Забияка. (Трилогия) - Тая Ханами

Но все на свете когда-нибудь кончается. Кончилось и ожидание нами невзрачной личности. Она появилась, поговорила с волхвом, обнаружила, что никакого пробоя тут не было и нет, а она сама - не знает, как и зачем очутилась в невероятно романтичном подвале, и с тем отправилась восвояси.

Мы с Сан Санычем уже было поднялись, собираясь откланяться. Крысы, одна за другой, уже порскнули за высокий порожек, как:

– Ребята, - раздался фальцет инструктора. - Вы откуда будете?

– Из Москвы, - коротко ответил Сан Саныч.

– Из Москвы?! - Изменился в пьяном лице "сэнсэй". - Что вам здесь надо?!

"Вас, дружелюбных, спасти", - хотела было я сказать, но сдержалась. Вместо этого спросила:

– А что, какие-то проблемы?

– Если вас послали Чертополохов и Дубинушкин с целью объединения, то передайте им мое решительное "нет"!

Я, уже было приготовившаяся покинуть "додзе", остановилась. Крысы вернулись обратно, расселись на высоком порожке, отделяющем "зал" от помещения с диванами. Замерли ожиданием представления.

– Никто нас не посылал, уважаемый, - говорил тем временем Сан Саныч. - И, заметьте, мы ничего от вас не требуем. И даже уже уходим. Лиса? Ты чего встала?

Я нехотя согнала зверушек с порожка. Те разочарованно покинули амфитеатр.

– Как это, не посылал никто? - не поверил Сан Санычу "сэнсэй". - Не может быть! Мне уже столько предложений поступало объединяться! Они не могут от меня отстать. Я им нужен!

– А что вы им ответили? - Спокойно отреагировал вояка.

– Ни за что! Москва - гнойник на теле России! - Разошелся оратор. - Мы ни за что не полезем в петлю! Мы будем сами по себе! Нам помогут японцы, и вместе с ними мы станем сильными, здоровыми,…

– Остановитесь, уважаемый, - прервал красноречие инструктора Сан Саныч. - Честное слово, нам, - выделил он интонацией слово "нам", - не нужны ни ваша замечательная секция, ни ваш бесценный подвал. Мы действительно пришли всего лишь посмотреть на тренировку. Разговор окончен.

И разговор действительно закончился - иногда в голосе бывшего агента российских спецподразделений проскальзывали такие нотки, что общаться с ним дальше не рисковал никто. Молчаливые, вышли мы в холл с грушами. Крысы гуськом потянулись за нами.

Им надо было еще попасть в свой мир, а мы, как на грех, запечатали их ход.

– Мы их переправим, - как само собой разумеющееся, сказал волхв, он же "неважный", по его признанию, телепат. - Ну-ка, Лиса, представь себе их избушку.

Я послушно исполнила просьбу начальства. Привычно повеяло магией пространственных искажений, открылся ход.

Крысы, как сидели, так и остались сидеть.

– Ну? - Поторопил воинство Зуба Борис Иванович. - Да, мы скоро будем. Через час. Да, так и передайте. Эти люди? Это место? Вот придем, и сами расскажем. А теперь - кыш отсюда!

Крысы, водя длинными носами, потянулись в другой мир. Никола задумчиво смотрел им вслед, проводя рукой в сантиметре над поверхностью очередной шаровой молнии, покоящей на второй ладони. Когда последний крысиный хвост исчез из холла, волхв переманил молнию у технаря, метнул в проход между мирами. Лаз закрылся.

– Что скажешь, Сан Саныч? - Повернулся к бывшему вояке Борис Иванович. - Как тебе ситуация?

– Дружные тут бойцы, ничего не скажешь, - задумчиво молвил тот. - И как с такими воевать против инопланетных гадов прикажете? Да их всех перебьют поодиночке!

– Никак, - пожал плечами волхв. - Скажи спасибо, что они не водку пьянствуют, а спортом занимаются.

– Ну, я бы не стал так огульно утверждать о том, что эти орлы не искушены в потреблении спиртосодержащих напитков, - задумчиво изрек металлист.

Волхв покивал головой в такт своим мыслям:

– Ладно, ребята, закрыли печальную тему, у нас своих дел невпроворот. Будем надеяться, что местной разведгруппе, - с удовольствием произнес он последнее слово, - не придется иметь дело с тем, что надвигается сейчас на наш мир.

Оказавшись в заметенном снегом Заповеднике, волхв первым делом направился к себе.

– Никола, зайди пожалуйста, ко мне. Сан Саныч, тебя это тоже касается. Всех остальных жду у себя через полчаса.

Металлист, буркнув что-то невнятное, заторопился в Слиток. Я направилась к себе в избушку - побыть хоть немного в одиночестве, чего после ночи, проведенной под аккомпанемент храпа уголовников, жуть как хотелось. Однако, уединиться мне было не суждено.

– Лиса! Тебя-то я и ждала! - Встретила меня на крыльце Жозефина.

– С Моськой все в порядке?

– Что с ней сделается, - махнула рукой ежка. - Я о тебе беспокоюсь.

Мелочь, а приятно!

– Я в норме. Только ужасно грязная, и хочу в душ.

– Мне тут рассказал Илья…

– О том, что я наполовину ящерица? - Перебила я ведьмочку. - Забей. В нас недавно полетело мощнейшие заклинание истинности…

– И? - Заинтересовалась Жозефина.

– Ни я, ни Илья не изменились. Только технарю повезло - в нем прорезалась способность извлекать шаровые молнии из эфира.

– Из эфира?

– Из магического поля. Он, дитя девятнадцатого века, так его называет.

– А-а, - протянула ведьмочка.

Было видно, что судьба технаря мало ее волновала, в отличие от судьбы небезызвестной мне девицы:

– С Таней что?

– Влюбилась. Крепко.

– На изнанке останется?

Я покачала головой. О том, что станет с Танькой, я старалась вообще не думать. Ведь, судя по тому, что мне было известно из биографии Никола Теслы, тот преспокойно упокоился в Америке в возрасте восьмидесяти шести лет. А еще мне было известно, что ему за всю жизнь так и не повстречалась дама его сердца. Вот и получалось, что моя многострадальная подруга умудрилась в очередной раз втюриться в "не того"…

– Ты мне лучше вот о чем скажи, - поспешила я увести разговор в сторону. - Ты зачем пришла? И, поскольку у меня времени не много, то придется тебе говорить сразу, а не ходить вокруг да около.

– Что-то ты сегодня не в себе, - поморщилась ведьмочка. - Случилось что?

Наверное, она была права, а я - не в меру резка. Но у меня и впрямь, не было времени на лирику:

– Колись. Зачем пришла?

Жозефина вздохнула. Решилась.

– Отцу нашему плохо было.

– Знаю. Но он ведь пошел на поправку?

– Пошел. Но я не об этом.

– ?

– Он долго говорил с Ильей за закрытой дверью. А потом мой братец еще долго кручинился о том, что ты - не совсем человек.