Колдовской квест - Кирилл Кащеев

Девчонка с изумлением увидела, что это дракон! Нет, скорее даже дракончик! Небольшой такой, размером с человека, трехголовый змейчик, изящный, словно сошедший с китайской вазы. Только шкура его пылала нестерпимым огнем, Ирка чувствовала, как дышит жар пляшущих на ней языков пламени.

– Летавец! Огненный змей! – вскрикнула Танька.

– Совершенно неподходящая для нас ситуация, – пожаловалась левая голова знакомым голосом певца Валерия. – То снег, то дождь, а нам, между прочим, нельзя переохлаждаться! Я прямо чувствую, как у меня начинает болеть горло! Ля-а! – попытался пропеть он. – Ля! Ля-а-а! – он взял ноту выше и закашлялся. – Ну вот, я так и знал, так и знал – ларингит! Через три дня… – он осекся и осторожно закончил: – Мероприятие… А у нас ларингит! – голос его звучал трагически.

Из-за полуобвалившегося башенного зубца вылетел смачный темный плевок. Попав на спину змейчика, он мгновенно сгорел в пробегающих по шкуре ручейках пламени. Испуганно заверещав, летавец метнулся в сторону. Из-за парапета высунулись головы гидры, разочарованно зашипели, увидев закладывающего вираж огненного змея. С высоты своей швабры Ирка успела заметить, что за спиной топчущейся по площадке гидры просто на груде камней лежит… треуголка.

– Шляпа! – прошептала Ирка.

– Вижу! – бросила Танька. – Давай ты справа, я – слева, к одной она развернется, а другая схватит шляпу…

Но они не успели. Воздух туго свистнул с двух сторон. Вновь оседлав свои метлы, мимо них пронеслись ро́бленные. Сзади послышался грохот. Колотя корзиной о землю, в узкой улочке бился брошенный изумрудный баллон. Когда Ирка и Танька вновь обернулись, ро́бленные уже разделились на двойки и выполняли их с Танькой план – две заходили справа, две слева… Только гидра не кинулась в одну сторону, позволяя второй двойке стащить шляпу. Просто половина голов повернулась направо, вторая половина – налево, словно длинные шеи кто-то разделил расческой на пробор. И навстречу атакующим ведьмам ударили трассирующие очереди жгучих плевков. Послышались вопли, ро́бленные рванули прочь.

– И почему все твои планы такие дурацкие? Даже если их выполняешь не ты, – выглядывая у Таньки поверх плеча, ехидно прокомментировал Богдан. Девчонка, не глядя, ткнула его локтем.

– Карусель! – догоняя своих ро́бленных верхом на кочерге, скомандовала Оксана Тарасовна.

Словно по щелчку дрессировщика, ведьмы выстроились в кружок и завертелись вокруг башни. Присев на задние лапы, гидра крутила головами, стараясь не упустить противников из виду.

– Что они делают? – торопливо работая куцыми крылышками, с любопытством поинтересовался подлетевший дракончик.

– Нервы треплют, – мрачно отрезала Ирка. Она отлично помнила, как не так давно ведьмы точно так же вертели карусель над ее домом.

– Они так и шляпу могут забрать? – с тревогой в голосе осведомился летавец. Головы переглянулись: – Мы не согласны! – И трепеща крылышками, змей ворвался в круг несущихся над башней ведьм.

Плевок гидры снова сгорел на его огненной шкуре.

Но от Оксаны Тарасовны змейчику увернуться не удалось.

– А ну лети отсюда! – тараня его в бок рукояткой кочерги, проорала ведьма-хозяйка. – Это наша добыча! – Кончик кочерги мгновенно раскалился, но ведьма не обращала внимания. Подпихивая кочергой, Оксана Тарасовна гнала змейчика прочь.

– Нам грубят! Нас никто не любит! – обиженно верещала левая голова улепетывающего летавца.

– Есть! Получилось! – торжествующе завопили из круга ро́бленных.

Гидра попалась. Ее длинные тонкие шеи, вертевшиеся, чтобы ни на секунду не упустить летящих по кругу ведьм, переплелись между собой и затянулись в мертвый узел. Гидра попыталась повернуться еще раз… Шеи судорожно дергались, стараясь освободиться. Гидра завизжала и тяжело завалилась на задние лапы.

– Что замерли?! Шляпу хватайте! – завопила Оксана Тарасовна и, бросив летавца, рванула обратно к своим девчонкам.

Подстегнутые ее криком ро́бленные с разных сторон помчались к треуголке…

Намертво спутанные между собой головы гидры развернулись вкруговую, словно лепестки раскрывшегося цветка. Как многоствольный пулемет, гидра шарахнула вокруг себя жгучими плевками. Каменные парапеты башни покрылись выжженными язвами. Закладывая крутые виражи, ведьмы разлетались из-под брызжущих во все стороны темных сгустков. Послышались истошные крики боли.

– Ирка! – Танькин визг покрыл царящую вокруг какофонию воплей. – Перекидывайся, Ирка! Перекидывайся!

Что… Зачем? – не успев додумать, Ирка начала превращаться. Крылья затрепетали за спиной, швабра улетела куда-то к подножию башни.

– Давай! Хватай шляпу! – в лучших традициях Оксаны Тарасовны, на лету наподдавая Ирке рукоятью швабры под зад, заорала Танька.

Тявкнув от неожиданности, Хортица перелетела через парапет и на разъехавшихся лапах подкатила прямо под нацеленные в ее сторону головы гидры. Замерла, завороженная мертвящим взглядом десятков змеиных глаз и боясь шевельнуть даже кончиком хвоста.

Пасти распахнулись, и длинная очередь плевков полетела в Хортицу. Она должна была выжечь тело гигантской борзой…

Встречная волна зеленого пламени окутала черную лоснящуюся шкуру, растворяя жгучие плевки на подлете.

– Шляпу, Ирка! Ничего тебе не будет, хватай! – вылетая наперерез ро́бленным, вопила Танька.

«Все-таки Танька у нас самая умная», – успела подумать Хортица, прыгая вперед.

Грозно зарычав на дернувшиеся в ее сторону спутанные головы гидры, обогнула чудовище по широкой дуге и подскочила к груде камней, на которой лежала треуголка. Клыки осторожно сомкнулись на старой ткани. В чуткие ноздри ударил острый запах нафталина и ветхости. Хортица прыгнула к парапету и успела еще увидеть парящую над зубцами швабру с Танькой и Богданом…

Серая клубящаяся муть заволокла мир вокруг нее, она почувствовала, как ее волочет куда-то, прыжок все длился и длился… Бесконечно… Пока все не исчезло.

Глава 17

Цыганочка с выходом

Слабый свет высоких осенних звезд царапал слезящиеся глаза. Словно толченого стекла под веки насыпали. Она подняла руку, поднесла к лицу и долго не могла понять, что это такое вдруг повисло между ней и больно колющимися звездами. Наконец разглядела собственные пальцы, смутно белеющую в темноте ладонь и с силой вытерла глаза. Попыталась сесть. Почувствовала, что одежда на ней насквозь мокрая, и тут жестокий озноб начал бить все тело.

Она принялась стаскивать с себя тяжелую от воды, мерзко пахнущую и противную даже на ощупь куртку. Смутные отрывочные образы и воспоминания мелькали в голове. Снежный вихрь высоко над городом, многоголовая гидра с голосом телеведущей, ливень, сумасшедший дедок-пассажир, стукнувший веником разъяренную гидру… Гидра плюнула в них, и они упали в воду… Старикан психованный, теперь валяется где-нибудь здесь на мостовой, если только не расшибся насмерть…

Никакой мостовой не было. Она сидела на куче прошлогодних перепрелых листьев. Влажным осенним холодом тянуло от хлопотливой неширокой речушки. Вокруг торчали облетевшие кусты, казавшиеся черными в ночном мраке. Кусты росли странно, уступами, уходили куда-то вверх, взбираясь по стене глубокого и узкого то ли оврага, то ли балки.

«Я живу в балке, – вдруг вспомнила она. – У себя дома я живу на дне городской балки».

Значит, она дома? Она снова огляделась и подумала: нет. Хотя и сама не знала, почему. Цепляясь за ветки, она неуверенно поднялась. Куртка тяжелой мокрой грудой свалилась под ноги. Она с трудом нагнулась (сильно кружилась голова), подняла. На земле под курткой лежало еще что-то… Вроде шляпа какая-то странная… Она протянула руку. Пальцы сомкнулись на ветхой ткани старинной треуголки.

Воспоминания вернулись, будто в мозгу повернули выключатель. Ирка Хортица стояла, затравленно озираясь, тиская треуголку в ледяных ладонях, и сердце колотилось у нее в горле…

Старик-официант… Точно, старика она потеряла еще на Замковом спуске. Проклятье, она даже не вспомнила о нем тогда! Но она же не виновата, он сам напросился, нечего с ведьмами летать и гидр вениками лупцевать! А если дедок и правда убился? Ирка наморщила лоб, судорожно вспоминая: мокрая мостовая, ведьмы, злые как черти, ведущий с чаем… Старика там не было, словно он растворился в мутном потоке. Почему она не искала его, забыла все, помчалась за Танькой…

Танька! Богдан! Мысли наконец обрели ясность. Друзей рядом не было. И вообще никого не было. Ирка почувствовала, что у нее замерзли внутренности, а над желудком ноздреватым снежным комом болталась враз заледеневшая душа. Таньки с Богданом нет, и получается… Ирка их тоже бросила? С этим квестом как с ума сошла, помчалась за дурацкой шляпой, а теперь она со шляпой здесь – неизвестно где, – а Таньки с Богданом нет? А вдруг их нет совсем?

– Та-аня! Богда-ан! Ребята! Вы где? – запрокинув голову, завопила девочка.