Квартирант - Золотина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Вот собственно и все», – Сережа выдохнул с явным облегчение, почти, как студент на экзамене.
«Ну, допустим, молодой человек, это все-таки не все», – видать Елизавета Марковна со знание дела решила поиздеваться над Серегой. Она методично растягивала слова при этом ее менторский голос был ледяным и четким. С каждым ее словом Сережа буквально становился меньше, он просто съеживался в кресле, а за ним машинально я, вся животная братья также забеспокоилась – даже кот как-то непривычно засуетился, да и что говорить – абсолютно беззаботный в тот момент французский мальчик Саша и тот, поддавшись общему настрою, озадаченно завертел головой по сторонам, то ли в поисках путей отступления, то ли удобного укрытия на всякий пожарный, так сказать, случай.
«Мальчика, теперь надо расспросить, но обязательно естественно в присутствии хотя бы представителей французского посольства, я уже молчу про специалистов из департамента по работе с несовершеннолетних или близких родственников мальчика. Так что головная боль, Сереженька, Вам предстоит еще та, поверьте мне на слово». И она с чувством выполненного долга очень вкусно затянулась сигареллой. «Да уж, умеете Вы, Елизавета Марковна, жизнь испортить», – Серега двумя ладонями потер лицо, уделив больше внимания глазам, при этом его очки просто взлетели на лоб.
«А я абсолютно не имею никакого отношения к червоточинам Вашей жизни, Сереженька. Реалии и не более того, а я их просто озвучила. Но. Раз уж я так крепко Вас зацепила такими элементарными словами о действительности ситуации, то я буду любезна и помогу Вам слегка выпутаться из сложившейся ситуации, при чем прошу заметить, дорогуша, ситуацию таким макаром сложила не я, а помогаю достойно из нее выпутаться – я».
И она победоносно вскинула брови и слегка, эдак секунд на 30, «зависла», видать давая нам возможность восхититься ее благородством и трезвомыслием. Но каждый из нас эти 30 секунд тишины использовал по-своему. Кот поудобнее устроился на подоконнике и начал вылизывать свое добро под хвостом, пес перебрался под столом к мальчику, который опять начал жевать печенье и из-под тишка делиться с псом.
Серега потянулся всем телом в кресле, вернул очки туда, где им и должно быть и вопросительно уставился на Елизавету Марковну. И только я, разгадав молчаливую игру то ли интеллекта, то ли врожденной вредности старушки, произнесла: «Елизавета Марковна, Вы правда можете помочь? Но как?». При этом я удивленно захлопала ресницами, и словно боясь при этом улететь, схватилась руками за подлокотники кресла. Для убедительности и увеличения эффекта моего сверх наглого лицемерия, я приподнялась в кресле и даже слегка подалась вперед в сторону Елизаветы Марковны. Да, во мне все-таки погибла актриса, а может во мне течет кровь какого-то предка – именитого талантливого актера? Эх, говоря словами классика – погуляла моя бабка с каким-то водолазом, или как там у Булгакова…
Мои старания не пропали даром, старушка действительно была падка на лесть. В глазах у нее загорелся огонь признанного гения, щечки порозовели, ноздри носика слегка затрепетали – ну, прям кобылка перед стартом. Она загадочно выудила из своего какого-то потайного кармана телефон, поколдовала над ним, на безопасном расстоянии от головы подержала в вытянутой руке, пока в нем звучали гудки вызова набранного абонента (видать и до нее дошла молва, что мобильные телефоны очень вредны сразу после набора номера, а именно когда идет звук тонера вызова, поэтому те, кто открыл эту зловещую тайну, рекомендуют отводить телефон в сторону от головы, и только после ответа абонента подносить телефон к уху). Наконец-то из телефона зазвучала беглая французская речь, при звуках которой наш французский мальчик оживился и даже улыбка появилась на его лице. Елизавета Марковна принялась на таком же беглом французском беседовать с человеком на том конце провода, как сказали бы раньше. Разговор длился недолго, но эммоционально. Окончив беседу Елизавета Марковна окинула нас очередным взглядом победителя и слегка небрежно кинула: «Собирайтесь, повезем этого Гавроша под крыло родных «лягушатников», пусть теперь они с ним повозятся, а заодно и нам информацию подкинут. Мало ли, может у них малец и заговорит». Прозвучало это как-то пугающе плотоядно. Но, как бы то ни было мы дружно собрались, слегка потолкались, усаживаясь в Сережину машину, которая хоть и была большая по габаритам, но при таком количестве пассажиров, даже ее размеры оказались тесными. Доехали мы без приключений. Как только вышел нам на встречу представитель французского посольства – Сашу сразу увели. Девушка, которая пошла его сопровождать, что-то активно щебетала ему на ухо, но судя по тому как вертел головой мальчик, оглядываясь назад в нашу сторону, ее внимание не успокоило Сашу, а наоборот взволновало. У меня так сказать защемило в груди и слезы навернулисьна глаза. Мальчик не мог видеть моих слез, но видать он оказался чувствительным ребенком, так как он крутанулся на пятках и ринулся обратно к нам. Пара секунд и он уже спрятался за Сережу при этом ухватил меня за рукав. Балаган начался еще тот. Мальчишка громко и пискляво что-то верещал Елизавете Марковне. Елизавета Марковна выпучив глаза и покраснев от натуги разливалась своим красивым французским на все стороны: она успокаивала мальчика, при этом не забывала погладить его по голове, приглаживая еговихри волос, потому что Саша опять стал взъерошенным, как молоденький задира воробей; также она отвечала визжащей работнице посольства, которая в свою очередь пыталась выловить Сашу за руку и утянуть в недра посольства; плюс Елизавета Марковна свободной рукой набрала номер телефона и что-то очень сердито говорила в трубку. Мы с Сережей стояли как вкопанные. От общего безумия судя по всему нас спасало только не знание языка. Когда из недр коридоров посольства раздался собачий лай, я от неожиданности просто оцепенела, вся толпа, орущих и визжащих на французском даже ни капли значения не придала появлению собак, а Сережа ладонью прикрыл свое лицо, покачал головой из стороны в сторону и погрузился в полную отрешенность от происходящего.
В холе появился мужчина в сопровождении двух собак. Точнее сначала появился собачий лай, потом какая-то резкая команда на французском языке, а потом уже вся эта чудная
