Чегуру - Федор Хруст
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Почти у всех получилось прочесть без ошибок, ученики начали весело обсуждать данный феномен нашего разума, даже в закорчюках улавливать смысла больше, чем на уроках геометрии или химии.
Училка поняла, что уступила в этой партии, но решила отыграться. Деловито поправила очки и сказала:
– Станислав, а твои родители случайно не школьники?
– Нет, Валентина Борисовна. А что?
– Тогда почему им завтра в школу?
Весь класс покатился со смеху.
– Валентина Борисовна, ну не надо родителей в школу вызывать! – взмолился Шива.
Физичка пожала плечами.
– Ничего не могу поделать, Станислав. Я учитель простой. Вижу плохое поведение на уроке – вызываю родителей в школу. Это вам повод задуматься о будущем, о вашем поведении, успеваемости.
Мне вспомнилось высказывание Мишани из одиннадцатого: «после девятого класса сильные остаются, слабые уходят». Вот такими методами воспитания в нас пытаются вызвать слабину, сделать так, чтобы мы сдались, сложили руки и ушли. Но мы пока держимся за парты, потому что это наши парты, нас не выгнать с–парт–ы!!!
– Вот поэтому я с ними и воюю! – сказал нам Шива на перемене. – Эти люди застряли в своих иллюзиях, они не пропускают ничего и никого, кроме таких же, как они. Столько всего интересного в мире, а мы учимся по древним пыльным книжкам! Лучше бы в школе нас учили, как делать ремонт, как оплачивать налоги, как купить и оформить машину или дом в кредит, что делать, если попал в ДТП, какими услугами государства можно пользоваться бесплатно, а не этим теоремам по геометрии, которые я еще никогда не использовал в жизни!
– Говорят, что эти никому не нужные предметы развивают логическое мышление, которое тебе пригодится в будущем, – ответил я.
– Мы сидим на геометрии, алгебре, биологии, физике и природоведении только для того чтобы развить логику?
– Выходит, что так.
– А зачем родителей вызывать? Нельзя что ли нормально, один на один вопрос порешать?
– Да ладно тебе, чего ты въелся на бедных учителей, им и без туго, – попытался я его успокоить. – Пойдем в столовку, я угощу тебя мини пиццей.
Шива не скрывал разочарования.
– Ты все про еду… Нам скоро в большую жизнь выходить. Кем мы станем с таким образованием? Вот ты, Колян, кем хочешь стать?
– Я не то чтобы профессию выбрать… я часто не могу выбрать какого вкуса купить чипсы, могу тупить пол часа, ах–ха–хах.
Шива покачал головой.
– Это все несерьезно.
– А пицца?
– А это серьезно! Я буду с колбасой.
– Она всего одна на выбор. То есть совсем без выбора, не надо ломать мозг над лишними вопросами.
– Колян, я боюсь за тебя! Ты превращаешься в натурального физрука… Это неправильно.
– «Не надо быть правильным. Будь настоящим!»
– Стэтхем?
– Ага, он самый, Джейсон.
Еще на подходе к столовке нас накрыли ароматы сладких булок, макарон по–флотски и сливового компота. Столовка – ты наша кормилица! Только в нашей столовке можно отведать холодного борща и запить его горячим компотом! У кассы, как обычно, шел штурм Сталинграда. Волна за волной школьники пытались взять штурмом повариху, тянули свои последние монетки за жалкие кусочки булок.
Я высмотрел своих людей ближе к кассе, оформил через них заказ на четыре пиццы с колбасой и четыре чая. Наша компашка уселась за столик в углу, как в лучших традициях гангстерских фильмов: стена прикрывает спину, а зал виден как на ладони. Через пару минут Пахан из седьмого «Б» притаранил поднос с нашим заказом, я рассчитался с ним, накинув полтинник сверху. Хороших людей надо поощрять.
От приема пищи нас отвлек звук бьющегося стекла. Какая–то деваха не справилась с управлением и вляпалась с подносом в столб. Понапокупают прав, ходят потом, подносы роняют…
Каждый раз, когда кто–то разбивает в школьной столовой тарелку или стакан, вся столовая начинает хлопать этому человеку, кричать, свистеть. Таких звонких оваций не бывает даже на школьных концертах. Кто–то даже специально бьет тарелки, чтобы ему похлопали.
– Ты чего под стол прячешься, испужался чего? – обратился ко мне Дрон.
– Пончика на горизонте!
– А–а–а. Позвать ее?
Я попытался испепелить его взглядом.
– Когда у вас свадьба? – продолжал прикалываться Дрон. – Наверное, придется снимать актовый зал, соберется вся школа!
Пончика почти повернула в нашу сторону, сканируя пространство столовки, но на ее пути попался «Маленькая булка», она отвлеклась на него. Я медленно выбрался из–за стола и буквально по стене проскользнул к выходу.
В нашей школе есть один забавный кадр, он часто веселит народ в столовке. Третьеклашку Костика, по кличке «Маленькая булка» часто можно встретить в столовке в окружении гогочущей толпы школьников. Весь смысл веселья сводится к тому, что ему предлагают на выбор большой кусок булки или маленький, и он всегда выбирает маленький. Все думают, что он либо боится, либо дурак, ко второму варианту склоняется большинство. К нему даже приводили детей из других школ, он все равно выбирал кусок булки меньшего размера. Может быть, у него мозги как у голубя, поэтому он выбирает меньший кусок, чтобы можно было прожевать? Я как–то наблюдал за его поведением несколько дней. Во всем другом он ведет себя как нормальный, и только с булками чудачит. После долгих размышлений я так и не пришел к выводу, что у него за болезнь, возможно имя ей «хитрость», ведь как только он выберет большой кусок булки, все перестанут его кормить булками бесплатно.
На телефон кинули «маячок», я перезвонил. Мои люди выцепили Малика на лестнице, сказал им, чтобы придержали чувачка, пока я не подоспею. Предстоит серьезный мужской разговор.
В коридоре двое дежурных из девятого «А» держали под руки Малика, тот делал вялые попытки слиться, еще не зная кого они ожидают. Когда он увидел меня, то задергался сильнее, попытался слинять. Парни его поймали и скрутили. Я поторопился к ним, пока его не начали запинывать.
– Э, ребят, полегче! Я же просил только придержать. Отпустите его, он теперь под моей опекой.
– Ясно.
– И всем передайте, Малик и его брат официально находится под нашим прикрытием. Если кто–то захочет иметь дело с ним, то
