Атака зомби - Александр Шакилов

– Не спеши, полковник, а то успеешь.

Пальцы сильнее впились в его плечо.

– Мариша?!

– Она самая. – Чужая рука отпустила его. – И Данила Сташев со мной, помнишь такого?

Самара помнил. И девчонку, пленившую его, и паренька, который в кабинете Тихонова задавал каверзные вопросы. Хороши спасители, нечего сказать. Моргая, Самара открыл глаза. Через пару-тройку секунд он сумел рассмотреть «варягов».

– Чем обязан? – спросил он, скрестив руки на груди. – Явились лично отправить меня на тот свет? Право, не стоило беспокоиться. От желающих отбоя нет. Скоро в очередь будут становиться.

– Не мы, – мотнула головой Мариша. – Они явились. У нас другая задача.

Полковник обратил внимание на мужчин, лежащих на полу. Один – лысый, с бородой. Второй – худощавый, рябой. Худощавый сжимал удавку. Оба без сознания, если вообще живы.

– Вот, значит, как в Москве казнят военнопленных. – Самара огладил усы. – Меня едва не задушили, надо же.

Глава 7

Я – зомби

– Знакомые всё лица. – Мариша навела трофейный автомат на неудавшихся палачей. – Даня, погляди-ка на голубчиков.

Дан поглядел, и глаза у него стали круглыми. Не ожидал он увидеть здесь этих людей не только вместе, но даже по отдельности.

– Узнаешь того мальчика, что разбудил нас ни свет ни заря по вызову Тихонова?

– Ага, он самый. Очень хотелось пристрелить его тогда. Может, сейчас?.. – Дан сразу определил рябого порученца в том, кто сжимал удавку. – А лысый с бородой – помощник Шамардина. Он напал на меня и Ашота возле бара Натали.

Мариша прищурилась:

– И как дела у Натали? От старости еще не сдохла?

От необходимости объясняться Данилу избавили выстрелы внизу. Долбили в самом здании. И это могло означать, что…

– Зомбоптицы прорвались в каталажку? – Мариша поддержала под локоть полковника, когда тот пошатнулся и скривился от боли.

Ленинградцу изрядно досталось в застенках СБО, как заметил Дан.

– Вряд ли дело в птичках. Тут укреплено все по-взрослому. Небось Ашот разбушевался. Он такой, он может.

Быстрым шагом – бежать полковник не мог – они преодолели почти весь коридор, достигнув лестницы. Что и как предпринять дальше, Данила не представлял. Внизу полно вооруженной охраны, а у диверсантов и их подопечного один автомат на всех и резиновая дубинка. Да и стрелять в людей, повинных лишь в исполнении своих обязанностей, не хотелось.

– Стоп! – скомандовал он.

На лестнице загрохотали каблуки армейских ботинок. Кто-то приближался. Охрана, больше некому.

Полковник, отрывисто дыша, опустился на пол. Кулаки его сжались сами собой. Мариша сняла автомат с предохранителя, она готова была стрелять, палец почти выбрал свободный ход спускового крючка. Дан взмахнул дубинкой – тот, кто приблизится на расстояние удара, не досчитается зубов.

Враг все ближе. Вот-вот начнется бой.

– Отставить! – Грохот стих. – Ребятки, не глупите! Свои идут, свои!

Да это же Гурбан, его голос! Дан переглянулся с Маришей. Откуда здесь командир? Случайно проходил мимо да зашел на огонек? Гурбан – Дан узнал его даже в черной шапке-маске с прорезями для глаз – осторожно выглянул из-за перил, потом, держа руки в положении «сдаюсь», показался весь. За спиной его возвышался великан с РПК в лапищах и тоже в шапке-маске, скрывающей лицо. Это был конечно же Фаза, который против обыкновения одолел подъем почти вровень с командиром, отстав на ерунду. На плече у Гурбана висел АКС-74У.

То, что «варяги» были вооружены, говорило о многом, ведь по острогу им полагалось передвигаться, как пацифистам каким-то, без огнестрела. И даже без ножей. Вот только о чем именно говорило, Дан никак не мог сообразить. Одно лишь точно: Гурбан и Фаза побывали в оружейке и взяли там стволы, как говорится, во временное пользование. И вряд ли оружие им выдали добровольно.

– Давай, полковник, в гробу отдохнешь. – Фаза поднял ленинградца под мышки, сразу сообразив, что нельзя тревожить грудную клетку. – Я с тобой нежен буду, как с целочкой-пэтэушницей.

Приняв от великана ручной пулемет, Дан почувствовал себя уверенней.

А внизу вовсю раскомандовался Маркус. Он гневно скрежетал, держа три десятка бойцов на прицеле. И пугал их не столько его автомат, сколько потусторонний, адский прямо-таки голосок. Ашот занял пост у двери – на случай если кто-то захочет войти в казенный дом.

Все, кроме Маркуса, покинули тюрьму. Бывший хозяин Острога-на-колесах остался проследить за тем, чтобы охранники не начудили чего, не подняли тревогу раньше времени – не хотелось ему убивать парней при исполнении, хотя правильней было не оставлять свидетелей. Правда, в случае чего он обещал превратить тюрягу в кровавую баню. Охранники вмиг прочувствовали, что это всерьез, и потому не раздражали налетчика, у которого вместо голосовых связок – заклинившие шестеренки.

Улица встретила «варягов» тишиной, особенно приятной после воя сирен гражданской обороны. В воздухе пахло гарью, и это заметно расстроило полковника.

– Подышал, блин… – буркнул он.

Горелые трупики птиц устилали асфальт под ногами. Пожарных и след простыл. Окрестные дома, закопченные, чернели пятнами. И ни единой живой души вокруг – аборигены не спешили выходить наружу, что не только радовало – меньше свидетелей, – но и пугало. А вдруг они знают, что грядет еще одно нападение с воздуха?..

Так или иначе, надо быстрее отсюда убираться.

– Командир, ты б рассказал, какими судьбами тут очутился. – Ашот поглядывал по сторонам. – Интересно же.

Гурбан стянул с себя шапку-маску, сунул АКС-74У в рюкзак – то есть стал похож на типичного обывателя, – и только затем заговорил:

– Понимаете, ребятки, мне захотелось пообщаться с «языком». А я с детства привык, что мои желания – закон для окружающих. – Оказывается, у Гурбана была уважительная причина напасть на тюрьму. – Мне настолько не понравился отказ Тихонова, что я решил сделать все, чтобы полковник Самара еще немного пожил.

– Немного? – проявил интерес ленинградец.

– А там посмотрим, – ласково улыбнулся ему Гурбан.

– Это все замечательно, но нас-то почему с собой не взяли?! – возмутился Дан, сообразив, что штурмовать каталажку Гурбан решил еще в кабинете советника.

Почти что новый РПК бросать очень не хотелось, но уж слишком он заметный. Тяжело вздохнув, Данила положил пулемет на бордюр, предварительно отстегнув магазин. А то еще детишки поиграть надумают.

– Да потому что вы были очень не в себе после некоторых событий. Напомнить, каких? Вам, ребятки, надо было расслабиться. Мы бы и сами справились.

– А вот и нет, – качнула головой Мариша. – Мы со Сташевым едва успели.

Дана передернуло. Его собственная фамилия в ее устах неприятно резанула слух. А ведь еще недавно она называла его «Даней» и «милым», когда уговаривала спасти ленинградского полковника от смертной казни, а теперь… Он помог и стал ей больше не нужен. Поматросила, значит, и бросила. Зато вокруг полковника, зомбак его заешь, чуть ли не вытанцовывает.

И еще… Дана, Ашота и Петрушевич видела куча народу. Их без труда опознают.

Их будут искать. Они – вне закона.

То и дело мерцали лампочки у потолка. Опять с надрывом выли сирены гражданской обороны. Но на вой уже никто не обращал внимания, воспринимали как фон. В Москве крупные налеты зомбоптиц случаются нечасто, но регулярно, как сказал Маркус. К тому же квартирка, где собрались «варяги», – Данила здесь оказался впервые – была хорошо защищена от нападения летающих и прочих зомбаков, так что волноваться не стоило по определению. Всей мебели в ней было: старый диван, на котором расселись Ашот, Дан и Мариша, довольно большой железный шкаф коричневого цвета и стул, на котором обосновался Гурбан. Маркусу места не досталось, он расположился в дверном проеме, оставив за спиной коридорчик, одним концом упирающийся в прихожую, а вторым – в кухню, очень скромную, если не миниатюрную.

– Товарищи, прежде всего я хочу поблагодарить вас… – Стоявший посреди комнаты полковник будто произносил речь на юбилее начальника.

Фаза, сидевший прямо на паркете, его перебил:

– Не спеши благодарить. Не решили еще, что делать с тобой. Я б тебя в расход пустил. Мож, проголосуем?

Великан лукавил. «Варяги» в демократию не играли из принципа. Решения принимал один лишь Гурбан, прочие безоговорочно подчинялись, нравилось им это или нет. Но припугнуть военнопленного – самое оно перед допросом. Правда, ленинградец не очень-то испугался или же обладал железной выдержкой. Он лишь огладил усы, лицо его осталось невозмутимым.

После заявления Фазы в комнате установилась тишина, даже вой сирен, казалось, на порядок уменьшился. Было видно, что полковнику тяжело стоять, но уступить ему место никто не спешил.

Гурбан кашлянул в кулак, прищурился:

– Господин… э-э… товарищ полковник, мы не будем задавать вопросы. Мы будем слушать. Приступайте. Но, будьте добры, говорите по существу. Время дорого.