Колдовской квест - Кирилл Кащеев

– Ай, потом наговоритесь! – досадливо воскликнула цыганка. – Тебе сейчас не разговаривать надо, тебе греться надо, – и она поволокла Ирку к повозкам.

– Кого ведешь, тетка Замбила? – из ближайшей повозки высунулись три молодые цыганочки. Красивые, будто не настоящие, а актрисы в кино про цыган. Черненькая, рыженькая и даже блондинка.

– Девочку веду, девочка в воду упала, мокрая вся сделалась, – не глядя, бросила пожилая. – Надо кофту дать, юбку-готью дать, фартук-кытрынцы дать, а шаль у нее своя есть, хорошая, красивая…

Тащившая Ирку тетка Замбила чуть не упала – выдернув руку, девчонка резко остановилась. И во все глаза уставилась на цыганочек. Покачивая тяжелыми крупными серьгами, одетые в пестрые юбки и закутанные в такие же пестрые шали, на облучке повозки лузгали семечки… волшебные красавицы из группы «Манагра». Знаменитое трио, доведшее до полного обалдения инклюзников и скарбников и невесть куда пропавшее сразу после нападения ягишинь. Оксана Тарасовна еще предположила: раз они не участницы квеста, то смогли сбежать из-под заклятия Бабы-яги. Выходит – не смогли? Вот же они! Или не они?

– Надя? – нерешительно спросила Ирка у черноволосой.

– Знаешь меня? – сплевывая семечную шелуху, изумилась та.

– Аня? – Ирка повернулась к рыжеволосой.

– Ты гляди, и ее знает! – удивилась тетка Замбила. – И Таню знает, которая в Аргентину уехала, и Богданку знает! Ты что, наша, что ли? Или… – На смуглом лице отразились одновременно подозрительность и оживление. – Уж не гадалка ли? Как ее зовут, угадаешь? – она ткнула пальцем в блондинку.

– Алена.

– Вера я, – неожиданно почти мужским басом ответила блондинка. И зачем-то начала себя оглядывать – будто сама сомневалась: может, и вправду она Алена?

Кажется, не они. Да и какая разница? Богдан ее не узнает, ну а знаменитое трио «Манагра» – даже если это все-таки они – просто-напросто никогда Ирку не видели: не будут же они со сцены рассматривать, что там за девчонка вдалеке сок пьет.

– Не угадала! – тетка Замбила казалась разочарованной. – Ладно, поглядим! – непонятно заключила она и поволокла девочку к другой повозке.

Молодые цыганки неотрывно глядели Ирке вслед.

Замбила запрыгнула во вторую повозку. Ирке в лицо полетел ворох разноцветного тряпья.

– Вот тебе еще! – цыганка торжествующе растянула непонятного вида розовые штаны на три размера больше Иркиного. – Хорошие, теплые! Свое мокрое снимай, – физиономия у цыганки стала хитрая. – Не снимешь – заболеешь и умрешь, ай, молодая совсем умрешь…

Ирка нерешительно поглядела на брошенные ей тряпки и с тоской подумала о втором свитере и джинсах, так и оставшихся в дорожной сумке. Валяются теперь где-то там, на смотровой площадке, среди обломков эстрады и осколков битой посуды. Небось старикан-официант своим веником замел.

Выданная цыганкой одежда была штопаной, и от нее не так чтоб сильно, но ощутимо пахло потом. Не очень-то хотелось расставаться с любимым исландским свитером ради неизвестно чьих обносков. Но Ирка чувствовала, как колотившая ее дрожь усиливается, и вдруг поняла, что ничего на свете так не хочет, как натянуть на себя эти пусть не очень чистые, но сухие – сухие вещи! «Да ладно, какая гламурная девушка стала – тряпья она не носит!» – мысленно прикрикнула на себя Ирка. Пока свои деньги не появились, и не такое напяливать приходилось – даже бабкины старые кофты, а те еще и нафталином воняли!

Ирка потянула через голову свитер. Рядом мелькнула тонкая рука, Ирка оглянулась и увидела, что Надя, Аня и Вера, про которую Ирка была уверена, что та – Алена, уже отбирают ее свитер друг у друга.

– Какая вещь странная, ай, никогда такой не видывала! – жадно ощупывая рукав свитера и ревниво косясь на подружек, частила Надя. – Странная совсем девочка, одеваешься странно, в штанах ходишь – или ты турчанка?

Ирка поглядела на болтливую Надю с возмущением – какая там Турция, джинсы итальянские! И вообще – на свои бы шмотки посмотрели! Или на вот это… розовое нечто – Ирка покрутила выданные ей штаны. Не на резинке даже, а вообще – на завязочках! И с обтерханными кружевами по низу!

– Надевай панталоны, надевай! – подбодрила ее с повозки тетка Замбила. – Панталоны добрая барыня дала, так прямо с себя сняла и дала…

Ирка хмыкнула – и словно бы невзначай отложила панталоны в сторону. Попробует колготки просушить – они хоть и стрелки во все стороны пустили, но хотя бы не с «доброй барыни».

– Надевай-надевай! – подхватила Надя, с жадным любопытством разглядывая Иркины джинсы. – А свои штаны сюда давай. Мокрые совсем, тебе не нужные… Куртку давай, ай, чудная куртка, ай, прям блестит вся…

Так, все ясно, шмоток своих она больше не увидит. Ирка нахмурилась. Ладно, свитером и джинсами она еще готова пожертвовать за возможность переодеться в сухое и согреться у костра. Но вот куртку – уж извините!.. Ирка о такой кожаной курточке всю жизнь мечтала! Мягонькая, цвета глубокого изумруда, так шедшего к Иркиным зеленым глазам и черным волосам, вся в заклепках, молниях, приталенная – Ирка ее как в магазине увидела, даже распродажи дождаться не смогла! Поносить толком не успела, а теперь отдай? Фиг вам, девушки! Да и по карманам этой курточки много чего припрятано.

– Куртку оставлю, – твердо предупредила она. – Самой нужна.

– Ай, злая девочка, не любит нас совсем! – плаксиво запричитала Надя. – Надю-Аню-Алену, то есть Веру, конечно… любить надо! Надя-Аня-Вера как запоют, как запляшут, люди их сразу любят, люди им все отдают…

Или все-таки это они? Раз поют и пляшут… Ирка уставилась на цыганочек повнимательнее.

– Чего так смотришь? – испуганно прикрывая лицо, охнула Надя. – Зло смотришь, без любви смотришь.

– Вот и идите отсюда, – прикрикнула на них Замбила. – Идите-идите! А ты тоже не стой! – развернулась она к Ирке, от холода обхватившей себя руками за плечи. – Вон… за урдон[13] иди! За кибитку, по-вашему…

Не споря, Ирка отступила за повозку. Повесила куртку на оглоблю и сдернула футболку, облепившую ее как ледяной компресс. На мгновение стало еще холодней, но Ирка торопливо натянула старую кофту. Сухая шерстяная ткань окутала насмерть промерзшее тело. Девчонка блаженно вздохнула и принялась сражаться с завязками выкроенной из цельного куска ткани юбки.

Потянулась к висящей на оглобле куртке…

Оглобля предупредительно откашлялась:

– Прошу прощения у любезной паненки. Вы ведь из команды «Хортова кровь»? – и вопросительно уставилась на Ирку торчащими прямо из деревяшки глазами.

Глава 18

Что одна оглобля сказала

– Если медведи разговаривают, почему оглобли не могут? – стараясь сохранить спокойствие, пробурчала Ирка, разглядывая пару глаз, помаргивающих на толстой, гладко отполированной дровеняке.

– Не знаю, как насчет медведей, но я никоим образом оглоблей не являюсь, – с достоинством сообщил кусок дерева. Потом закатил глаза вверх, опустил вниз и со вздохом уточнил: – Во всяком случае, обычно. Будем надеяться, что это положение временное.

Ирка сообразила – недаром голос показался ей знакомым:

– Вы наш ведущий! Ведущий квеста!

– Совершенно верно! Я же обещал, что во втором туре встретимся, – довольным тоном заключил тот. – Правда, не предполагал, что буду в таком непрезентабельном виде, – он снова удрученно вздохнул.

– Вас вид волнует? – возмутилась Ирка.

– Тише, прошу вас! – глаза на оглобле встревоженно скосились в глубь повозки. – Эти цыгане такие суеверные! Они говорят, в Старом городе затаился мулло – вампир. А по их поверьям, не только человек, но и любая вещь может стать мулло. Если они увидят говорящую оглоблю, сами понимаете, сожгут, – в его голосе зазвучали извиняющиеся нотки. – Вряд ли я смогу им доказать, что я всего-навсего обыкновенный ведущий обыкновенного магического квеста.

– Так вам и надо, – сердито отрезала Ирка.

– Но за что же?!

– За все хорошее! Куда Танька делась? Моя подруга Танька? И где все остальные?

– Увы, я не знаю! – оглобля дернулась, как дергается человек в смирительной рубашке. – Вот проклятый облик! Даже руками не разведешь – рук нет! Только и остается глазами хлопать!

– Вы знаете, у оглоблей и глаза – большая редкость! – вкрадчиво сообщила Ирка.

Глаза на оглобле растерянно поморгали.

– Вы хотите сказать, что могло быть и хуже?

– Куда уж хуже! – взорвалась Ирка. – Танька пропала, и вы не знаете – куда! Богдан тут, но он меня не узнает! Говорит, он этот… ром, и еще сирота! Он что, головой стукнулся?

– Думаю, что нет, – раздельно проговорила оглобля. – Думаю, он… – ведущий примолк, – …вписался в квест. Стал его частью. Он не помнит ни вас, милая паненка, ни своей настоящей жизни, для него условия второго тура – единственная реальность, где он – таборный ром из сэрвов, украинских цыган. Не смотрите на меня так, ясная панна! – оглобля жалостно моргнула.