартале около дюжины домов, включая владение Майка. Гореть мог любой из них, однако какое-то дурное предчувствие подсказывало самое худшее.

Спустя мгновение ее предчувствия подтвердились. Старый кирпичный дом полыхал изнутри, объятый оранжевыми языками пламени. Клубы сине-серого дыма взвивались в небо. Неподалеку, подобно факелу, пылал пробковый дуб, в густых ветвях которого любили резвиться белки, а под его густой кроной из века в век поверяли друг другу сердечные тайны влюбленные.

Бетси обреченно наблюдала, как суетились во дворике в кажущемся беспорядке пожарные. В тяжелых черных куртках и подвернутых штанах они выглядели великанами, сильными и бесстрашными.