Опиум - Лидия Сивкевич
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Убирайся. – Спокойно произнёс Князь, всё ещё держа дымящееся оружие в опущенной руке. – Если ты ещё хоть раз подумаешь об этой женщине, я узнаю. И тогда прострелю уже твой мозг.
Собрав на растерянном лице частицы осознанности, Костя кивнул и поплёлся к выходу.
– Стой. – Вдруг пробасил Даниил. – Как ты вошёл в клуб?
– Украл карту у кладовщика. – Просипел он и кинул на меня робкий взгляд.
– Давай сюда.
Неловко обращаясь левой рукой, он вытянул из кармана брюк чёрный кусок пластика и швырнул на пол. Я усмехнулась, отметив, что этот человек ещё способен на дерзость. А может, он просто боялся снова приблизиться. От этой мысли моя усмешка стала ещё триумфальнее.
Пока Костя, в непривычном для себя обличии жертвы, выметывался из кабинета, я смотрела перед собой затуманенным взглядом. Глубоко внутри я бегала по бесчисленным этажам, спотыкалась на ступенях и всё это в поисках страха. Но его не было, ни страха, ни шока, лишь незнакомое волнение пронзало кожу.
Дверь хлопнула, отрывая меня от поисков. Я подняла взгляд. Даниил уже сидел в своём кресле и с идеальным спокойствием салфеткой стирал кровь с указательного пальца.
– Вы всех своих сотрудников так защищаете? – спросила я.
Мужчина не ответил. Да и вовсе, будто не расслышал. Он выглядел так, словно находился в кабинете один.
Именно это должно было найти во мне страх. Его спокойствие и обыденность.
Я поняла, что не дождусь от него ни слова.
– Благодарю, – тихо произнесла я и пошла к выходу, по пути сосчитав на глянцевом полу блестящие капельки крови. Идя по коридору, услышала его размеренный голос из кабинета:
– Отвезите домой.
Два охранника, не задавая лишних вопросов, тут же пошли следом.
***
Мне понадобилось заживить сотню синяков, чтобы правильно истолковать слова матери. Как жаль, что так долго и чертовски жаль, что было так больно. Но теперь я знала: сильный мужчина – это тот, кто использует свою силу для защиты, а не для своих прихотей.
Пробудил ли этот случай мои чувства? Нет. Они проснулись гораздо раньше, но в этот день перестали скитаться по телу и накрепко ухватились за пятую пару рёбер.
Я не находила себе места среди прокопченных жёлтых стен, над скрипучими полами и под потолком с разводами от потопов семьи алкашей сверху. Но покоя мне не давал вовсе не страх. Того, что Костя снова заявится я не боялась, может потому, что охрана Князя дежурила у подъезда. А может, во мне заиграла смелость, ведь была веская причина ей появиться.
Я чувствовала себя в абсолютной безопасности. Впервые за моими плечами стоял человек, способный дать мне эту уверенность. Так великолепно чувствовалась эта перемена в моей жизни, и очень волнительно. Я бы сравнила это с тем, будто у меня появилась возможность видеть в темноте. Я радовалась и восхищалась, но боялась, что это исчезнет с течением времени, или от нерационального использования. В то же время мне хотелось этим играть и наслаждаться. Я чувствовала себя невероятно глупой от мыслей выкинуть что-нибудь эдакое. Например, сжечь к чертям гараж Кости со всеми находящимися там автомобилями.
Даниил, проявив заботу в отношении меня, пробудил во мне дерзость, которой мне недоставало. У меня словно появилось убежище, где я могла укрыться от настигающей опасности. Один человек, ещё не став для меня ни кем, оказался моим укрытием.
В два часа дня я выглянула в окно. Мужчины в черных рубашках не собирались оставлять свой пост, сидели в машине, ведя немногословный разговор и озираясь по сторонам.
В моём холодильнике жил своей кислой жизнью пятидневный суп. Не знаю, чего я ждала, может, хотела вырастить что-то живое в этой кастрюле, чтобы не оставаться одной, но я снова не спустила его в унитаз. Хлеб, шайбочка ветчины и две помидорины бодрствовали, их я купила вчера. Наклепав бутербродов, я накинула пальто и отправилась кормить своих сторожей.
– Парни, – я вышла на улицу.
– Всё в порядке? – рослый охранник по имени Вадим тут же выбрался из машины, на ходу накидывая куртку.
– Да, да, просто принесла вам перекусить. – Я протянула ему свёрток со стопкой бутербродов.
– Не стоило. – Улыбнулся Вадим, его лицо приняло дружелюбный приятный вид, в противоположность обычному безразличию, что мужчина носил по долгу службы.
– Бери, даже не думай отпираться. Какое у вас поручение от начальства?
– Отвезти тебя на работу. Если ты сегодня туда соберёшься.
Я нахмурилась, раздумывая над тем, что оказывается, уполномочена не явиться на работу.
– Вы что, до вечера здесь собираетесь сидеть?
– Ага, – согласился Вадим.
– Что, без сна и еды почти сутки?
– Поверь, мы привыкли. Это одна из самых простых задач от Князя.
Олег, второй охранник, сидевший за рулём, согласно кивал головой этим словам напарника. Я перевела на него взгляд и дружелюбно улыбнулась. Мужчина не ответил, будучи совсем не общительным. Его лицо, изуродованное в юности прыщами, я ни разу не видела хоть с малейшим намеком на веселье.
– Спасибо, парни!
– Да не благодари. – Улыбнулся Вадим. – Нам заплатят.
Я посмеялась, Вадим тоже, Олег ничуть не изменился в серьезном лице.
Все же вздремнув пару часов, я, в сопровождении охраны, отправилась на смену. Парни не просто довезли меня до клуба, но и провели через двери, как важную персону. Я старалась не задирать голову выше, чем обычно и не принимать себя за ту, кем не являлась.
Заступив на смену, мне удалось вытиснить из головы круговорот мыслей. Рассадка гостей и решение заминок здорово отвлекали. К часу ночи, когда вход был закрыт, и обязанностей у администраторов поубавилось, мысли вернулись на место. До зуда под кожей захотелось его увидеть, сказать о том, что мужчина сделал для меня и снова почувствовать этот взгляд, властный и уверенный, источающий защиту и спокойствие.
Я ничего не смогла с собой поделать. На трясущихся ногах подошла к кабинету и по-настоящему боялась только, что он не захочет меня видеть.
Я пришла к нему, ища утешения и поддержки в разговоре, но не учла одного – разговорами он был не силён. Я смотрела на него и видела, что он готов меня утешить иным способом. Боясь ошибиться в том, что вижу, я спрятала лицо ладонями и так и стояла, пока его руки не оказались на моих плечах. В ту секунду мне вдруг стало неважно, какие будут последствия, обязательства и как я буду мысленно себя
