Первый ученик - Аня Сокол

Макс машинально отметил, что Игроков так и не сказал, какое задание получил от историка сам.

Маршруты меняли каждый год. Практика будущих пси-специалистов включала в себя долгие пешие переходы, ориентирование на местности, навыки выживания в дикой природе, уроки первой помощи и то, ради чего все было затеяно — поиск захоронений. Ну, а историк, узнав, что тропы частенько прокладывали мимо древних развалин, прибавил студентам работы. Теперь псионники должны были притаскивать какие-нибудь древние черепки и нудно о них разглагольствовать.

Если заглянуть в любой дневник практики, то записанное там вызовет слезу умиления даже у самых придирчивых учителей. Студенты усердно собирали растения, тренировали выносливость, изучали созвездия, учились форсировать реки. Разные варианты таких сочинений ежегодно пачками ложились на стол Нефедычу, и он давно уже ничего не читал, не глядя ставя подпись. В прошлом году Игрок на спор распечатал и сдал отрывок из пособия по сексуальным расстройствам, больше похожим на радости. И ничего, получил свой дневник практики назад с размашистой визой Куратора.

На деле они пили, купались, травили байки у костра, целовались и не только. Палатки обычно разговорчивостью не страдают, а слухи ходят всегда: не об этой парочке, так о другой. Но это в долгих переходах, а сегодня группам предстоял короткий. Часа четыре до развалин Солнечного, час на привал, четыре обратно, один в запасе — к ночи будут в лагере.

— Если идти все время на север, можно добраться до экспериментального бункера, — миниатюрная Наташка Мартынова присела, завязывая шнурок.

— Точно, а если на запад, то в Имперский, — добавил, проходя мимо девушки, Леха. — Представьте, что будет, если спуститься в шахты — ход к центру планеты найдем, не иначе.

— Да ну тебя, — фыркнула Натка, возвращаясь на тропу.

Макс монотонно шагал за Даном, замыкая цепочку из девяти человек. Ильин увел в горы десятерых. Два дня назад Машка простудилась и теперь весело проводила время в компании градусника и жаропонижающего, а Самарскому достался неполный десяток.

— Как вы думаете, нас бы туда пустили? — задумалась Светка Корсакова, сегодня ее светлая коса была забрана наверх.

— Не знаю, как вы, а я собираюсь выбрать экспериментальную псионнику[16] и следующую практику буду проходить уже там, — чопорно произнесла староста Ленка, топая сразу за Артемом, уводившим отряд в горы.

— А я в следаки подамся, — подал голос Сенька Соболев. — Те, что из Шоромы, классные мужики! Вот увидите, они живо найдут вора и…

Все повернулись и посмотрели на Грошева: кто-то мельком, кто-то с вызовом. Посмотрели и замолчали, словно произнесли вслух какую-то неловкость.

Макс достал из вещмешка флягу и глотнул воды. Дорога все время шла вверх, под ботинками твердая земля, над головой солнце. Вдоль широкой тропы тянулись старые заросшие травой рельсы, которые не потрудились разобрать после истощения месторождения.

— Я, — прервал неловкое молчание Самарский, — заявку в группу немедленного реагирования подал.

— Офигеть, — прокомментировал Игроков. — Чего ты там забыл? Обвал, эпидемия, авиакатастрофа, наводнение! По колено в трупах будешь.

— Мы все в них будем, — со вздохом добавил широкоскулый винииец Дан Тимирязев, шедший перед Грошем.

— Сам-то куда собрался? — спросила Светка.

— Не знаю, может, в моделирование или в аналитику, еще не решил, — пожал плечами Дан.

— А ты, Макс? — вдруг спросил Самарский, останавливаясь и доставая карту.

И снова взгляды, снова молчание, слишком явное, слишком осязаемое, чтобы списать на воображение. Лишь Леха состроил дебильную рожу, сведя глаза к переносице. Артем нахмурился.

— Мне плевать, — ответил парень.

Афанасьева фыркнула, сейчас в ее руках не было учебника, так что она предпочла просто отвернуться.

— Долго еще? — спросил Васька Кузнецов, еще один неразговорчивый парень, правда, не вызывавший в людях тех чувств, что Грошев. Может, из-за добродушного широкого лица, а, может, из-за готовности помогать. Все знали, если попросить Молчуна о помощи, то он не откажет.

Группа остановилась. Шесть мужчин, три девушки и девять рюкзаков с водой, сухим пайком и аптечками первой помощи.

— Здесь мы сходим с тропы, — сказал Самарский, указывая на северо-восток. — Час до Трепетного ручья, потом вверх по течению еще два, и мы выйдем на южную окраину Солнечного.

Макс задрал голову, солнце висело прямо над головой, на склоне не росло ни одного деревца. Прогулка будет жаркой.

К ручью они добрались даже раньше, чем планировали. И без происшествий, если не считать жука, забравшегося в волосы Афанасьевой. Она стойко держалась почти всю процедуру излечения, хотя Макс сразу достал нож и предложил срезать вместе с головой… тьфу, прядью.

По столь значительному поводу Артем объявил десятиминутный привал. Девчонки прыгали вокруг Ленки. Игрок — вокруг Натки. Дан бросил вещмешок на землю и сел рядом. Самарский решил пройти чуть выше по течению, чтобы наметить путь.

Ручей Трепетный был достаточно широким, чтобы претендовать на звание речушки. Изгибаясь, он полз по склону, огибая деревья и кусты, изредка натыкаясь на валуны, подныривая под камни. Макс скинул ботинки, сел на берег и окунул ноги в воду. В первый момент от холода даже перехватило дыхание — такой ледяной она оказалась. Трава на берегу была сочной и высокой, практически срывая его от сокурсников. Дно, усыпанное округлыми разноцветными камешками, прекрасно просматривалось. Грош закрыл глаза, откинулся на спину и позволил себе несколько минуть ничего не делать.

Из задумчивости его вывел тихий всплеск. Грош приподнял голову и, прищурившись, посмотрел на ручей. Сонливость слетела с парня в один миг. Он вскочил и побежал по воде, не обращая внимания на брызги, оседавшие на брюках. В траве, наполовину погруженное в воду, лежало тело. Черная форма, пегие неопределенного цвета волосы и залитая кровью рана на макушке. Течение у берега окрасилась красным.

Он подхватил упавшего, перевернул и выругался. Сенька Соболев. Еще минуту назад он слышал его голос, парень пытался что-то настойчиво втолковать Молчуну, изредка вставляющему реплики.

Рука дрогнула, когда он приложил пальцы к шее. Грошев облегченно выдохнул — под кожей уверенно бился пульс. Оглушенный ударом, он не успел полностью соскользнуть в воду.

Макс огляделся. Трава, кусты, справа большой валун, на котором веером осели брызги, когда Соболев упал, за ним корявая береза, сквозь листву мелькали черные пятна формы сокурсников. Засмеялась Натка, Игрок что-то сказал, и захохотали уже все. Берег пуст. Никого, кроме него и Сеньки. У самой кромки воды, рядом с колыхающейся от течения травой, лежал голыш. На первый взгляд, ничем не отличавшийся от тех, что на дне. За одним исключением — на камне подсыхала кровь.