Паутина вероятности - Алексей Колентьев

— Брат, что я сделал неправильно, почему я чувствую, что потерял нечто важное?

— Я ОТВЕЧУ, НО ПРЕЖДЕ ТЫ ОТВЕТЬ МНЕ, СОГЛАСЕН? — Охотник переместился в центр поляны и пристально смотрел мне в глаза. Мыслеощущения посылаемые мне вместе со словами были неоднозначны: сожаление, тоска, любовь.

— Спрашивай.

— ЕСЛИ У ТЕБЯ ЕСТЬ ВЫБОР: СОХРАНИТЬ СЕМЬЮ ИЛИ ПОТЕРЯТЬ ДРУЗЕЙ, ЧТО ТЫ ВЫБЕРЕШЬ?

— Я отдам свою жизнь за вас. Семья и друзья мне дороже всего остального. Жизнь не важна, если теряешь близких или товарищей. Если есть выбор — лучше умереть самому.

Глаза побратима странно заблестели, он испустил какой-то совсем тихий вздох но голос его не дрожал.

— ЧЕСТНЫЙ ОТВЕТ, БРАТ. Я БУДУ ПОМНИТЬ ЕГО, ПРОСТИ. МНЕ СТЫДНО, ЧТО УСОМНИЛСЯ В ТЕБЕ. ОТВЕЧУ, КАК И ОБЕЩАЛ: СТАРЕЙШИЙ ЧИТАЛ НАМ ИЗ КНИГИ «ГРЯДУЩЕГО ПУТИ», В НЕЙ СКАЗАНО: «ИЗМЕНЯЮЩИЙ СПАСЁТ КАМЕНЬ, НО САМ СПАСЕНИЯ НЕ ОБРЕТЁТ. ВСЯ ЕГО СЕМЬЯ ПАДЁТ ПОД УДАРАМИ ВРАГА, А ОБРЕТЁННЫЙ БРАТ БУДЕТ СРАЖЁН В БИТВЕ ЗА СВОБОДУ КАМНЯ, ЕМУ НЕ БУДЕТ ПОКОЯ В МИРЕ СЕРЫХ ОБЛАКОВ И ДОЖДЯ…»

— Ничего не понял.

— ВСЁ ПРОСТО: ОДИН ИЗ НАС ДОЛЖЕН УМЕРЕТЬ В БИТВЕ ЗА КАМЕНЬ. ТЫ ОЩУТИЛ ЛИБО СВОЮ, ЛИБО МОЮ СМЕРТЬ. ПОТЕРЮ ЧАСТИ СЕБЯ.

— Иными словами, ты не знаешь, кто из нас умрёт?

— ЭТОГО НЕ ЗНАЕТ НИКТО. ТАНЕЦ ЛИНИЙ ВЕРОЯТНОСТИ НЕПРЕДСКАЗУЕМ: ЛИБО ТЫ, ЛИБО Я. ТРЕТЬЕГО ПУТИ НЕТ.

— Я не хочу твоей смерти. Мы — братья. Будем биться и… — Охотник в останавливающем жесте поднял руку, заставив меня замолчать.

— ТРЕТЬЕГО ПУТИ НЕТ. МЫ НЕ МОЖЕМ ИЗМЕНИТЬ ЭТОТ УЗОР. ВЕРОЯТНОСТЬ ТРЕБУЕТ ЖЕРТВЫ И ВСЁ ИМЕЕТ СВОЮ ЦЕНУ. ТЕПЕРЬ ЖЕ ПРОЩАЙ, СКОРО МЫ УВИДИМСЯ СНОВА, БРАТ, СТУПАЮЩИЙ В ПАУТИНЕ.

Ничего больше не слушая, Охотник развернулся и, уйдя в стелс, исчез в зарослях кустарника, которые бесшумно сомкнулись за ним. Снова наступила тишина, только ветер пел в кронах деревьев и старался продраться сквозь плотную ограду кустарника. То, что сказал Охотник, было сложно принять. Но теперь, когда я сам видел, что такое Вероятность и уже интуитивно начинал понимать законы ткани мироздания, становилось очевидным, что некоторые вещи просто должны случиться и ничего уже изменить кардинально не получится. Смерть одного из нас на фоне более сложного плетения, когда решается большее, нежели судьба конкретного существа, это лишь строительный материал, кирпичик в стене или нить в общем узоре…

Выйдя из лесополосы и сориентировавшись по направлению, я взял прежний темп, надеясь до темноты добраться до Сидоровича и отдать ему злосчастный футляр. Исполнять чужую волю и вести людей, доверяющих мне, на смерть из-за туманных пророчеств я не собирался. В прошлом, мне не раз и не десять приходилось самому рисковать и вести за собой других. Но в боевой обстановке всё несколько иначе и между отдачей приказа и его исполнением пролегает очень длинная дистанция. Для того, чтобы люди поверили тебе, нужно вдохнуть в них веру в то, что они останутся живы и вернуться домой. Если у меня такой веры не было, я отказывался идти сам и запрещал своим выполнять такие приказы. Пару раз доходило до дисциплинарной комиссии, но куда можно послать дальше передовой того, кто передовой не боится?… Однако были и случаи когда понимание того, что риск велик, но идти надо иначе потери будут такими, что наши несколько жизней просто мизер на их фоне. И вот в такие моменты я собирал людей и говорил с бойцами откровенно, прямо и без лукавства, объясняя, почему и зачем мы идём в пекло и что нас там ожидает. Я говорил то, что знал всегда и во что твёрдо верю до сих пор: солдат живёт в долг. Его кормят, поят и обучают для того, чтобы в нужный момент он стал у той черты, за которой врага ждёт только гибель. Во исполнение своей задачи солдат может отдать свою жизнь, поскольку его предназначение — спасать жизни тех, кто сам себя защитить не может. И мы шли, к своей чести скажу, что Боги войны были справедливы ко мне и моим ребятам, видимо они тоже полагали, что следует быть на стороне тех, кто верно понимает смысл ремесла воина, а может быть нам просто везло.

Сейчас же, не было очевидным то, ради чего следует идти на смерть и тем более вести за собой других. Становиться разменной пешкой в чужой игре, с непонятными правилами, да ещё и рисковать за нечто непонятное, не имеет смысла. Сидоровичу и его полумёртвым соратникам предстояло убедить меня настолько, чтобы их туманные призывы обрели реальный смысл и конкретику. Теперь самому придётся провести ту черту по одну сторону которой будут те, кого нужно защитить, а по другую будет враг, которого предстоит уничтожить, а самому, скорее всего, придётся погибнуть в процессе.

Снова пришёл вызов на общей частоте, неизвестный настойчиво выкликал именно меня. Сканер не показывал где конкретно сидит вызывающий, но находился источник, судя по направлению, где-то в районе Янтаря. Вдали показалась насыпь со взорванным мостом. Изменения всё же были: дорога кое-как расчищена, а фрагменты металлоконструкций и груды бетонных осколков растасканы по обочинам дороги и свалены по оврагам. По крайней мере, теперь можно пройти, не опасаясь хватануть обильную дозу радизлучения на насыпи. Пройдя сквозь руины, я свернул вправо и остановился возле входа в склад, крыша которого послужила мне таким хорошим НП в первые несколько недель пребывания в Зоне. После этого вынул ПДА и ответил на вызов анонима.

— Здесь Тридцать Девятый, говори что хотел. Приём.

Неизвестный откликнулся почти сразу. Статика помех иногда делала голос собеседника совсем тихим и малоразборчивым, фильтры сигнала помогали очень слабо.

— Я зовусь Тал, из племени Ждущих-в-Темноте. Ты слышал о нас — Говорящий скорее утверждал, а не спрашивал.

— Чего хочешь?

— Отомстить — Несмотря на серьёзность претензии, голос паука был ровен и даже бесстрастен.

— Я непротив: Зона не так велика, пересечёмся.

— Ты не понял, самозванец. Умрёшь не ты, я убью твою женщину и сделаю это уже очень скоро. Ты сам издохнешь от тоски и бессилия.

— Сильные слова, Тал. Но на клоунов у меня нет времени. Делай что сможешь, и в случае чего — не обессудь. Отбой.

Вызов повторился, но я больше не отвечал. Кто бы там не скрывался за позывным, скорее всего это игра, призванная вывести из равновесия или уточнить моё местоположение. Какой бы властью не обладал паук, те кто его нанял, безусловно не так глупы, чтобы уничтожить единственного человека с помощью которой можно было бы оказать на меня давление здесь и сейчас.

В случае же если Даше действительно грозит реальная возможность умереть, то ринувшись напролом, я ничего не смогу сделать и тем более поквитаться с похитителями. Само собой сознание того, что Даше грозит гибель, штука неприятная, но моя девочка не кисейная барышня, а я не слезливый истерик, поэтому отбросив нахлынувшие было чувства, я в прежнем темпе зашагал к бункеру Сидоровича. Старый торгаш пусть хоть на коленях стоит — пока не разберусь с пауками и не доставлю девчонку к отцу на Малый кордон, где уж с ней точно ничего произойти не может, разговора о спасении мира не получится. А будет нужда, так вообще вывезти её из Зоны, к родне. Пока тут идёт фестиваль на звание «Повелитель Зоны», лучше чтобы ничто от дел не отвлекало, хотя скорее всего девушка взбрыкнёт и придётся следить ещё и за ней…

Миновав видимый за километр «секрет» людей Волка (у всех у них была нашита треугольная чёрная эмблема с белой волчьей головой, на рукавах комбезов и штормовок) и перешагнув сторожок растяжки, я беспрепятственно обошёл деревню новичков с юго-запада, тихо выйдя к холму, где по прежнему сквозь распахнутые настежь двери светил жёлтым светом дверной проём входа в бункер торговца. Всё снова вернулось туда, где и началось. Исходная точка. Это означало только одно: события снова пойдут по новому витку. Всё стало на нули, обновилось. Не торопясь спустился вниз по ступенькам и прошёл к конторке. Торговец даже не подняв головы буркнул что-то вроде: кидай хабар на стойку, жди. Я вынул из РД тубус и молча поставил его на стойку перед самым носом Сидоровича. Руки его замерли над клавиатурой ноутбука и он медленно поднял глаза от экрана и с видимым опасением глянул на меня, но узнав снова закаменел лицом, приняв свой обычный вид «плавали — знаем». Чуть более хриплым голосом, иногда сбивающимся на фальцет, он поинтересовался:

— Кто тебе это дал?

— Кровосос. Большой фиолетовый кровосос с металлическим посохом. Сказал отнести тебе и передать слово в слово то, что я сказал ему. Интересно послушать?

— Говори — Голос торговца звучал теперь очень глухо с какими-то новыми обертонами. Было похоже на отчаянье.

— Я сказал, что снова отнесу его вам. И ещё сказал, что не желаю вмешиваться в местные разборки только потому, что вроде как обязан это сделать. Перед вами у меня нет долгов, а какие были, уже уплачены сполна. Я не пойду на смерть сам и не поведу своих друзей в пекло, просто не вижу для этого ни одной причины.